Николай Леонов - Сыщики и шаманы

Будучи уверенными в том, что им опасаться нечего, нелюди лишь потешались, слушая ее отчаянные крики. Правда, их одно раздражало – видеокамера отчего-то начала «глючить», и младшему Хуштюку пришлось с ней повозиться, чтобы съемка началась. И именно в этот момент прибежали опера…

На какое-то время в кабинете Орлова повисла тишина.

– Слушайте, неужто они действительно собирались пить кровь Олега Кирканина? – спросил Петр с гримасой отвращения на лице.

– Я, может быть, и сам в подобное не поверил бы, если бы не читал об этом в воспоминаниях сотрудника НКВД, который еще с войны вылавливал по лесам бандеровцев, – без тени улыбки ответил Лев. Их диверсионно-разведывательные группы, подготовленные для действий в глубоком «москальском» тылу, по программе подготовки выживания в любых условиях, должны были уметь питаться чем угодно, даже человеческой плотью. Как считает судебный психиатр Ключенко, бандеровщина – это не просто политический бандитизм, это еще и своего рода сектанство сатанистского пошиба, со всеми его атрибутами.

– Кстати! Бурого и бабку местные не разрешили хоронить на сельском погосте, – вскинув указательный палец, сообщил Крячко. – Их там же, в Черном урочище, и закопали под кедром, где висит гроб главного шамана Дьаманула.

– А Хуштюк-младший показал себя таким слизняком, таким ничтожеством… – с оттенком презрения обронил Гуров. – Представляешь, начал орать, что он всегда ненавидел Савелия, что тот принуждал его похитить Олега Кирканина, а сам он был категорически против этого.

– Да-а-а! – едко рассмеялся Станислав. – Было, было! Он даже порывался плюнуть на труп своего брата. О, что значит бандера!

– Невероятно! Это ж какие уроды?! – Генерал потер лоб кончиками пальцев и добавил: – Кстати, а не больно ли много там и главных, и великих шаманов – то этот Дьаманкул, то еще один, что разрешил вам объегорить бандитов… Как его?

– Кайынгчы, – подсказал Лев. – Они оба считаются самыми сильными, только Дьаманкул – черный шаман ночи, которого питали духи зла и разрушения, а Кайынгчы – белый шаман дня, он имел дело лишь со светлыми духами, которые помогают людям, и брал силы от солнца. Кстати, в это трудно поверить, но в те часы, когда мы брали банду в лесу у Ржачихи, меня не оставляло ощущение, что за нами постоянно кто-то наблюдает и даже как-то влияет на обстановку. Я не знаю, как это объяснить, но бандиты очень часто срывались в полный неадекват. То впадали в панику, то начинали звереть, то закатывать истерику…

– Точно, Лева! – Стас решительно тряхнул кулаком. – Когда я вырубал Кардана с Ботом, то Бот успел нажать на гашетку. Он вполне мог шмальнуть прямо в меня. Но у него всего на секунду как будто отнялось плечо, и он просто не смог поднять руку!

– Гм… – Орлов задумчиво нахмурился. – Да, мужики, вы такое рассказываете, что нам только и остается уверовать в мир лесных и горных духов и нанять в Главк штатного шамана.

– Не переживай, уж как-нибудь обойдемся без шамана, – рассмеялся Лев. – Просто мы хотели сказать, что еще и на Синяжском заметили: лес – это нечто особенное. Это не просто много деревьев, а свой особый мир, со своими внутренними связями, ощущениями, настроениями. Может быть, даже со своими мыслями… Помнишь, у Есенина стихи о березе: «Открой, открой мне тайну своих древесных дум…»? Вот-вот! Так что на нашу сторону мог встать сам лес.

– А! Лева, Лева! – Крячко нетерпеливо замахал рукой. – Что же мы про скалу Лика забыли?

– Точно! – утвердительно кивнул Гуров. – Да! Были мы у этой скалы уже почти перед отъездом. Главное, почему-то, кроме нас, там больше никого не оказалось. Стоим, смотрим. И тут – представляешь? – солнце из-за тучки выглянуло, и мы оба увидели Лик. Это как бы мозаичное мужское лицо, с бородой, худощавое, такого строгого вида. Пара секунд – и все пропало.

– Да я, ешкин кот, замешкался и вовремя не достал телефон, чтобы заснять на камеру. Досадно! – Станислав сожалеюще поморщился. – Зато искупались в целебном источнике. Тем же днем, как спасли Олега с Глафирой, уже когда закончили все бумажные дела, я вспомнил про этот источник. Глаша это место знала, и мы пошли туда вчетвером. Это в другой стороне от Черного урочища. Там есть такая Белая долина. Место, можно сказать, райское…

– Ад и рай по соседству? – усмехнулся Орлов.

– Да, похоже на то! – охотно кивнул Крячко. – Там купальня в виде вкопанной в песок большой дубовой бочки. Сначала мы с Левой и Олегом, потом Глаша с какими-то женщинами окунулась. Представляешь, приехали две особы и бегут к нам с деньгами, мол, возьмите вы – нам какая разница, кому платить? Все никак не могли поверить в то, что платить больше никому не нужно. Но водичка там – чудо! Я когда из бочки вылез – прямо как заново родился…

– Это все замечательно… – произнес Орлов с непонятной задумчивостью. – Ну, а как же получилось, что Олег наотрез отказался возвращаться в Москву?

– А что тут такого из ряда вон выходящего? – удивленно повел плечом Лев. – Ты нас внимательно слушал? Он же прямо там, на берегу Быстрой дал слово Глафире, что останется с ней. Они вместе пережили такое, что врагу не пожелаешь. И видишь, друг друга не предали.

– А, ну да-а-а… Упустил этот момент… – Орлов глубоко вздохнул. – И в самом деле, такая любовь, что обзавидоваться можно. Повезло парню на все сто. И где же они там собираются жить?

– Они бабкин дом отдали одной семье – он у нее добротный, просторный, а сами поселились в их доме, – ответил Гуров. – Олег решил для начала заняться наладкой и ремонтом компьютерной техники. В этом он спец классный. Так что не пропадут.

– И еще вопрос… Вы Пуаро позвонили сразу, как только освободили Олега? – поинтересовался генерал. – А то, как вы уехали, он мне названивал раза три-четыре на дню. А потом – раз, и как отрезало.

Лев пояснил, что свой самый первый звонок он сделал Кирканину-старшему. Тот, узнав о том, что его сын спасен, какой-то миг этому не мог поверить, и лишь когда услышал голос Олега, понемногу начал приходить в себя. Тот с отцом говорил недолго – сказал, что более подробно они поговорят чуть позже. Поскольку у него с собой не было ни копейки, а на скромные деньги Глафиры претендовать было бы грешно, Кирканину-младшему опера там же, в Ржачихе, купили с рук неплохой телефон (деньги-то халявные, чего же не купить?)

– Ну, это правильно… – рассудил Орлов. – Вы свою работу сделали, даже связью обеспечили – чего же еще желать-то?

Его последние слова заглушил звонок телефона внутренней связи. Выслушав говорившего, генерал после некоторой паузы ответил:

– Ну, заходите, заходите… Кирканин-старший пожаловал, – шепнул он приятелям.

Тот появился менее чем через минуту, непривычно минорный, с постным, безрадостным взглядом. Печально поздоровавшись, осторожно опустился на предложенный ему стул и со скорбью во взгляде произнес: