Александр Щеголев - Старый пёс

И вот Шпунтик узнал в покойнике старого знакомца, почти коллегу. Впрочем, разница между ними была существенная: первый был приближен к Боссу, входил в ближний круг, был публичной фигурой, тогда как второй не то чтобы стоял ниже в иерархии, просто Босс его не афишировал, а то даже скрывал, включая своих. Так что о существовании Жоры Пасюка, так по-настоящему звали Винтика, мало кто знал (я, например, не знал, как и Рудаков, кстати). Штука в том, что Шпунтик заправлял по части железа, электротехники, слесарного дела и тому подобного, а Винтик был профи в электронике и программировании, короче, хакер высокого уровня. А хакер обязан быть в тени, иначе толку от него ноль, Босс это понимал. («Я уверен, он, сука, и нашёл меня на Украине», — с искренней ненавистью сказал Шпунтик про Винтика.)

Жора «Винтик» Пасюк дожил до наших дней, чтобы закончить кривой жизненный путь на столе у Франкенштейна. Вернее, прикончили-то его раньше, и, судя по ранам, пытали перед смертью, а Франкенштейн всего лишь освободил труп от некоего лишнего предмета в его желудке, прежде чем отправить на кремацию, — в нарушение всех норм.

Что же получается, Радик действительно причастен к этому убийству? Если он был в курсе, где и что искать в доставленном трупе… А что, кстати, было в том трупе? Очевидно, то же самое, что потом вынули уже из него. Увидев, кто его поджидает возле лофта, он успел незаметно проглотить ценный предмет, однако не учёл, что под «сывороткой правды» сам себя и сдаст. После чего будет вскрыт на своём же кухонном столе…

Готовая реконструкция событий.

Осталось ответить на несколько мелких вопросов, типа, кто и зачем захапал коллекцию. Машинально, по воровской привычке?

Ха-ха.

Искандера я нашёл, где договаривались, ждать не пришлось… На самом деле — он меня нашёл, подкатил со стороны Трубной улицы. На мотоцикле.

На хорошем, чёрт, мотоцикле! Чёрный круизёр от «Suzuki», классика жанра. С незнакомой надписью «Boulevard» на бензобаке. Был он, пижон, в чёрной толстовке с капюшоном (в тон машине), на спине и рукавах которой красовалось «Boulevard Club».

— Классный у тебя ве́лик, — сказал я, забираясь на пассажирское сиденье.

— Велик? — удивился он.

— Ну, педик. В моей юности двухколёсные аппараты звали педиками, и никому ничего плохого в голову не приходило.

— Пусть лучше будет «велик», — решил он, и мы рванули.

Парень оказался не из обидчивых, проверку прошёл. Некоторые за свой байк убить могут. Не знаю, зачем я его пытался спровоцировать, из-за того, наверное, что вспомнился мне вдруг мотоциклист, устроивший вчера стрельбу в Озерце и спасший Марину от нападения. Впрочем, если это и был Искандер, то прикид он сменил: тот был в обычной кожанке и без всяких «боливаров» на рукаве.

Ехали совсем чуть, до Екатерининского сквера. Там и встретились с Мариком, побрели по асфальтовой дорожке.

— Чем занят? — спросил я для затравки.

— Делами. Не только же у тебя дела, — сразу разворчался он. — Не понимаю, почему нельзя было по телефону?

Опять двадцать пять! Законный вопрос, но не ответишь же, что, когда допрашиваешь, нужно видеть подозреваемого: его лицо, руки, даже ноги. А после утреннего совещания в чебуречной, после общения с пьяной Викториной, я намеревался Марика именно допросить. Все эти его деньжищи, о происхождении которых можно только гадать, нападение на лжеинкассаторов, осуществлённое с такими нюансами, что нервный смех разбирает, — при том, что совершенно не до шуток… Подозревать собственного сына — хуже пытки не придумаешь.

— Да уж, телефоны нынче у всех, — произнёс я, как бы откликаясь на его слова. — Скоро собаки будут гулять с мобильниками на ошейниках. Стало так просто — позвонить. Откуда угодно: из машины, из метро. Да вот, например, из парка. А ведь прошло совсем немного времени, когда это казалось невероятным. В мои времена мобильник нам выдавали один-единственный на всю группу — командиру. Лежал у него в сейфе… Я думаю, ничто так не изменило нашу повседневную жизнь, как мобильники. Даже компьютеры в этом смысле не конкуренты…

Марик выслушал и усмехнулся:

— Так и не ответил, зачем тебе понадобилась личная встреча.

— Через час у меня другая встреча, такая, что приходить на неё без уверенности в тылах — опасно. Вот зачем.

— В каких тылах ты не уверен, папуля?

— Слушай, у твоего Искандера мотик — просто супер! Я, пока ехали, на слюни изошёл. А у тебя какой?

— У меня тоже супер. Ты что-то там говорил про тылы.

— Это и есть про тылы. Позавчера ограбили инкассаторов. Как раз молодцы на мотиках. Во время акции использовали термиты и арбалеты с пиропатронами.

А я всё не могу забыть, как ты в школе, классе в восьмом, кажется, испытал в школьном сортире термит. Там, помню, не только раковина, а весь сток прогорел до колена, и ещё на пол упало… И в квартирке твоей шикарной, я обратил внимание, висит арбалет в коридоре перед входом в спортзал. Эти совпадения, эти твои бешеные бабки, взявшиеся чёрт знает откуда…

— И о чём ты приехал спросить? Не граблю ли я инкассаторов?

— О деньгах, Марсель. Не заставляй меня сходить с ума, а то и правда начну спрашивать про инкассаторов… Знаешь, как кошатники иногда поступают с нашкодившими котами? Крепко берут их в руки, тщательно трясут, смотрят им в глаза и произносят тихим страшным голосом: «Настало время нам серьёзно поговорить!» Так вот, время настало. Откуда у тебя деньги? Откуда машины, квартиры, супербайки?

— Ещё вопросы к коту есть?

— Почему ты так странно себя ведёшь?

— Да тебе же ничего невозможно объяснить! — закричал он. — Ты же как в коме был! Проснулся на другой планете, и теперь всех подозреваешь, что они инопланетяне!

— Может, не всё так плохо?

— Ну, пусть… Ты будешь разочарован, папуля, никакого криминала с моей стороны. Если не считать криминалом вовлечённость в «золотую лихорадку».

Всё обмерло у меня внутри. Этого ещё не хватало!

— Вы занимаетесь золотом?

Марик загоготал, аж подпрыгнул, и вдруг расслабился. Фальшиво проорал: «Он царит над всей вселенной, тот кумир — телец златой!» (Полсквера на нас вылупилось.) Моя наивность явно его обезоружила, но ничего, я готов был снести унижения от собственного сына, лишь бы вытащить червя подозрений из груди.

Тем более унижать отца он не собирался. Просто не верил, что его поймут.

Ларчик раскрылся со скрипом (скрипели мои несчастные мозги). В конце две тысячи десятого, проявив исключительную прозорливость, Марик стал обладателем десяти тысяч биткоинов. Часть купил по пятьдесят центов за биткоин, остальную часть намайнил. Тогда с этим было куда проще, чем сейчас, мощностей настольного компа хватало, а он задействовал сразу несколько компов. Потом ещё несколько раз покупал, создавая задел. Что такое этот его «биткоин», как их «майнят», я до конца и не врубился (ни в тот момент, ни позже, когда почитал историю вопроса), да я и не пытался, если честно. Понял главное: это самодельные международные деньги, не связанные ни с каким государственным банком, которые имеют удивительное свойство быстро расти в цене. То есть если б Марик, по его словам, спохватился не в десятом, а в девятом году, был бы сейчас не миллионером, а мультимиллионером.