Татьяна Шахматова - Убийство онсайт

— Либо здесь, либо здесь! — Виктория отметила места на карте. — У вас четверо крепких ребят, которые могли бы вместе с полицейскими, дежурящими у входа, осмотреть местность.

— Знать бы, что у лингвистов-экспертов такие методы, я б их не вертолетом, а пароходом прислал. И не адвокатов, а спецназовцев. Отряд особого назначения, — проворчал Павел, но, к моему удивлению, поднялся, чтобы дать нужные распоряжения.

В этот момент со стороны бассейна раздался душераздирающий вопль, потом громкий всплеск и крики женщин.

Виктория перегнулась через перила.

— Господи, ну наконец-то! — воскликнула она радостно.

С нашего возвышения глазам предстала невероятная картина: в бассейне происходил турнир по водному боксу, который мог бы украсить если не спортивный чемпионат, то телепроект вроде «Дома-2» или «За стеклом». Главными участниками шоу были Михаил и Евгений, а их разговор при всем желании было бы невозможно передать, чтобы не нарушить закона об административных правонарушениях, особенно в части поправки, касающейся употребления нецензурной лексики. Также молодые люди активно нарушили права друг друга в части закона об оскорблении, вреде деловой репутации и еще местами о клевете, не считая, конечно, того, что каждый из них старался нарушить закон об умышленном причинении легкого вреда здоровью, а также оба явно метили на вред здоровью средней тяжести.

Когда их разняли и вытащили наконец на сушу, позаботившись о том, чтобы драчуны оказались по разные стороны бассейна, то, кажется, среди присутствующих не осталось ни одного сухого человека. Даже девчонки бултыхнулись разнимать разгорячившихся мужчин.

— Заткнись, козел! — орал Евгений на другую сторону, где восседал Михаил.

Поза джентльмена-колхозника казалась неестественной: одну ногу он подогнул под себя, а другую свесил в бассейн — одно движение, и он снова соскользнет в воду навстречу своему противнику. Евгений выглядел не менее воинственно и, я бы даже сказал, киношно, облепленный мокрыми футболкой и шортами, с закрученной на макушку челкой на манер завитка мороженого в рожке из «Макдоналдса».

— Да пошел ты! — не оставался в долгу Михаил. — Я! Да, я снял это чертово бунгало! Меня она там ждала! Но какая тебе сейчас разница… Там мост размыло, я один не доберусь…

— Какая мне разница?! — снова раздался всплеск воды и крики девчонок.

— Ну вот, видишь, теперь можно сохранить адвокатов для бумажной работы, — рассмеялась Вика. Выглядела она вполне безмятежно и была явно довольна не только собой, но и джентльменами. — Наши принцы сами сейчас извлекут принцессу из заточения, тем более что Миша, в отличие от меня, знает, куда надо идти, с вероятностью в сто, а не пятьдесят процентов.

Она развернулась и легко сбежала по ступенькам, направляясь в сторону бассейна.

Мы с Павлом остались стоять на крыльце, мягко говоря, в недоумении.

— Да, кстати, Паша, посмотри, какой у тебя слаженный коллектив. — Вика развернулась к нам, уже стоя на дорожке. — Никто не остался сухим. Нет среди них крысы.

Она снова развернулась и бодро зашагала к бассейну, а я окончательно перестал понимать, что моя тетка творит и чего добивается.

Проснувшись утром, я наконец смог оценить, как отдыхают эквадорские мажорики после своих гольф-тренировок. Дом имел шесть спален, каждая из которых рассчитана на двоих постояльцев и оснащена собственной ванной комнатой с душевой кабиной, сияющим толстобоким унитазом и белоснежными халатами, висевшими вдоль столь же белоснежных кафельных стен. Мыло пахло так, что от него хотелось откусить кусочек. Смутно помнилось, что Павел приглашал нас с Викторией переночевать в доме, который ему удалось снять — какая неожиданность! — чуть ли не у самого побережья. Однако из-за усталости нас хватило лишь на то, чтобы положить Викторию в комнате отсутствующего Анатоля. Я хотел лечь на диване в гостиной, однако Петр, который делил комнату с креативным тимбилдером, великодушно настоял на том, что в гостиной ляжет он сам.

В залитой утренним солнцем гостиной на плетеных диванах с бамбуковыми ножками возлежали горы цветных подушек с индейскими орнаментами. Просторную общую кухню украшал светлый гарнитур под мрамор и длинный стол с настоящей мраморной столешницей. Вокруг стола выстроились прозрачные пластиковые стулья, зазывающие своими плавными анатомическими изгибами. Под кондиционерами, работавшими практически бесшумно, можно было с комфортом отдохнуть от жары и влажности, а с террасы перед домом открывался вид, который я привык видеть лишь в рекламе туров, рассчитанных явно не на мой сегмент населения.

Оказывается, бассейн и садовую дорожку от пропасти отделял лишь ряд розовых кустов, а наш красный дом, наш шикарный каса рохо стоял на изгибе горного серпантина и нависал над самым настоящим горным ущельем. Ущелье было сплошь выстлано обильной растительностью, но от этого не казалось менее грозным. А дальше за этой яркой насыщенной зеленью распростерлась бескрайняя гладь Тихого океана, который сегодня безмятежно дремал в легкой голубоватой дымке, едва слышно бормоча что-то себе под нос. Сказать, что от этого вида у меня перехватило дыхание и учащенно забилось сердце, это не сказать практически ничего.

О вчерашних событиях на вилле напоминали лишь расставленные вокруг бассейна пластиковые столы. Другие атрибуты пиршества уже оказались убраны чьими-то аккуратными заботливыми руками. Лужайки были вычищены, серебрилась на солнце кристально свежая вода в бассейне, шезлонги выстроились в ровную пионерскую шеренгу. Кто-то незримый и бесшумный позаботился о саде и площадке для отдыха, пока гости валялись без задних ног в кроватях после вчерашних перформансов. Еще одна примета дорогого океанского курорта.

Анну привезли около трех часов утра. Прожектора к этому времени давно погасили. Некоторые из членов команды подремывали в шезлонгах, кто-то плавал в бассейне, пытаясь освежиться, кто-то допивал чилийское вино, жена Михаила сидела при полном параде и невидящими глазами вглядывалась в горизонт, который стремительно наливался зарей. На руках у женщины спал ребенок, и никто не решался заговорить с ней. Только Паша, кое-как вспомнив, что зовут несчастную Светлана, предложил уложить мальчика в доме, но она отказалась.

Все-таки, вопреки здравому смыслу, это был любовный роман, вернее, в данном случае уместнее говорить скорее о драме, ну или хотя бы о мелодраме. Такой сценарий не укладывался в голове даже у айтишников, повидавших во время своих длительных командировок самые разные служебные жанры.

— Как ты поняла про Анну? — спросил я у Виктории, и Павел моментально причалил поближе.