Татьяна Шахматова - Иностранный русский

– Возьмите мой, – процедила Каролина, глядя с нехорошим прищуром в спину Эльвиры Руслановны.

Заведующая протянула телефон, предварительно сняв его с блокировки, но тут же забеспокоилась и снова протянула руку, требуя телефон назад.

– Погодите-ка, Саша, я выведу для вас на клавиатуру.

Неужели кто-то еще думает, что если у человека айфон, то он не в состоянии позвонить с «Самсунга»?

– Да я в курсе… – начал было я, но она уже обогнула стол и оказалась рядом со мной.

– Отдайте.

Я покорно вернул телефон, и больше мои услуги не понадобились.

– Я сама, – коротко бросила Каролина, вернулась на свое место и действительно сама начала звонить. – Да, да, уже отправили? На прошлой неделе? Боже мой, как хорошо!

Она радостно поблагодарила лаборанта Кирочку и тут же спровадила меня в канцелярию, заметив, что до начала занятия осталось еще добрых двадцать минут.

Приходить заранее и готовить к занятию материалы и аппаратуру, чтобы не тратить на это ни секунды времени урока, – это тоже нововведение Каролины, которым на кафедре, кроме самой Каролины, были недовольны все. Ольга воспринимала ранние приходы как неизбежное зло, Эльвира Руслановна – как самодурство, которому она хитро потакала, придумав себе утреннюю обязанность – заходить каждое утро в методический отдел, чего она, конечно же, не делала, а Каролина ее, конечно же, не проверяла. «Старый эшелон» просто саботировал нововведение и по этому поводу регулярно получал выговоры и рапорты, которые складировались в учебном отделе и, по-моему, через какое-то время отправлялись в ведомство майора Корзинкина. Но ни на один рапорт ни разу не среагировали, на моей памяти во всяком случае.

Возвращаясь из канцелярии с письмом, на котором стоял свежий сегодняшний штемпель получения – 15 ноября, 8:02, я еще на лестнице услышал рявкающий голос майора Мачихо, раздававшийся с нашего этажа.

– Вы что, арабский шейх? – надрывался Мачихо.

– Нет. Пачиму шейх? Нет шейх… – бормотал кто-то из студентов.

– А кто вы?

– Я – Хан, – ответил студент.

Это был Захарулла из моей группы.

– Кто? – ушел в фальцет майор.

– Захарулла Хан, товарищ майор.

Поднявшись на пролет, я увидел картину: майор Мачихо загородил путь длинному тощему Захарулле и пугал его грозными ястребиными бровями. Курсант, в свою очередь, только нервно подергивал губами и хлопал глазами. Разобравшись, что Захарулла не шутит и не издевается, а Хан – его настоящая фамилия, майор продолжал воспитательную работу по заранее намеченному плану:

– Если вы не шейх, то почему идете на урок так медленно?

Могучим ростом наш начальник по воспитательной работе не отличался, зато был весь крепкий, наливной, как августовская груша, и все особенности его физической формы с заплывшими от сидячей работы боками подчеркивала плотная ткань форменного пиджака, который был ему тесноват. Несмотря на неспортивный вид, энергии в майоре Мачихо хватило бы и на пятерых. Каждое утро он делал обход по этажам с такой немереной прытью, будто получил тайное задание как минимум форматнуть вселенную. Маленькие глазки майора, такие же, как и бока, по-поросячьи заплывшие, цеплялись за все подряд.

– Я иду, – отвечал Захарулла, втягивая голову в плечи.

– Вот именно – идете. А надо что делать? Что надо делать? – повторил майор и, не дождавшись от студента ничего вразумительного, кроме удивления, проговорил: – Надо бежать! Надо лететь на занятие, чтобы и преподаватели, и командующий состав видели, что вы торопитесь!

Мачихо заметил меня и кивнул в мою сторону.

– Вот и ваш преподаватель тоже так думает.

Я всегда терпеть не мог солдафонские замашки, но перед Мачихо почему-то всякий раз пасовал и соглашался, какую бы ерунду тот ни отпускал. Вот и сейчас я кивнул и многозначительно глянул на Захаруллу. Само собой, что из речи Мачихо курсант понял в лучшем случае предлоги, однако сориентировавшись по моей реакции, пробормотал «хорошо».

– Кто у вас в группе сегодня болеет? – продолжал пытать бедного Захаруллу майор.

До темы болезней мы еще не дошли, поэтому я перевел вопрос на понятный для наших студентов русский.

– Захарулла, кого сегодня нет в группе?

Длинная физиономия Захаруллы озарилась светом понимания.

– Кого нет – падеж номер два, – бодро отрапортовал он. – Сегодня есть висе, товарищ майор! Падеж номер один – товарищ преподаватель! Курсант Захарулла Хан, товарищи – множественное число – майор и преподаватель!

То ли майор не ожидал такого количества грамматической информации от курсанта Хана, то ли неожиданный энтузиазм студента сбил его с толку, как бы то ни было, но глазки воспитателя неожиданно вынырнули на поверхность.

– Молодец, курсант, можете идти! – рявкнул Мачихо, стараясь бодростью интонации прикрыть удивление.

Услышав заветные слова, Захарулла шустро скрылся с глаз беспокойного начальства, а майор Мачихо обрушил свою утреннюю тягу к установлению миропорядка на меня:

– Здравствуйте, Александр Сергеевич. Доложите обстановку!

– Все в порядке, – ответил я, не зная толком, как принято докладывать.

– Происшествий нет? – снисходительно подсказал мне Мачихо.

Я секунду поколебался, но, помня о том, что Каролина просила не давать пока ходу ни истории с курением марихуаны, ни истории с преследованием Ольги, ответил «никак нет» и даже попытался ударить одну о другую несуществующие шпоры. Майор взглянул на меня с плохо скрываемой жалостью и строго продолжил расспросы:

– Как это вы их так учите, что они только вас понимают, а меня и товарища генерала – не понимают? Что это за падеж номер один, номер два? Что за шифровки? Зачем это?

Глядя в глаза Мачихо, которые вновь выглядывали в мир лишь через узенькие щелочки в толстой майорской шкуре, я попробовал ответить так же лаконично и четко, как это только что сделал Захарулла.

– Товарищ майор, курсанты скоро будут понимать всех. Просто пока у них запас слов и конструкций ограниченный. Преподаватели говорят с ними только в рамках знакомого набора слов, поэтому они нас и понимают. Такая методика. Скоро заговорят нормально. А номера – это падежи. Именительный – номер один, родительный – номер два, дательный – три, винительный – четыре… По номерам легче запоминать.

Майор сделал умный вид, кивнул и наконец удовлетворился.

– Сегодня после занятий, ровно в четырнадцать тридцать, всем преподавателям общий сбор в актовом зале – инструктаж по технике безопасности. На кафедре передайте. А ко мне вызовите, пожалуйста, Мохаммада. Он же у вас в группе?

– У меня, – насторожился я. – А что он сделал?

– Ничего пока не сделал. Но он авторитет у остальных. Неформальный лидер. Мохаммад хоть и не из богатой семьи, зато его отец преподаватель в университете, дядя – политик. В общем, известные в Кабуле люди, уважаемые. А вы не знали?