Мэри Кубика - Не плачь

Выполнив поручение, я возвращаюсь к себе и разыскиваю Бена. Оказывается, он тоже зашел в тупик. Поиски мистера или миссис Вон ни к чему не привели. Когда я захожу в крошечный отсек, где сидит Бен, он вздрагивает от неожиданности и резко оборачивается. При виде меня он потирает затылок и вздыхает. Мы с ним теряем надежду. На мониторе перед ним то и дело возникают слова: «Результатов по запросу не найдено».

– От Эстер вестей нет? – спрашивает он.

– Ни слова. – Я качаю головой.

Не только я не могу сосредоточиться на тупой и нудной работе. Меня совершенно не волнуют такие вещи, как сквозная нумерация страниц, представление документов и крайний срок, к которому какой-нибудь ненормальный адвокат требует от меня скопировать несколько тысяч листов. Все отступает на второй план, ведь Эстер пропала!

Не только я испытываю досаду от такого странного оборота событий. Бен, сидя в своем унылом отсеке, чувствует то же самое. Мы признаемся друг другу в том, что не в состоянии сосредоточиться на работе, когда думать о работе хочется меньше всего. Сговариваемся уйти и в два пятнадцать симулируем отравление. Мы хватаемся за животы и уверяем, что съели что-то испорченное, гнилое или протухшее.

– Ростбиф! – восклицаю я.

Бен обвиняет во всем куриный салат. Мы уверяем, что нас тошнит и нам нужно сейчас же, немедленно отправиться домой.

– Ну идите!

И мы уходим.

Садимся в такси – я угощаю, потому что Бен едет ко мне в Андерсонвилль. Попробуем разгадать загадку вместе.

Конечно, он благородно предлагает разделить пополам счет за такси – как же иначе, ведь он мой рыцарь в сверкающих доспехах (хотя ему пока об этом не известно). Я отказываюсь. Таксист везет нас по извилистым чикагским улицам, а мы сидим рядом на вытертом кожаном сиденье, и нас швыряет то в одну, то в другую сторону. Мы покидаем центр; такси едет по Лейк-Шор-Драйв и съезжает на Фостер. Я смотрю в грязное окошко на озеро Мичиган; вода в озере голубая, как небо, но безоблачное небо не означает тепла. День ясный, солнечный; говорят, в такие дни с верхнего этажа Уиллис-Тауэр виден весь штат Мичиган. Не знаю, что оттуда можно разглядеть. Скорее всего, просто другой берег озера, на котором раскинулся какой-нибудь невзрачный городишко.

На улице холодно, дует пронизывающий ветер. Вспоминаю неофициальное название Чикаго – Город ветров, – и оно кажется мне чрезвычайно уместным.

Таксист едет по Лейк-Шор-Драйв под сто километров в час; и хотя мы с Беном немного напуганы, дружно хохочем.

Кажется, что в нашем положении неприлично смеяться… Это нехорошо. Ведь Эстер в самом деле может быть в опасности. Наш смех отнюдь не беззаботный, а скорее истерический.

Я боюсь за Эстер и одновременно возмущена ее тайными кознями. Почему она так хочет заменить меня? И куда ведут многочисленные следы? Эстер писала жутковатые письма человеку, к которому она обращается «Любовь моя»; Эстер поместила объявление в «Ридере» о поиске соседки; Эстер сменила имя; Эстер сфотографировалась на паспорт; Эстер попросила сменить в нашей квартире замки. Эстер, Эстер, Эстер…

С чего мне волноваться за Эстер, если все происходящее – ее рук дело?

Кроме того, если я не буду смеяться, я сойду с ума.

Мы вылезаем из такси в нашем маленьком жилом квартале на Фаррагут-авеню; ветер треплет мне волосы и тащит в противоположную от дома сторону. Инстинктивно хватаю Бена за плечо, и он помогает мне не упасть и не улететь.

Я выпускаю его.

– Ты как? – спрашивает он.

– Нормально, – отвечаю я. – Просто ветер сильный. – Но я по-прежнему ощущаю прикосновение его плеча и невольно думаю: «Что такого, в конце концов, он нашел в Прии? Почему она, а не я?!»

Гоню прочь неуместные мысли.

Бен идет первым; я поднимаюсь на наше крыльцо за ним по пятам. Открыв белую дверь, мы входим в пустой подъезд. Внизу нет ничего, кроме шестнадцати почтовых ящиков и грязного серого коврика. Коврик весь в пыли и саже.

На коврике написано «Добро пожаловать», хотя он перевернут и надпись видна, когда уходишь.

Понятия не имею, что сделаем мы с Беном или как мы попытаемся разыскать Эстер. Зато я знаю другое. Я счастлива до безумия, потому что не одна. Рядом со мной умный, практичный Бен; он поможет мне разобраться во всех бессмысленных идеях, которые приходят мне в голову. Кроме того, мне просто одиноко и ужасно хочется, чтобы кто-нибудь составил мне компанию. Приятно беседовать не только с самой собой. И все же самое приятное, что рядом со мной не просто «кто-то», а Бен.

Вынимаю почту из ящика, и мы начинаем подниматься по лестнице: Бен впереди, я сзади. Я солгу, если скажу, что не глазею на его зад.

У двери долго вожусь с ключами; совсем забыла, что мой ключ – маленький медный ключик, которым я пользовалась почти год, – уже не подходит к замку; роюсь в карманах в поисках нового ключа, который взяла у техника-смотрителя Джона. Когда мы входим в прихожую, я захлопываю дверь ногой и бросаю стопку писем на столик. Иду на кухню, даже не просмотрев почту. Бен заглядывает на кухню: в руках у него какой-то каталог.

– Интересно, – говорит он, – кто из вас покупает по этому каталогу – ты или Эстер?

Он улыбается, словно поддразнивает, но внезапно я испытываю раздражение и замешательство. Я часто вижу этот каталог. Он регулярно появляется в нашем с Эстер почтовом ящике; конечно, он почти сразу же отправляется в мусорную корзину, как реклама ресторанчика, в котором мы с Эстер как-то отравились. Почему нам по-прежнему бросают этот каталог? На обложке изображена девица не старше двадцати в каком-то оккультном наряде: платье-туника, которое было бы милым, если бы не узор из черепов и скрещенных костей, туфли на платформе с пиками, торчащими со всех сторон. На шее у нее кожаный ошейничек; он такой тугой, что мне странно, как его владелица не задыхается. Я беру у Бена каталог и, сама не знаю почему, переворачиваю его. Чей адрес там указан? Почему его упорно бросают в наш почтовый ящик? Может, каталог заказывает Эстер? Может, в прошлой жизни она была вампиром? Готом? Одевалась в черное и тусила по клубам под кличкой Ворона, Буря или Друзилла? Может, у нее странное влечение к смерти, к сверхъестественному? Не знаю. Ничего не знаю… У меня ужасное чувство: я больше не знаю, кто такая Эстер.

Но в адресном прямоугольничке значится совсем другое имя. Там написано: «Келси Беллами или нынешний обитатель дома 1621 по Фаррагут-авеню».

Адрес определенно мой, но кто такая Келси Беллами? Я ни разу не спрашивала Эстер о ее предыдущей соседке, а она никогда ничего о ней не рассказывала. Ее словно и не было, хотя, конечно, я знала о ее существовании. Именно поэтому в ее квартире освободилось место; Эстер понадобилось заполнить комнату, которая когда-то дышала жизнью, но вдруг лишилась ее.