Инна Балтийская - Под диктовку Альцгеймера

На дикой скорости мы преодолели несколько километров и, чудом не нарвавшись на дорожников, притормозили невдалеке от одноэтажного белого дома с небольшим фруктовым садом. Его окружал ветхий деревянный заборчик, слегка покосившийся от старости. Но сад был хорош — сочная желтая алыча и оранжевые абрикосы приковывали внимание, отвлекая его от чуть облезшей штукатурки и прогнивших досок. Между деревьями на крепких веревках висело самодельное кресло-гамак, с мягкой подушкой, синей в белую полосочку.

— Теперь думаем. — отрывисто приказал Петр. — Если пойдем на штурм — он детей убить может?

Я молчала, не зная, на что решиться.

— Давайте я постучу в калитку. — предложила Мариам. Она открыла все тот же баул, содержимое которого, видимо, сильно изменилось, и достала чуть примятый белокурый парик. Надела, слегка пригладила волосы, и в своих облегающих черных брюках и водолазке стала еще больше похожа на актрису немого кино. — Антон меня видел в шляпе и платье невесты, вряд ли узнает в другом наряде и макияже.

— Других вариантов нет? Действуй! — велел Петр, и Мариам выпорхнула из машины. Танцующей походкой она прошла вдоль трех соседских заборов, подошла к нужному и кулаком застучала в дряхлую калитку, аккомпанируя своему крику::

— Эй, хозяин, продай абрикосы! Ну не жмись, у тебя вон все ветки обломаны! Не будь жмотом, они у тебя все равно сгниют!

Тем временем Петр с помощником выпрыгнули из джипа, велев нам с Гариком оставаться внутри и не отсвечивать, и пошли куда-то вбок, огибая белый дом по большой дуге. Гарик взял меня за руку и так сильно сжал, что я чуть не вскрикнула. Солнце светило, словно в разгар лета, нагревая внутренность машины, словно микроволновку, жаркий воздух обжигал легкие, по спине ползли струйки липкого пота. Нервы натянулись как струны, грозя скорым обрывом. А белокурая Мариам все колотилась в запертую калитку, и все яснее становилось, что ей не откроют.

Внезапно задняя дверь распахнулась, и Петр буквально выдернул нас с Гариком наружу и пошел вперед, по дороге рассказывая:

— Там в доме только дряхлая бабулька, у которой твой бывший квартиру снимал. Она за детьми присматривает, пока он в отъезде. Говорит, сегодня только приехал и в дом зашел, немного покрутился у какого-то приборы, сбросил куртку, выругался и сказал, что пора детям выкупаться, даже одеться толком не дал, мол, тепло на улице. Бабка разволновалась, спорила с ним, что сейчас местные не купаются, волны слишком большие. Но он даже слушать не стал, взял обоих за руки и к морю пошел. Наверняка уже на пляже, но мы догоним. Только пешком, там вблизи нет проезда для машин.

К концу рассказа мы уже бежали., Мариам обернувшись, тут же соориентировалась и побежала следом. Напарник остался в доме, успокаивая не на шутку встревоженную хозяйку — на случай, если Антон решит пройти кругами и вернуться.

Пробежав между домами, мы выскочили на каменную набережную с узкими проходами к покрытому крупной галькой пляжу. Отделенное от набережной узкой каменистой лентой, шумело, плескало волнами, оставляя следы белой пены, изумительной красоты черное море.

Но любовалась волнами я не более секунды. По бетонному молу, узким языком врезавшимся в воду, неторопливо шел высокий белобрысый мужчина в легкой белой майке и холщовых штанах, ведя за руки двух девочек в легких сарафанах, с короткими стрижками. Я замерла, как вкопанная. Вот же они, мои девочки, они стали старше, и стрижка намного короче, но я узнала бы их в любом виде… Куда он их ведет? До моих уставших мозгов никак не доходило, что на этот раз задумал Антон.

Петр молнией перелетел через парапет и спрыгнул на гальку, Мариам птицей слетела за ним. Мы с Гариком долго примеривались перед прыжком, и, когда наконец собрались с духом и прыгнули, наши напарники уже подбегали к молу. Но Антон с девочками их сильно опередили. Обнявшись, они стояли вдалеке, на самом краю мола, лицом к преследователем. И только тут я поняла: он поверил, что не сможет больше повредить мне… и сейчас убьет дочерей на моих глазах!

Я бежала так, что сердце выскакивало из груди, дыхания не хватало, а в бок словно воткнули отвертку. Но все равно опоздала к развязке. Антон что-то крикнул и столкнул девочек в воду, а затем прыгнул следом. Волны взметнулись, словно пытаясь выбросить людей обратно, а потом отступили, унося с собой три барахтающиеся фигурки. Не потратив на колебания лишней секунды, Мариам с Петром сиганули за ними.

Я добежала до конца бетонного языка и в ужасе остановилась. Метрах в ста шел настоящий морской бой. Кажется, Антон пытался утопить девочек, а Петр с Мариам — вытащить их и одновременно утопить безумного папашу. Но Антон заслуженно когда-то получил свой разряд по плаванию, а боевые приемы моих товарищей в воде работали плохо. К тому же буйные волны не давали отдышаться, отбрасывая противников на большие расстояния. Вот одну из девочек отнесло от места сражения, ее голова скрылась под водой… Гарик оттолкнулся от бетона и прыгнул в воду, поплыл вперед. Я металась на краю, не решаясь сделать последний шаг. Увы, но плавала я неважно. Конечно, метров сто на воде продержусь, доплыву до места, где вода буквально вскипала не только от волн, но и от резких ударов. Но вот потом точно потону… Или, скорее, Мариам с Петром отвлекутся, спасая меня, и не успеют помочь девочкам. Нет, лучше мне не мешаться под ногами у профи… Но они там все утонут!

Я уже решилась прыгнуть, когда кипение вдали слегка утихло, Мариам плыла к берегу, загребая одной рукой, а второй поддерживая одну из малышек, Петр работал двумя руками, а девочка держалась за его ремень. Вода вдалеке все еще бурлила, но куда слабее, и две сплетенные фигуры изредка всплывали на гребнях волн, все чаще скрываясь в глубине Гарик! Он остался там!

Петр доплыл первым, одним прыжком взметнулся на мол, отряхнулся, как собака, ловко вытащил Анечку и помог подняться Мариам с Алей. Девочки сотрясались от крупной дрожи, вода лилась с них ручьем, мокрые волосы облепили лоб и закрывали глаза. Они пытались отвести от лиц мокрые пряди, но, увидев незнакомых людей, начинали рыдать еще сильнее. Они меня не узнавали… Бедные, бедные, подумала я, только что их хотел утопить любимый отец, и утешить их некому. Я снова посмотрела на море. Какое-то время на поверхности было тихо, затем тела поднялись на мгновение и снова исчезли. Гарик… Нелепый мальчишка, мечтающий ухватить свою Жар-птицу за хвост, и уже поверивший, что заслужил свое счастье. Он отвлек Антона, дал возможность отбить девочек. Но он не справится с безумцем в одиночку!

Мариам бросила на бетон расплывшийся от воды белокурый парик и обняла девочек, а Петр шагнул ко мне, протягивая руку. Я молча пятилась к краю, лишь мотая головой.