Марина Серова - Смертельный конкур

– Убью, если не будешь слушаться! – пригрозила я ей. – Хватит реветь – раньше думать надо было, прежде чем лошадей воровать!

– Я не воровала! – тут же начала оправдываться девушка. – Я же его обратно привела, не убивайте!..

– Так какого лешего ты коня брала? – тут же спросила я. – Покататься, что ли? Денег на занятия нет, поэтому по ночам без спроса на конюшню лазаешь?

Девчонка, похоже, поняла, что убивать ее никто не собирается, и немного успокоилась. По крайней мере, внятно стала отвечать на вопросы, и даже иногда – по делу.

– Я не ворую лошадей, – повторила она. – Если б украла, то на конюшню б не вернула. Я не со зла, мне приходится…

– Тебя кто-то заставляет? – предположила я, уже с интересом. Девушка отрицательно замотала головой.

– Тогда зачем берешь? – настойчиво продолжала допытываться я.

– Ездить беру, – шмыгнула носом девчонка. Я услышала новый судорожный всхлип, девушка, видимо, вновь собиралась лить слезы, однако рыданий не последовало.

– Вы бы на моем месте тоже так поступали, – заявила она тихо. – Если б другого выхода не было.

– Так, быстро все рассказывай, – потеряла я терпение. – Будешь артачиться – не убью, а только покалечу. Подстрелю тебе ногу, точно ездить не сможешь.

– Да и стреляйте, если хотите. – В голосе девушке звучало злобное отчаяние. – Мне терять уже нечего.

Вот те раз. И как мне из нее признание вытягивать? То «не убивайте», то «терять нечего». Определилась бы для начала…

– Давай договоримся, – пошла я на компромисс. – Ты отвечаешь мне на все вопросы, а я взамен никому не рассказываю про твои похождения. Идет?

Девушка ответила не сразу – похоже, раздумывала, стоит ли мне верить. Я припугнула ее:

– А будешь молчать – отведу тебя прямиком в полицию. Будь уверена, парни там крепкие, твердолобые и упертые. Правду они из тебя всю вытащат, слезами их не запугаешь. И еще в тюрьму лет на десять посадят за твои проделки. Тебе не кажется, что я тебе выгодную сделку предлагаю? Смотри, а то передумаю!

Моя угроза подействовала – девчонка сразу пошла на попятную и пообещала рассказать мне все, только чтоб не вызывала служащих правопорядка. Я велела ей взять седло и идти в быташку – там хотя бы рассмотрю, как выглядит моя пленница.

В раздевалке я сразу включила свет и велела девчонке садиться на табурет. Сама устроилась напротив, но револьвер не убрала – чтоб у ночной нарушительницы не было соблазна совершить какую-нибудь глупость вроде попытки побега. Но девушка и так была напугана, и было видно, смирилась со своей судьбой. Она села, как я и приказала, сложив руки на коленях, точно примерная школьница.

Электрическая лампочка осветила лицо незнакомки – красивое, правда, слишком бледное, может, от испуга, а может, по какой другой причине. Огромные карие глаза, окруженные пушистыми длинными ресницами, ярко-красные губы красивой формы… Непохоже, что девчонка пользуется косметикой – наверно, она из тех счастливиц, которых природа одарила такой яркой красотой. Прибавьте к этому густые прямые волосы длиной, наверно, до поясницы и стройную, практически модельную фигуру. Что и говорить, подобной внешности можно только завидовать. И чего ей вздумалось лошадей-то воровать?..

– Для начала давай все же познакомимся, – начала я по порядку. – Точнее, ты назовешь свое имя и фамилию, мои тебе знать необязательно. Итак?

– Дорошенко Валерия, – тут же ответила незнакомка. Я едва пистолет из рук не выронила. Как? Та самая Лера, которая из-за травмы больше не может заниматься верховой ездой?..

– Не ври мне! – прикрикнула я на строптивицу. – Настоящее имя, ну?

– Я сказала вам, как меня зовут, – спокойно заявила та. – Паспорт показать не могу, у меня его с собой нет. Почему вы мне не верите?

– Потому что ты не можешь быть Лерой, – пояснила я. – Мне известно, что Дорошенко Валерия – инвалид, у нее травма ноги, и ей противопоказаны любые физические нагрузки. А ты только что четыре часа подряд скакала на Античном галопом! Это-то ты не отрицаешь?

– Не отрицаю, – покачала головой красавица. – Но с чего вы решили, что я – инвалид? Да, у меня был тяжелый перелом, кости не так срослись, и поэтому мне нельзя заниматься никаким спортом. Но это не означает, что я – калека.

– Так ты поэтому по ночам на конюшню шляешься? – догадалась я. – Боишься, что кто-то узнает? Но это в твоих же интересах, соблюдать предписание врачей. Ты понимаешь, что из-за твоей безрассудности ты можешь вообще закончить жизнь в инвалидной коляске?

– И что из того? – хмыкнула Лера. – Какая мне разница, когда стать инвалидом? Я не хочу жить, как калека, не хочу сидеть без движения и думать, что моя жизнь – закончена! Вы не понимаете, каково это – иметь все, а потом всего лишиться! Знаете, сколько у меня кубков, сколько наград? Я была лучшей – лучшей ученицей Жанны, хотя она никогда мне этого не говорила. Но кроме меня, никто не справлялся с Античным. Его иногда под прокат дают, на рысь, а прыгает он только со мной!

– Что же произошло? Как получилось, что ты так травмировала ногу? – поинтересовалась я.

– Прыгнула неудачно, – нехотя пояснила девушка. – Оксер брала. Ну, препятствие такое, – объяснила она, видя мое недоуменное лицо. – На манеже такое есть, две палки стоят рядом, а на них – брусья разной высоты. Их можно как хочешь располагать, хоть на метр, хоть на два. А если столбы далеко друг от друга поставить, получится что-то в виде канавы. Это-то хоть знаете? – посмотрела она на меня снисходительно.

Ну да, канаву себе представлю, видела как-то.

– Мне поставили не четыре, как раньше, а пять брусьев, самое высокое – на два метра. И имитацию канавы, хотя обычно такое сложное препятствие не делают. Если канаву ставить, то брусьев должно быть не пять, а хотя бы три, и метр самое высокое. Ну а я думала, что мне и такой барьер легко дастся… Античный молодец, даже не пытался обнести, ну, уклониться от прыжка. А я вот сплоховала… – Лера замолчала, потом продолжила: – Я даже не помню толком, как это произошло. Вроде прыгнуть – прыгнула, но не удержалась, а Античный как раз голову опустил. Я пыталась удержаться, но меня буквально вынесло из седла. Упала – первое, что почувствовала, спину скрутило, боялась, что позвоночник. Нога сначала даже не болела, потом только ныть стала, наступить не могла. В травмпункте сказали, сложный перелом, закрытый, но вроде комплексный. Я в этой терминологии не очень разбираюсь, да и состояние у меня было не то, чтобы запоминать все это. Я себя ненавидела, что так опозорилась. Падала только вначале, когда только полгода занималась, но потом научилась правильно в седле держаться. Гипс наложили, я с ним долго никуда ходить не могла, школу пропускала. Ко мне на дом преподаватели приходили, но я даже не пыталась учиться. Мне на школу и аттестат наплевать было, я только и ждала, когда нога заживет и я смогу снова на ипподром ездить.