Александр Щеголев - Старый пёс

Здравая идея.

Что я и сделал: пересёк двор и поднялся к себе. Квартира встретила меня затхлым воздухом запустения, однако тосковать (как и умиляться) было некогда. Я аккуратно оторвал коварное насекомое от одежды, оставил его на тумбочке в прихожей — и…

Вернулся к Шпунтику.

Третий этаж, шесть лестничных маршей. Он впустил меня, тщательно закрыл дверь, и тогда я спросил:

— Маячок? Или всё-таки прослушка?

— И то, и другое.

Плохо…

Это было так плохо, что я чуть не застонал от досады. Но кто преподнёс мне этот гостинец? И когда? Скажем, утром в чебуречной… Куртка висела на вешалке, и, пока я сидел за столом, из виду её не терял. Потом я вскочил и побежал ловить Лёню Вошь. Самый удобный момент, всё внимание на мне. Несложная манипуляция с одеждой на вешалке… Кто оставался в кафе? Да все! Кроме Миши Брежнева, который побежал следом за мной. Значит, его вычёркиваем? Не знаю… И Аллу Льдову тоже вычёркиваем — по понятной причине… А почему, собственно, её вычёркиваем? Она была в кафе? Была. «Клопа» могла прикрепить? Могла… Так, где ещё я снимал куртку? В морге, в кабинете Франкенштейна. Я смотрел на экран компа и совсем не следил за руками Вити Ортиса… Насколько я ему доверяю? Внутренне — больше, чем всем остальным. Но не обманываюсь ли я? Не знаю… Так, ещё варианты? А если взять ночь… Квартира Марика, клиент спит, ветровка преспокойно висит в коридоре, подходи и заряжай… Не сходи с ума! — встряхнулся я. Что бы о тебе ни говорили, ты не параноик, а у подозрительности есть границы, называемые здравым смыслом…

— Как ты узнал, что я иду? — спросил я у Шпунтика.

— Марсель Сергеевич звонил с утра, предупредил. Я вас ждал. — Он провёл меня в единственную комнату (квартира, которую ему снял Марик, была однушкой) и продемонстрировал мониторы. Здесь был устроен настоящий наблюдательный пункт: телекамеры висели и над обоими подъездами, включая мой, и на обеих лестницах, и над входами в обе квартиры. Может, ещё где-то, если понажимать на кнопки.

— Что, вот так с утра сидел и ждал? А если б пропустил?

— Я бы не пропустил, — сказал Шпунтик, глядя на меня собачьими глазами. — Только не вас, Сергей Михайлович.

Он меня боялся, это было хорошо видно.

— Откуда ты меня вообще знаешь? Мы вроде лицом к лицу не встречались.

— Ну как же — не встречались? (Теперь он смотрел вниз, шаря беспокойным взглядом по полу.) Уж вы простите, Сергей Михайлович, я тогда не сказал, сразу не сообразил. Спасибо вам. И от жены, и от дочки тоже. Мы вам очень благодарны за… за всё…

Ага, в Новобутаково Шпунтик дешифровал нападавшего, несмотря на «чеченку». По голосу или ещё как, неважно. Если б его поймали — выпотрошили бы быстро, и правда бы выплыла. Выплыла, несмотря на моё утопление. Игра слов… Да, это был бы прокол. Которого не случилось, потому как Шпунтик — вот он, перед мной…

— Так чего ж ты не признался ещё там, на месте, что узнал меня? Думаешь, что-то изменилось бы?

— Ну… — выдавил он через силу.

Конечно, изменилось бы, говорил его затравленный взгляд. Положили бы вы меня там вместе со всеми, чтоб не проболтался. Мертвецы лишнего не скажут…

Может, и положил бы, ни в чём я сейчас не уверен. Я тогда был как под дозой, хоть формально и трезвый. Но то, что он меня боялся сейчас , спустя столько лет, было мне совершенно не нужно. Мешало это.

— Вы — человек слова, — наконец родил Шпунтик. — У вас серьёзная репутация. Простите ещё раз, если невольно… если случайно… не желая того…

— Брось, Васильков, — оборвал я это непотребство. — Прошлое — в прошлом, расслабься. Босс подох, а на остальных наплевать. Разве что на Арбуза хотелось бы поглядеть — как он, что с ним. Но даже тут все чувства давно перегорели.

«Перегорели, — соврал я. Зачем соврал? Кому? Может, сам себе?

— На Арбуза кое-какая информация есть, — оживился Шпунтик-Васильков. — Даже адресок имеется.

Я обнял его за плечи (он весь напрягся), усадил на сложенный диван и уселся рядом.

— Вот и давай спокойно поговорим. Ты мне расскажешь, я послушаю. Если чего не пойму — переспрошу. Для того я и пришёл, Васильков, спокойно поговорить.

— Про что рассказать, про Арбуза? — спросил он с готовностью.

— Отлично, с этого и начнём…

Сведения на Арбуза были скудные и отрывочные, я принял их к сведению, временно задвинув в дальний шкафчик мозга, зато адрес он называл уверенно и за эту инфу ручался головой. И вот как раз адрес этого ублюдка мне был действительно нужен, потому что я твёрдо намеревался нанести ему визит… Не мстить заново, боже упаси! И не вспоминать о былом за кружкой пива. Дело в задачке, которую мне поставили устами Миши Брежнева, пусть и в неявном виде.

Некто Рефери.

Сомневаюсь, что Арбуз мог быть тем самым таинственным мафиози, о котором так много говорили большевики в МУРе. Проблема Арбуза всегда была в масштабах личности и величине интеллекта. (Даже отстрелив ему гениталии, я вряд ли тем самым добавил бандюку ума.) Варианты просматривались совсем другие. Просто этот упырь мог быть связан с упомянутым Рефери, а скорее всего, не мог не быть связан. Они должны были работать сообща! Либо Рефери находился непосредственно возле Арбуза, употребляя того в качестве посредника и пользуясь оставшимися ресурсами «банды чемпионов», либо пользовался бывшими бандитскими ресурсами, скрываясь и шифруясь в том числе и от Арбуза. Но всё равно пользовался. Так что расспросить качка-кастрата стоило.

Покончив с этой темой, я задал главный вопрос — тот, ради которого, собственно, пришёл сюда. Что связывало этого невесть откуда взявшегося уголовника с моим сыном? Как они вообще сошлись?

Шпунтик ничего не скрывал, охотно делился всем, что мне было нужно. Марсель Сергеевич нашёл его сам. Зачем искал? «Очень благородный у вас сын, — сказал мне Шпунтик, — очень порядочный молодой мужчина…» Оказалось, что для детского автоклуба, который Марик с парой других меценатов организовал в Твери (я про это ничего не знал, надо же!), понадобился хороший техник. А про этого Василькова я достаточно ему порассказывал, чтобы Марик понял: во-первых, Шпунтик не конченый преступник, а человек инфантильный, сломавшийся в тяжких жизненных обстоятельствах, готовый на всё ради своей семьи. И во-вторых, высоко квалифицированный инженер-электротехник плюс искуснейший механик и слесарь. Единственный лакей Босса, которого не западло вытащить из болота. (На самом деле, зная своего сына, предположу, что Шпунтика он выбрал ещё и потому, что этот человек полностью от него зависел, был стопроцентно управляем.) Вопрос был, как найти сбежавшего бандита-автомеханика?

А судьба Шпунтика, если кратко, сложилась таким образом. После событий в Новобутаково, где я его отпустил живым и невредимым, они с женой и малолетней дочерью той же ночью уехали в украинскую Одессу, бросив всё. Украина для России — как Мексика для США, слабо контролируемая территория, исчезнуть на которой — как два факса переслать. Во всяком случае, так было в 2001-м. Одесса в советские времена была одним из ведущих центров картинга, и там у Шпунтика осталось много хороших знакомых. Ему на первых порах помогли, тем более с деньгами у беглеца был полный ажур, а украинскими паспортами для всей семьи он обзавёлся заблаговременно, как чувствовал. Первым пунктом он как раз и спасал семью. Для чего спешно развёлся с любимой женой, заставив её вернуть девичью фамилию, а также поменять фамилию у дочери. И тут же оформил ей фиктивный брак с гастарбайтером из Приднестровья (тот получил богатое приданое в долларах) — снова со сменой обеих фамилий. Запутав таким образом следы, отправил обеих своих девочек в Приднестровье на ПМЖ. После Москвы, после того, как я их похитил и неделю держал взаперти, они были согласны на всё… Сам Шпунтик остался на незалежной и, помотавшись по её благословенным землям, сменив десяток городов, решил для надёжности отсидеться пару-тройку лет в тюрьме. Рассчитывал, что, когда выйдет, его искать уж точно перестанут, и он наконец сможет воссоединиться со своими…