Дженнифер Роу - Мертвая хватка

Макс, почти не слушая ее, пробормотал:

– Я знал, что это сделала Бервин, понял в тот момент, когда увидел рисунки, обнаруженные в пещере Уоррена Дейли. Те, которые она выбросила. На них Мэй настоящая – такая, какой была в жизни…

Он сунул руку в карман халата, вытащил уже знакомую Берди потертую жестянку из-под сигарет, открыл трясущимися пальцами и достал маленькую поблекшую черно-белую фотографию. Юный Макс, худой, улыбающийся, полный жизни, заботливо обнимает миниатюрную смуглую женщину. «Мы счастливы, – убеждала улыбка. – Мы любим друг друга. Мы семья. У нас все как у людей. Правда, мама? Все будет отлично. Правда?» Но тусклые глаза матери смотрели безнадежно, а уголки губ оставались печально опущенными.

Берди взглянула сначала на Макса, потом на отца. Она уже видела эту фотографию – точнее, повторявший ее рисунок – в углу одного из выброшенных набросков к портрету, только там Макс – маленький, улыбающийся – обнимал Мэй.

Макс вздохнул, но его вздох прозвучал стоном.

– Бервин была умна и проницательна. Слишком много обо мне знала. Поэтому и убила Мэй. О господи! – Бледные губы задрожали.

– Макс, – промолвила Иза, поднимаясь, однако он предостерегающе поднял руку.

– Все в порядке, не волнуйся. – Макс сжал кулаки и посмотрел на жестянку. – Когда умирала мама, просто лежала в постели. Не просила позвать доктора. Не позволяла ничего для нее сделать. Просто лежала. Кашляла, едва дышала. И горела. Тогда я взял свои деньги, – притронулся он пальцем к жестянке, – пошел в аптеку и купил какое-то лекарство. Потратил почти все, что скопил. Аптекарь сказал, что средство поможет, но оно не помогло. Я перестал ходить в школу, кормил маму и каждые четыре часа давал ей лекарство, но ей становилось все хуже. Вскоре она перестала есть и даже пить, а потом отказалась принимать лекарство. Пришли какие-то люди: наверное, социальные работники, которых вызвала школа, – забрали и ее, и меня. Больше я домой не возвращался и маму не видел. Мне сообщили, что она умерла в больнице. Обо мне она не спросила, потому что ничего не понимала и не знала, где находится. – По его смуглым впалым щекам потекли слезы. – Я не смог ей помочь, как ни старался. Мама не хотела жить даже ради меня.

– Послушай, Макс, – произнес Ангус. – У твоей мамы был выбор. И у Бервин тоже. Как сказала Берди, ничто не мешало Бервин принять то или иное решение. В конце концов, все мы выбираем. Никто не способен нас заставить. Мы сами решаем, какими будем: слабыми или сильными. Иногда выбираем жизнь. Порой – смерть. Никто не в состоянии управлять жизнью других людей. Даже ты.

Макс замер в своем кресле. В дверь тихо постучали, и в проеме возникла Триш.

– Привет. Калитка оказалась открытой, и мы просто поднялись по лестнице. Ничего?

Дуглас вскочил:

– Все в порядке! Входите, оба!

Берди заметила, как он напряжен. Руки сжаты за спиной, пальцы судорожно сцеплены. Дверь открылась шире. Триш переступила порог с высоко поднятой головой, не спуская с Дугласа любящего взгляда, а потом в гостиную вошел мальчик.

– Это Джейми, – представила сына Триш.

Макс так и остался сидеть с опущенной головой.

Мальчик обвел присутствующих подозрительным взглядом.

– Привет, Джейми! – отозвалась Уэнди и взглянула на бледного Дугласа.

– Привет, – буркнул мальчик и засунул руки в карманы.

При звуке детского голоса Макс поднял голову и, увидев худое смуглое энергичное лицо, пружинистую фигурку, внимательные черные глаза, выпрямился, посмотрел с новым, обостренным интересом, непроизвольно приоткрыв рот. Три желания…

– Сегодня утром ты находился на пляже, – серьезно проговорил мальчик.

– Да, – сознался Макс.

– Никто не приходит на пляж так рано.

– Я прихожу. И, кажется, ты тоже.

– Да. Мне нравится. Наш дом совсем близко, и мама разрешает мне гулять одному. – Джейми покосился на Триш. – Только запрещает подходить близко к воде и разговаривать с незнакомцами.

Макс кивнул и повернулся к Дугласу. Мужчины долго сверлили друг друга пристальными взглядами, словно без слов о чем-то разговаривали.

– Там, на пляже, ты вел себя странно, а потом убежал. Я подумал, что ты сумасшедший.

– Джейми! – строго окликнула мать.

– Я тоже решил, будто сошел с ума, – просто сказал Макс. – Подумал, что ты – это кое-кто другой.

– Кто же?

– Тот, кого я помню с давних времен.

Мальчик заметно воодушевился:

– Привидение?

– Нечто подобное. – Макс смотрел на него с восхищением.

– Твоя копия, Макс, – заметила Иза. – Точная и абсолютная копия.

Джейми мрачно взглянул на нее, но уже в следующее мгновение его лицо посветлело.

– Я видел вас по телевизору, – важно заявил он и с сияющими глазами повернулся к матери. – Это же тетушка Дора! – радостно прошептал мальчик. – Узнаешь, мам? Это она. Дуглас знаком с тетушкой Дорой?

Триш с улыбкой кивнула, однако крепче сжала плечо сына. Не хочет отдавать, подумала Берди. Все восемь лет ребенок принадлежал ей одной. Наверное, сейчас ей нелегко. Кажется, Дуглас подумал о том же, поэтому встал и подошел к сыну.

– Нам пора.

Мальчик снова что-то зашептал, а Триш спокойно положила ладонь на рукав Дугласа.

– Джейми интересуется, нельзя ли попросить у вас автограф, – обратилась она к Изе.

– Мама! – смущенно проворчал мальчик, однако взял протянутые Дугласом блокнот и карандаш и шагнул к креслу. Замешательство не помешало ему получить желаемое.

Иза просияла, и они о чем-то тихо заговорили.

Ангус улыбнулся и тронул Макса за плечо:

– Иза тебя затмила. Смотри, какая популярность. Тебе следует позаботиться о своих лаврах.

– И что же предлагаешь? – Макс переводил изумленный взгляд с Дугласа на Джейми и обратно.

Ангус опустил руку в карман и достал сделанную «полароидом» фотографию.

– Хочешь посмотреть картинку из жизни? Ношу с собой уже неделю. Сейчас стало еще хуже, в два раза хуже, причем с каждым днем ситуация обостряется. Ферди Френч терпит фиаско. Слушатели ненавидят его. Требуют тебя.

– Глубоко сожалею.

Сдержав улыбку, Макс передал фотографию Берди, и та увидела кабинет, до потолка забитый мешками с письмами. За заваленным конвертами столом, воздев руки в комическом отчаянии, сидела сотрудница редакции. Кто-то нарисовал фломастером пузырь – как в комиксах – и приписал: «Макс, помоги!»

– На этой неделе продолжаем фотографировать: собираемся опубликовать подборку снимков под общим названием «Как мы живем без Макса Талли». Создаем общественное мнение, готовимся к твоему возвращению. – Ангус помолчал, дожидаясь реакции, а когда Макс недоверчиво усмехнулся, продолжил наступление: – Без тебя студия напоминает морг. Да и тебе самому на пенсии скучно. Признайся честно. Подари нам лет пять. Или три. Хотя бы год. Если хочешь, то вечернюю десятиминутную программу тоже оставим за тобой.