Марина Серова - Смертельный конкур

Пять первых прослушек, установленных мною в проходе конюшни, на выходе и рядом с денниками ничего интересного не зафиксировали – только короткие разговоры девчонок, в голосах которых я распознала Иру и Машу. Услышала я и истерику Наташи, которая пыталась добиться от Алексея ответа на вопрос, кто брал ее седло. Девчонка не стеснялась нецензурных выражений – я даже поразилась, какие перлы она выдавала. Слушать, как она матерится, мне совершенно не хотелось, но я мужественно дотерпела до конца записи в надежде, что могу зафиксировать какую-нибудь нужную мне фразу, проливающую свет на происшедшие события. Но меня ждало разочарование – Наташа, в конце концов, сорвалась на истерику со слезами, а Леша тихо бормотал, что ничего не слышал и не видел.

У меня остался последний «жучок», как я поняла, он был закреплен в быташке. На эту прослушку я возлагала большие надежды: раздевалка – это единственная комната на конюшне, и здесь могло произойти что-нибудь интересное. Но пока я слышала только разговор Жанны с кем-то из учениц – наверно, с Надей, и то – тренер объясняла девушке про какие-то крепления, которые следует застегивать определенным образом. Я приуныла: неужели все зря, если «жучки» ничего путного не записали, у меня не будет никаких доказательств – только домыслы, предположения и эмоциональные обвинения в адрес Лены.

Прослушав достаточно бессодержательные разговоры за несколько дней, я поняла, что скоро запись закончится. Качество звука тоже оставляло желать лучшего. Какое-то время звучали только шорохи, наверное, в быташке убирались. Пожалуй, ничего ценного я из записи так и не узнаю. Но нет, я услышала решительные шаги, звук открывающейся двери и продолжение какого-то резкого разговора. Как я поняла, происходила ссора между Жанной и Мариной.

С меня мигом слетели остатки сна, который внезапно одолел меня во время прослушивания скучных, ничего не значащих разговоров. Я жадно вслушивалась в каждую фразу, молясь про себя, чтоб запись не прервалась на самом интересном месте.

– Расскажешь кому-нибудь – и про Смерча можешь забыть! – донесся до меня шипящий шепот инструктора. – Имей в виду, если хоть одна живая душа узнает – я не буду выяснять, от кого, можешь даже не приходить на конюшню!

– Не трогайте Смерча! – взвизгнула Кузнецова. – Вы не имеете права, он закреплен за мной!

– Еще как имею, душенька, – зловеще угрожала Жанна. – Забыла, что я здесь – главный инструктор? А на твоего коня, как ты его называешь, уже есть покупатель. Поэтому в твоих интересах сделать так, чтоб я не надумала его продавать!

– Смерч – не ваша собственность! – нашлась Марина. – Вы – не его хозяйка, поэтому не можете решать, продавать его или оставлять на конюшне!

– А вот здесь ты ошибаешься, – возразила Лебедева. – Ты права, Смерч не моя лошадь, но его владелец, которого ты не знаешь и который пока не возражает, чтоб на нем ездили другие люди, очень даже заинтересован в том, чтоб получить за коня солидные деньги. Я могу сделать так, что хозяин Смерча не договорится с покупателем, а могу устроить и так, что в один прекрасный день ты придешь к пустому деннику своего обожаемого коня. И даю тебе слово, ты никогда не узнаешь, где находится твой Смерч. И никогда в жизни его не увидишь. Выбор, деточка, за тобой! И я советую не злить меня, это в твоих же интересах.

Марина, похоже, опешила от такого заявления. Минуту длилось молчание, и я надеялась, что в разговоре услышу хотя бы намек на то, что Жанна хотела скрыть от других людей. Выходит, у тренера есть некая тайна, которую Кузнецова каким-то образом узнала, и теперь Жанна угрожает ей продать коня, если Марина выдаст ее секрет.

– Пожалуйста, оставьте Смерча на конюшне! – взмолилась Марина уже другим, заискивающе-покорным голосом. – Я обещаю, что ничего не скажу, никому, честно!

– Я тебе поверю, – спокойно заявила Жанна. – Только знай: если кому-то станет известно – я не буду разбираться, кто и что сказал, малейшее мое подозрение относительно твоего молчания – и ты никогда в жизни не увидишь Смерча. Думаю, мы с тобой договорились, да?

– Да, я поняла, – совсем тихо проговорила Марина. На этом запись резко оборвалась – батарейка все-таки села.

Итак, история приобретает новый поворот. Выясняется, что отношения между моей подопечной и инструктором не такие доверительные и безоблачные, как казалось раньше. Жанна угрожала Марине, ставя на кон самое дорогое, что было у девчонки, – ее обожаемого коня. Наверно, девчонка вызнала нечто серьезное, раз инструктор так ее запугивала. Вот только какие скелеты хранятся в шкафу у Лебедевой? Это мне предстояло узнать, и чем скорее – тем лучше. Хорошо, что ночью я успела установить новые «жучки» – буду надеяться, что получу новую информацию, которая прольет свет на все эти таинственные недоразумения.

Я посмотрела на часы. Уже почти девять, надо срочно ехать на ипподром. В мои планы входило допросить Жанну, Лену – если та все-таки объявится, если нет – узнаю ее адрес и номер телефона уже проверенным способом, – и, конечно же, Марину. Первая на очереди стоит тренер, ведь я ее увижу на конюшне первой. Как бы мне отменить свою тренировку? Занятие верховой ездой мне сейчас совершенно некстати, дорога каждая секунда, и тратить целый час на общение с плюшевой Таволгой я не хотела.

Тетя Мила сделала робкую попытку накормить меня каким-то своим новым блюдом, но я даже не удостоила ее вежливым отказом – схватила сумку со всем необходимым, коротко мотнула головой – «здрасьте и до свидания, объясню все позже», и выбежала из дома.

Как назло, на дороге какой-то ненормальный умудрился вписаться в багажник впереди едущей иномарки, в результате чего образовался затор. Я ругала невнимательного водителя на чем свет стоит – не мог устроить аварию в другом месте, и везет же мне сегодня! Как могла, пыталась успокоиться – сейчас от меня ничего не зависит, и от того, что я нервничаю, пробка не рассосется. Пришлось ползти еле-еле – мне оставалось только с отчаянием смотреть, как стрелка наручных часов неумолимо приближается к десяти. Хотя во всем есть свои плюсы – если я опоздаю на занятие, Жанна, возможно, рассердится и устроит мне наказание в виде лишения лошади. Это было бы мне только на руку – надо лишь придумать, как устроить инструктору допрос. Конечно, я могу раскрыть карты и выпытать признание угрозами, но если я ошибаюсь и секрет Лебедевой не имеет никакого отношения к моему расследованию? Тогда о посещении ипподрома придется забыть и придумывать новый способ присматривать за Мариной. Значит, действовать нужно скрытно, так, чтобы Жанна ни о чем не догадалась…

Наконец я доползла до места аварии и с облегчением объехала «поцеловавшиеся» машины. К счастью, дальнейший путь не «обрадовал» меня неприятными сюрпризами, и я быстро доехала до территории ипподрома. Увы, в голове не было ни одной мало-мальски удачной мысли насчет разговора с тренером. Что поделать, буду решать задачи по мере их поступления, то есть соображать на ходу.