Инна Балтийская - Под диктовку Альцгеймера

— Эля, мы нашли девочек. Пойдем, все закончено. — Петр говорил тихо, словно с тяжелобольной.

— Гарик… его надо спасти! — истерически выкрикнула я, чувствуя, как срывается голос.

— Поздно, уже не доплыть. Нам пора, пойдем же! — он все придвигался ко мне, готовясь к прыжку.

Еще мгновение, и он схватил бы меня, но я сделала еще один маленький шаг назад и без разбега прыгнула в воду. Рядом вскипела вода, я заработала руками, пытаясь плыть быстрее, но тут же была притиснута к краю мола твердой рукой Мариам. Петр, не оборачиваясь, проплыл мимо нас.

— Вылезай, живо! — скомандовала она, оставила меня и поплыла за Петром.

Я подтянулась, вылезла на мол и прищурилась. Вода на месте побоища почти успокоилась, и я подумала, что Петр прав, уже поздно… Слезы заволокли глаза, я с остервенением протерла их руками, и увидела, как две белокурых головы вновь показались на поверхности, одну за волосы схватила Мариам, а другую Петр. И вот Мариам уже плыла назад, придерживая рукой неподвижное тело.

— Помогай, будем откачивать! — она пыталась забросить безжизненное тело на мол, но в одиночку не справлялась. Я схватила Гарика за руки, рывком вытащила его, сама поражаясь своей силе, перекинула животом через колено и с силой нажала на спину. Вода хлынула мутным потоком, он закашлялся, открыл глаза, и через пару минут опасность миновала.

Мариам полулежала рядом в луже воды, шумно дыша.

— Повезло вам. — она все не могла отдышаться и закашлялась. — Он как раз вдохнул воду, когда мы подплыли. Еще пару секунд, и адью.

Гарик сидел, привалившись к моему плечу, и тоже пытался справиться с дыханием. девочки с ужасом смотрели на нас, от шока перестав даже рыдать.

— А где… Антон? — с опаской спросила я.

— На дне. — Петр оказался за моей спиной. Он единственный, даже насквозь промокший, выглядел неплохо, не задыхался и не кашлял. Мы же все напоминали больных выдр. — Потом всплывет, но это уже не наши проблемы.

Я почувствовала глубокое облегчение. Это звучит жестоко, но если бы Антон остался жив, я бы никогда не почувствовала себя в безопасности. Петр помог мне подняться, и мы подошли к девочкам. Они испуганно попятились.

— Вы меня не узнаете? — как можно мягче спросила я. — Алечка, Анечка… Неужели вы меня совсем не помните?

— Мама? — произнесла Аня. — Но папа сказал… Ты же умерла!

— Папа заболел, вы же видели это сами… Папа тяжело заболел и перестал всех узнавать. Сначала он не узнал меня, а теперь и вас!

— Он правда… не понарошку хотел нас утопить? — рот Али искривился от ужаса, и она зарыдала.

— Он не понимал, что делает. — я обняла девочек. Простите его. Если бы он очнулся, он бы умер от горя.

Через полчаса мы доехали на джипе до крупного супермаркета, и неприметный мужчина, единственный сухой человек в нашей компании, накупил для всех кучу разнообразных шмоток. Затем мы отправились в дорогой отель, где объяснили свой мокрый вид тем, что наша яхта перевернулась. Петр заказал номер для меня с дочерьми и отдельно для Гарика, отправил меня заниматься девочками, а они с Мариам пошли к Гарику переодеваться. Я долго согревала дочек горячим душем, завернула в махровые халаты и уложила в постель. Конечно, замерзнуть в прогретом солнцем Адлере было сложно, но дети больше часа провели в насквозь мокрой одежде, и я беспокоилась за их здоровье. Горничная, обрадовавшись клиентам в межсезонье, пообещала принести им чаю в номер, и даже вызвалась достать деревенский мед. Когда измученные девочки, напившись сладкого чаю, задремали, я попросила горничную на всякий случай посидеть с ними, и перешла в соседний номер, где на пару часов нашли приют Петр с Мариам.

Вся троица уже в сухих нарядах сидела на роскошной двуспальной кровати, застеленной вышитым атласным одеялом. Правда, купленная наугад черная спортивная одежда крупного размера превратила стильного Гарика и подтянутого Петра в обычных гопников, а Мариам с негритянской шапкой курчавых влажных волос вместо роскошных локонов, в коричневом балахоне и розовых кроссовках смотрелась натуральной рыночной торговкой. Подозреваю, что и я выглядела не лучше в безразмерной серой футболке и синих штанах, в которые можно было засунуть две Эльвиры, но времени посмотреть в зеркало у меня так и не нашлось.

При моем появлении Мариам бросила на меня недобрый взгляд. Подозреваю, привыкнув к образу Веры Холодной, теперь она не могла простить мне свой дикий вид. Петр же оживился и сообщил, как рад, что я наконец-то появилась. Ему с помощниками через полчаса уезжать, и надо успеть решить основной вопрос, поговорив со мной наедине.

Мариам с Гариком ушли, пообещав купить в соседнем магазине хоть какие-то продукты в дорогу, и мы с Петром остались вдвоем. Он усадил меня на кровать и сел напротив в небольшое уютное бархатное кресло, с видимым удовольствием откинувшись на спинку.

— Ну вот и все. — его оживление выглядело слегка наигранным, казалось, что-то его сильно беспокоило. — Давай формулу препарата, и мы расстаемся. Я еще перед поездкой уволился из института, так что… финита ля комедия.

Я продиктовала формулу, которую Петр записал куда-то в недра смартфона, объяснила принцип действия нового препарата, подробно отчиталась о результатах тестов, и велела забрать остатки у Зои.

— Хорошая работа. — одобрил Петр. Выслушав пояснения, он искренне повеселел. — Ну что же, новые звездочки на погонах мне обеспечены. По секрету скажу, Элечка — препарат для такоооого человека нужен! Не достал бы — самому голова бы больше не пригодилась. А так — наградят, не забудут.

Он сделал долгую паузу.

— А вот тебя вынужден огорчить, — невесело усмехнулся наконец. — Нобелевку ты не получишь. Я узнал, что тему блокировки генов просто закрывают, тебя переведут в другую лабораторию, биохимическую. Заниматься собственной разработкой легально тоже не сможешь, никто не подпишет план исследований, никто не выделит средств. Никому не интересна чистая наука. Профессора больше нет, званий и наград у тебя нет, прикрыть тебя некому. Так что что вместо лекарства от Альцгеймера будешь испытывать на собачках какую-то хрень.

— Что поделаешь. — кивнула я, сейчас никакая новость не смогла бы испортить мне настроение. — Собачки так собачки.

— Могу дать бесплатный совет. — усмехнулся Петр. — Твой препарат ведь действует? Возьми в банке кредит и открывай частную практику, с обещанием затормозить развитие страшной болезни. Родным ведь все равно, чем ты лечишь, главное — результат будет.

Я лишь покачала головой. Рано или поздно я пробью свою тему, и опубликую результаты. Через месяц, через неделю, через год, через десять лет. Надо только подождать… но мне уже некуда спешить.