Марина Серова - Смертельный конкур

Мои предосторожности оказались напрасны – прошло не больше десяти-пятнадцати минут, как входная дверь отворилась уже шире, чем прежде, и я увидела того же самого человека, но не одного, а рядом с лошадью. Мне показалось, что это опять Античный, но в темноте я могла и ошибаться.

Похититель коней быстро вскочил в седло и пришпорил лошадь. Та послушно двинулась быстрым шагом, а потом перешла в легкую рысь. Всадник направил коня в противоположную сторону от конюшни, удаляясь от большого круга, на котором утром мы ездили вместе с Жанной. Я терялась в догадках: куда он собирается ехать? Стараясь не потерять таинственного наездника из виду, я побежала следом за ездоком.

Человек верхом на лошади уверенно скакал в сторону забора. В этой части ипподрома я еще не была, и с удивлением увидела, что территория обнесена забором неоднородно. Иными словами, ограда заканчивалась рядом с порослью невысоких деревьев, где имелся довольно широкий проход. Стало быть, ипподром имеет два выхода – один официальный, а этот, второй, мало кому известен. Хотя Жанна или Алексей, думаю, прекрасно о нем знают.

Я покосилась на свалку мусора, рядом с которой ранее проехал «ночной конокрад», и выбежала за территорию ипподрома. Протоптанная тропинка извивалась, спускалась вниз, а потом резко устремлялась наверх. В горку всадник проскакал галопом и больше скорости не сбавлял. Я увидела только, как парочка удаляется куда-то вдаль – домов я поблизости не увидела, а когда поднялась на пригорок, передо мной раскинулись распаханные поля.

Дальше я не побежала – все равно не догоню, единственным разумным решением было вернуться на конюшню и проверить, кого из лошадей взяли на этот раз. Как я и думала, пустовал только денник Античного. Выходит, не ошиблась. Почему-то ночной посетитель забирал именно этого коня. Может, потому что на нем никто не занимается? Ведь если лошадь гонять всю ночь до состояния, когда изо рта идет пена, то днем такое животное скакать и прыгать через барьеры уже не сможет. А так как человек не хочет, чтоб о его похождениях кто-то узнал, логично, что он выберет ту лошадь, которую больше никто не берет. Отсюда следует вывод, что ночной вор, скорее всего, знает, какие кони работают каждый день, а какие простаивают, плюс ко всему, он имеет доступ к конюшне. И конечно же, осведомлен о двух выходах с ипподрома. Тогда это может быть либо конюх Леша, либо… Жанна? Но ей-то зачем похищать лошадь, когда она спокойно может и днем ездить на ком хочет. Тогда остается Алексей, больше некому…

В моей голове созрел четкий план дальнейших действий. Перво-наперво я сняла все «жучки», установленные на территории конюшни, взамен установила новые – на те же самые места. После всех этих манипуляций открыла дверь пустого денника Античного и уселась внутри рядом со стенкой. Хорошо, что стойло все-таки чистят – а то пришлось бы мне куковать посреди навоза, тут хотя бы опилки раскиданы.

Часы ожидания тянулись нестерпимо долго – у меня затекли ноги, заныла спина. Я поняла, что если не разомнусь, то точно потеряю способность вообще передвигаться. Что я только не делала – и прыгала, и махала ногами, выполняла какую-то гимнастику… Все это совершалось под аккомпанемент мерно работающих челюстей моих покладистых соседей. В конце концов я просто стала ходить из стороны в сторону по деннику, стараясь не смотреть на часы с подсветкой – чтоб не быть разочарованной и совсем не пасть духом при мысли, сколько еще придется тут сидеть.

Когда я окончательно поняла, что больше не выдержу, раздался спасительный топот копыт. Наконец-то я разрешила себе взглянуть на циферблат – итого, я мучилась около четырех часов. Вся моя усталость мгновенно исчезла – я затаилась, пытаясь слиться со стенкой, и даже задержала дыхание, что, в принципе, было необязательно, ведь на конюшне не царила мертвая тишина.

Ночной похититель шел впереди, ведя под уздцы запыхавшегося Античного. Похоже, всадник дал коню жару – создавалось впечатление, что все четыре часа конь скакал резвым галопом. Мои глаза давно привыкли к темноте, и я смогла разглядеть таинственного всадника. Им оказалась женщина – это я поняла по плавным контурам ее фигуры, обтянутой спортивной курткой и тренировочными штанами. На ногах ее были надеты краги, я ясно видела сверкающие металлические застежки. А вот каски на голове не было – видимо, всадница не считала нужным соблюдать технику безопасности. Длинные волосы девушки – мне показалось, что женщина была молодой, едва ли не моложе меня – были собраны в высокий хвост.

Злоумышленница меня по-прежнему не видела, думаю, у нее и в мыслях не было, что в конюшне может быть кто-то посторонний. Она завела Античного в денник, конь прошел совсем рядом от места моего укрытия. Я боялась, что лошадь учует меня, но, вероятно, животное настолько устало, что ему было не до посторонних. Таинственная особа принялась расседлывать коня прямо в стойле. Я выжидала, как хищник, собирающийся нанести сокрушительный удар ничего не подозревающей жертве.

Когда руки девушки оказались заняты тяжелым седлом – она собиралась унести ее в быташку – я наконец-то вышла из своего укрытия. Появилась драматично и внезапно (люблю выглядеть эффектно!), для пущей убедительности держа свой револьвер направленным прямо в грудь женщины.

– Руки вверх! – отчетливо скомандовала я. Девушка вскрикнула (судя по возгласу, она была совсем юной, лет семнадцати, а то и меньше) и от ужаса и неожиданности выронила седло на пол. Тяжелая амуниция шлепнулась с пугающим грохотом.

– К стене! – зловеще приказала я. Античный, похоже, понял, что творится нечто странное, а потому и страшное, и издал испуганное ржание. Я боялась сама не меньше – коня, естественно, – поэтому решила покинуть денник, пока меня не лягнули или не укусили. По-прежнему держа оружие направленным в грудь девушки, я боком протиснулась к выходу и про себя вздохнула с облегчением, когда оказалась от лошади вне предела досягаемости.

А девчонка пускай стоит в деннике – с ней-то ничего не случится. Я одной рукой закрыла дверь – теперь-то она никуда от меня не денется! – и начала свой допрос.

– Назовите свое имя и фамилию, – велела я. Девушка пробормотала нечто нечленораздельное. – Громче! – прикрикнула я на нее. Девчонка тут же захлюпала носом – опять женские слезы и нытье, везет же мне на них! – Ну, отвечай! – Для пущей убедительности я подошла вплотную к решетке денника, чтобы воровка лошадей могла лучше разглядеть мой револьвер. Та не нашла ничего лучше, чем разреветься навзрыд.

– Пожалуйста, не убивайте меня! – выла она, точно потерпевшая. И чего, спрашивается, льет слезы – я же еще не стреляла!