AlmaZa - Империя. Цинхай [СИ]

— И я люблю тебя, Дами, безумно люблю. Однажды это всё закончится, и мы уедем отсюда вдвоём. Или втроём, с нашим ребенком. — Девушка постаралась улыбнуться, но сама всё сильнее понимала, что глубже и глубже утопает в Синем озере. Никто их отсюда не выпустит, сбежать отсюда почти невозможно, и пока жив Энди, или пока её брату требуется её присутствие здесь — они будут выполнять свой долг. И ребенок… если он будет не от Энди, то тот убьёт всех виноватых изменщиков, а то и дитя не пощадит. Но если спать с обоими мужчинами, как она сама узнает, чей это будет плод?

— Мне нужно прежде завершить некоторые дела. — Джин догадывался, что Джиён что-то поручил ей, но не выжимал признания. Если захочет довериться — сама поведает ему. — Ты ведь знаешь, что сын Энди погиб? Или был убит. Обстоятельства непонятны. Джин, если что-нибудь узнаешь об этом, услышишь, расскажи мне, хорошо?

— Только не ввяжись туда, где будет опасно.

— Мы уже ввязались. Но я осторожна. — Ей нужно не только расследование гибели молодого человека. Это, можно так сказать, для общей картины, чтобы понять, кто чем заправляет, и кому что нужно. В конце концов, Дами должна дойти до Синьцзяна, узнать всё о Большом Боссе. — Я приведу себя в порядок и пойду на прогулку, а ты воспользуйся этим и уходи, пока Марка и Джексона не будет.

— Я уйду, но вернусь, при первой же возможности. — Прощание стало долгим, и не таким сдержанным, как им хотелось бы. Обжигая поцелуями губы, щеки, плечи и ладони Дами, Джин отпустил её, и когда она ушла — ушёл тоже.

Сандо уже отправился на поиски, но встретился с ним в пустом коридоре, прежде чем начать розыск по комнатам.

— Вот ты где! — обратился к нему друг и тише добавил: — Я уже волновался.

— Всё в порядке.

— Рад за тебя, а вот у меня не очень. — Джин заметил свеже разбитые руки товарища, на которых виднелись ссадины.

— Что случилось? Что-то произошло? — Сандо проследил его взгляд и, поняв причину переживаний, ухмыльнулся.

— А, это ерунда. Дело не в этом. Николь. — Стоматолог непонимающе опустил брови. — Пока тебя не было, она ко мне заглядывала. И явно хотела то, чего рано или поздно хотят все. И я не про еду.

— Я понял. Так что же? Разве есть какие-то преграды? Или она тебе не нравится?

— Да нормальная, — пожал плечами Сандо. — Но невинная. Нет, это тоже достоинство, но не в нашем случае. Не хочу я нести ответственность за сексуальное просвещение сестры Николаса Тсе.

— Он просил её не трогать? — уточнил Джин.

— Да в рот ему дышло, ничего он не говорил. Но обзаводиться сомнительной полу-интимной родственной связью с ним через Николь я не желаю. Это не принцип, это попытка избегать ненужные проблемы.

— Почему всё становится так сложно?

— И не говори. — Сандо закинул голову назад, прикрыв веки и шумно выдохнув. — Если бы мы курили, я бы предложил выйти на перекур. Но, может быть, просто пройдёмся в сад? — Джин согласился.

Темнота синевы, стрекочущей где-то вдали от сверчков, овеяла кожу прохладой. Они вышли на тропу, ведущую вокруг дворца-особняка, и свернули в сад, что одной частью простирался под окнами Дами, а другой доходил до крыла здания, где расселились некоторые гости. Сандо первым услышал легкое поскрипывание и, постепенно уменьшая шаги, молодые люди вышли к резным побеленным качелям в виде диванчика под крышей, для удобства снабженного четырьмя маленькими подушечками, на котором сидела племянница Энди — Эмбер, одной рукой возясь в телефоне, а второй поглаживая доброго пса, задумавшегося о чем-то с высунутым языком у её ног. У качелей, как увеличенный канделябр, стоял трёхрожковый фонарь, но он не был включен, и свет на лицо девушки падал только от экрана мобильного. Челка её коротко подстриженных волос падала вперед, скрывая сбоку глаза, отражающие синеву дисплея.

— Не помешаем? — заявил о себе Джин. Эмбер оторвалась, опознавая появившихся. Милостиво улыбнулась на легкий поклон и подвинулась, потревожив движением собаку, поднявшуюся и переместившуюся на метр подальше. Джин, получив разрешение, сел на качели тоже, оставив между собой и девушкой расстояние. Сандо застыл возле куста жимолости, возвращая себе молчаливый и недружелюбный образ.

— Гуляете? — без какого-либо жеманства, присущего китайским женщинам, спросила Эмбер.

— Да, пытаемся занять себя чем-нибудь, в свободное от обязанностей время. — Джин посмотрел на Сандо. — Мне достался не самый разговорчивый напарник… не против, если я понадоедаю с разговорами?

— Нет, совсем не против, — шире улыбнулась Эмбер. — Тут большую часть времени скучно, так что я вас понимаю. — «Неужели есть хоть один простой и нормальный человек?» — порадовался Джин, но не стал развивать это в убеждение. И за простотой иногда может скрываться самая настоящая хитрость, затаенное лицемерие.

— Вы с кем-то переписывались?

— О, пожалуйста, можно на ты? Мне всего двадцать пять, и я не важная персона. — После отступления с просьбой, Эмбер ответила: — Да, мои друзья в городе поехали в клуб, покурить кальян и потанцевать, а я торчу здесь. Но что поделать, кто-то же должен поддерживать обычаи?

— Ты не выглядишь огорченной по этому поводу.

— Я не заядлая тусовщица. — Эмбер украдкой поглядывала на Сандо, базальтовым коршуном стоявшего неподалеку. — Иногда можно и в покое побыть, почему бы нет?

— Чем ты занимаешься по жизни?

— Я закончила университет, факультет искусства, потому что так хотели отец и дядя. Они же считают, что всякая женщина должна заниматься женскими делами, поэтому не дают, и никогда не давали, заниматься кун-фу, или айкидо, или тхэквондо… я уговорила их только на спорт. Работать, сам понимаешь, надобности мне нет, и я посвящаю себя тренировкам — футбол, теннис, скачки. Ну и сопротивлению замужеству. Отец ещё ладно, а дядя считает, что мне надо замуж. А ты чем занимаешься?

— Я врач. Дантист. И неплохо дерусь, поэтому Джиён приставил меня к своей сестре, вроде как на все руки мастера.

— Я слышала, что Дракон жуткий человек — это правда?

— А я слышал, что Отец Чан жуткий человек — это правда? — Эмбер захохотала, открыто и заливисто, как подросток. Смех и улыбка были у неё очень располагающими, неподдельными, чистыми.

— Да, про папу много мифов сочиняют. — Джин от первого потомка Дзи-си услышал слово «папа». Не странно ли? — Возможно, с кем-то он плохой. Все бывают плохими, или даже ужасными, с кем-то, да? А с кем-то ангелы. — Её глаза опять пробежались по Сандо, но на этот раз и он посмотрел в её сторону, и взгляды пересеклись, разойдясь по причине побега взгляда Эмбер. — А ты? — обратилась она к нему, переборов себя и вернув взор. — Правда такой мрачный отшельник, как про тебя говорят?

— Ещё мрачнее, — снизошел до пары слов Сандо.