AlmaZa - Империя. Цинхай [СИ]

— Значит, это был подарок ему? — изумилась Дами, не подозревавшая, что её муж ещё и такой любящий сын.

— Не подарок, но дар, — кивнул он. — Особняк не совсем на том месте, где когда-то было имение предков, но, в любом случае, отец успел пожить так, как заслужил после многолетних тягот и страданий.

— У тебя идеальное конфуцианское воспитание, — улыбнулась девушка.

— Я бы не сказал. Помимо почтения к родителям, я тогда должен бы был уважать правительство и власть, что стоит надо мной, но ничего подобного я не испытываю. — Посмотрев ему в глаза, выслушав рассказ о части его жизни, Дами сжала его пальцы в своей ладони и, не удержав порыва, сказала:

— Я люблю тебя, Энди. Не только так, как положено жене, но и как женщина, обычная женщина может любить.

Он тоже продолжительно на неё посмотрел и, тепло улыбнувшись глазами, прижал к себе, обнял и погладил по спине:

— Я тоже очень тебя люблю, Дами. Не знаю, делаю ли я тебя абсолютно счастливой, но ты меня сделала самым счастливым на свете человеком. Спасибо, драгоценная жена.

Пыльные бури, не хуанфын, а хэйфын [46] Хуанфын — жёлтая песчаная буря, хэйфын — более суровая, чёрная буря. , разносящие не только песок, но копоть, сажу и ядовитые нитраты, улеглись под конец весны окончательно. Тёплый сезон вновь можно было открывать, а заодно и готовиться праздновать первую годовщину свадьбы четы Лау в середине июня. Помня об опасности, которая прошлым летом подстерегала за каждым углом, Энди усилил охрану «дворца», и отказался от большого штата прислуги. Достаточно было тех, что занимались обслуживанием хозяев, а гостей в этом году не намечалось. Досада селилась в душе гостеприимного хозяина, прежде всегда любившего многоголосье под своей крышей, но безопасность стала важнее.

Дами хотелось и не хотелось возвращаться в загородный дом. Он манил, но и пугал. Что там осталось? Воспоминания, боль и радость, ожидания и разочарования. А что ещё будет? Никому неизвестно. И всё-таки ради детей стоило выбраться из квартиры, чтобы иметь возможность совершать прогулки по саду. Мальчишки в колясках ещё не требовали просторов для беготни, а смирно лежали в пелёнках и одеяльцах, не научившись ещё и сидеть, но старшая дочь Руби и Уоллеса, маленькая Юй, засиделась в четырёх стенах. Было решено — в особняке всё же снова пожить стоит. Энди и самому больше всех хотелось вернуться в него, дом, который был свит с любовью, для любви, от чистого сердца.

Знакомые коридоры, комнаты и чайные окунули Дами в прошлое. Не такое далёкое — всего год назад, но воспоминания расплывались, размоченные слезами, а чувства переламывались, изменённые свежими впечатлениями. Нужно было забыть это всё совсем, и хозяйские повадки Цянь, и сжигающую страсть Джина, и весь выводок Дзи-си, который плёл интриги и козни, или сам их папаша через детишек этим и занимался. Теперь Дами без сомнений ощущала себя госпожой, без того подозрительного сплоченного семейства, чьим родственным отношениям завидовала. Как оказалось, завидовать было нечему, дочери и сыновья Великого Уйгура действительно ненавидели друг друга. Дами дышалось намного свободнее, она приобрела уверенность. Жаль, что не вышло с императорским престолом, но в этом, опять же, вина проклятой Цянь. Когда-нибудь она с ней за это поквитается. Встретиться бы ещё хоть раз с Джином, и она бы посмотрела, кто владеет его сердцем! Дами скорее хотелось верить в то, что любовь не закончилась, чем она ощущала это на деле. Нет, в ней ещё жила привязанность и тоска по золотому, но безвестность относительно его мыслей и чувств точила её выдержку. Не зная, стоит ли ещё ждать и надеяться, Дами иногда специально приказывала себе разлюбить Джина окончательно, потому что он — наверняка, как ей думалось в такие моменты, — уже давно её забыл и ветрено покинул.

Энди устроил не торжественный, а романтический вечер в честь годовщины их свадьбы. Они никуда не поехали, остались в особняке, за накрытым столом на балконе третьего этажа. Свечи, приятная музыка и чудесные десерты ничем не отличались от ресторанных. Когда муж был рядом, то Дами не требовалось прикладывать усилие, чтобы отвлечься от Джина в своей голове. Она надела западное по стилю вечернее платье с открытым декольте, на бретельках, туфли на шпильке. Энди восхищенно посмотрел на неё, когда она вошла на балкон, но совладал с собой и, приподнявшись, вручил ей охапку роз, хотя помещение и так было в наполненных цветами вазах.

— С нашим личным праздником, милая, — поцеловал он её, выдвигая стул и помогая сесть, — я рад, что не повёз тебя в Синин сегодня, я бы начал ревновать.

— Брось, ничего особенного, — покраснела Дами, блуждая глазами по столу так, будто искала меню.

— Ты — всегда особенное, — поцеловал Энди её руку и сел на своё место. — Признаться, вынужденное воздержание даётся всё труднее.

— Признаться, — улыбнулась ему кокетливо девушка, взяв пустой хрустальный бокал за ножку, — я себя уже хорошо чувствую.

— Я не хочу рисковать твоим здоровьем, — отказался Энди от спешки, хотя был полон желания согласиться на сговор. Но обычаи и народные приметы диктовали свои правила: раньше определённого срока нельзя. — Давай, я налью вина, — открыл он бутылку и протянул горлышком к жене.

— С удовольствием, — пододвинула Дами бокал. Зажурчало золотистое вино. Супруги посмотрели друг на друга, и Энди, тоже взяв бокал, в который сам налил почти до верха, провозгласил:

— За первый год нашей совместной жизни!

— За первый год! — повторила Дами и отпила. Вино было вкусным, чуть сладковатым, чуть терпким. — Звонил Джиён, передавал поздравления.

— Он не забыл? — хмыкнул главарь синеозёрных.

— Он никогда ничего не забывает, — вздохнула Дами и, улыбнувшись, осушила бокал.

Господина Лау отвлекали дела и обязательства, необходимость контролировать всё, что делалось на его территории, поэтому он опять и опять уезжал куда-либо, бывая с Дами день-два в неделю. Каждый раз он привозил что-то для сына и проводил с ним несколько часов, замечая вслух, какое он прекрасное и невинное создание, ещё ничего не осознавшее, не узнавшее о мире, в котором ему придётся жить и развиваться. Сомневающаяся в том, кто же всё-таки отец Эндимиона, Дами захотела когда-нибудь подарить мужу ещё одного ребёнка, который был бы уже наверняка ему родным. Она бы сделала тест, чтобы проверить этого, но как? Без участия Энди это было невозможно, а если он узнает, то покою и счастью придёт конец. А, может, и ей самой. Разве не убил он Джаспера за то, что тот был недостойным? Кто же помешает разделаться с неверной супругой?

Три месяца подошли к концу и, предупреждённая Энди, что он приедет вечером, Дами привела себя в порядок, попросила Руби сделать ей причёску, накрасилась и нарядилась. Помощница понимала, к чему все эти приготовления, и лукаво улыбалась, стараясь делать это не слишком заметно.