Мэри Кубика - Не плачь

Не знаю, есть ли прихожане в этой церкви или она стоит тут просто так, словно труп, словно те, кто зарыты на кладбище вокруг нее.

Неожиданно Перл перестает копать и отшвыривает лопату в сторону. Хватается за полусгнивший деревянный гроб, но не может его поднять – он слишком тяжелый и слишком плотно стоит в земле. Доски рассыпаются у нее в руках. Она сдвигает остатки крышки и заглядывает внутрь.

Мне не видно, что находится в могиле Женевьевы, но я наблюдаю за реакцией Перл. Лицо у нее делается самодовольное, как будто она надеялась что-то доказать всему миру – и доказала. Она подбоченивается; она улыбается.

Лопату она бросает рядом с разрытой могилой и горой земли.

Потом вытирает рукавом вспотевший лоб, берет пальто, шапку и собирается уходить. Но не уходит, задерживается еще ненадолго. Озирается по сторонам. Смотрит на старую церковь, старинные надгробия… и на меня. Во всяком случае, мне кажется, что ее взгляд задерживается на моем укрытии: я свернулся калачиком на земле за вечнозелеными деревьями и голыми кустами. Она качает головой, язвительно улыбается и вздыхает.

Но если даже она меня и видит, не произносит ни слова. А потом поворачивается и уходит.

Я не иду за ней, а выжидаю. Жду довольно долго; но вот скрипит ржавая калитка – значит, она ушла. И все же на всякий случай я выжидаю еще немного. И только потом с трудом встаю – ноги затекли – и подхожу к могиле. Что она нашла?

Ничего. Перл обнаружила, что в могиле ничего нет.

Полусгнивший деревянный ящик, стоящий в земле, совершенно пуст.

Прежде чем сесть в машину детектива Дэвиса, я требую, чтобы он показал какой-нибудь документ – например, водительские права, свидетельство о регистрации транспортного средства, страховой полис. Как говорится, лучше перебдеть… Я посмотрела по телевизору множество юридических триллеров и детективов и точно знаю: копы не всегда бывают хорошими. Но с Дэвисом вроде все в порядке. Вот почему я так думаю: он совершенно не пытается меня очаровать. И вообще держится недружелюбно.

– Ну как, годится? – спрашивает детектив Роберт Дэвис, протягивая мне карту страхового свидетельства.

– Да, годится, – киваю я и сажусь в его непримечательный форд «Краун Виктория» без опознавательных знаков полиции. Машину он поставил на общественной парковке рядом с Коламбус-авеню. В салоне воняет фастфудом – на переднем пассажирском сиденье лежит скомканный пакет. Он спешит выхватить пакет, прежде чем я сяду на него, и швыряет в ближайший мусорный контейнер. В машине гораздо теплее, чем на улице, потому что не холодно и нет ветра. И все равно мне не по себе на закрытой парковке, в замкнутом пространстве.

Детектив Дэвис слишком быстро выезжает из узкого бокса; он несется по пандусу так, что у меня все переворачивается внутри. Он непрестанно жмет на клаксон – предупреждает других, что двигается с головокружительной скоростью – выворачивает на Коламбус и везет меня домой. Желчь снова подступает к горлу. Я боюсь, что меня сейчас стошнит. Дрожат руки; кружится голова. На меня наваливается усталость. Сердце словно отрастило крылья и порхает в грудной клетке, как птичка.

Я думаю об Эстер, грустной и напуганной. Почему я ничего не замечала, ничего не знала? Она в самом деле была грустная и чего-то боялась или все это просто фарс? И кто такая Эстер на самом деле? Эстер она или Джейн?

Перебираю в голове вопросы и понимаю: я больше ничего не соображаю и ничего не вижу.

Детектив Дэвис высаживает меня у дома. Не успеваю я обернуться, чтобы попрощаться с ним и поблагодарить за то, что он меня подвез, как он уже уносится прочь, увозя с собой мобильник Эстер и письма к человеку, которого Эстер или другой (другая?) автор писем называет «Любовь моя». Теперь они в его распоряжении. Телефон он отдаст на экспертизу. Интересно, что криминалистам удастся из него выжать. Если повезет, они извлекут из телефона все контакты Эстер, выяснят, кто оставлял ей сообщения на автоответчике, ее видео и фото.

В руке у меня его визитка. Напоследок детектив Дэвис велел звонить, если что-нибудь случится, если я что-нибудь обнаружу, если получу известие от Эстер, если Эстер вернется. Просто позвонить.

Выйдя из машины, я смотрю в окно нашей с Эстер квартиры, словно ожидаю увидеть, как она стоит там и смотрит на меня сверху вниз. Но, конечно, никакой Эстер там нет. Вижу только зашторенное окно, в котором отражается противоположная сторона Фаррагут-авеню. И вдруг я вижу в подъезде дома какую-то женщину. Она раз за разом нажимает кнопку домофона и, притоптывая ногой от нетерпения, ждет ответа, но ответа нет. Смотрю на ее руки в перчатках: она держит в них синюю стеганую сумку Эстер! Незнакомка невысокая, не выше метра шестидесяти, и худенькая, зато шевелюра у нее пышная – такое впечатление, что волосы весят столько же, сколько она сама. На ней все узкое: брючки в обтяжку, куртка в талию, узконосые сапожки.

– Вам помочь? – быстро спрашиваю я, не сводя взгляда с сумки.

У меня возникает желание выхватить у нее эту сумку. Я хочу закричать: «Это сумка Эстер!» Опускаю глаза и вижу, что руки у меня по-прежнему дрожат. Мне не по себе. Я все больше волнуюсь за Эстер. После слов детектива мне то делается страшно, то я прихожу в замешательство. Из-за странных событий последних дней во мне смешались страх, злость и тревога. Теперь я уже не думаю о том, что кто-то охотится на меня – что Эстер охотится на меня. Гораздо больше я волнуюсь за саму Эстер.

Пока не знаю ответы на многие свои вопросы. Что все-таки случилось с Келси Беллами, почему Эстер поменяла имя на Джейн Жирар и подыскивает себе новую соседку вместо меня? Зачем она сняла в банкомате полторы тысячи долларов? Ничего не понимаю, совершенно ничего.

– Вы Джейн… – говорит незнакомка у домофона и смотрит на карточку, которую сжимает в руке. – Вы Джейн Жирар?

Интересно, кто же теперь Эстер Вон? Знаю ли я Эстер?

Я быстро качаю головой: нет, я не Джейн Жирар, но я ее соседка, меня зовут Куин. Догадываюсь, что незнакомке все равно, как меня зовут. Она пришла к Джейн.

– Вот и хорошо, – говорит она, вздыхает с облегчением, широко улыбается, встряхивает пышными волосами. – Смотрите, что я нашла! Представьте себе, она валялась в мусорном контейнере!

Я беру сумку, радуясь, что у меня есть хоть что-то, какая-то часть Эстер. Прижимаю сумку к груди. От сумки еще слабо пахнет Эстер, хотя ее аромат сильно разбавлен запахами помойки и резкими духами незнакомой дамы с нотками жасмина и розы.

– Вы нашли сумку в мусорном контейнере? – переспрашиваю я, просто чтобы убедиться, что не ослышалась.

Она кивает и рассказывает, как собиралась выкинуть бумажный стакан из-под кофе, как вдруг увидела на куче пакетов из-под фастфуда эту сумку. Ее внимание привлек синий цвет.