Михаил Шевелёв - От первого лица

— Готово. Идешь?

— Сейчас… странно, третий раз отправляю — пишет «Не доставлено». Ладно, потом еще попробую.

Это было видео. В кадре — человек, которого Маша называет Владимир Львович.

Он улыбнулся. «Как я догадываюсь, вы смотрите это вдвоем. Поэтому для начала послушайте меня оба. Жизнь Дэвида, Маша, станет несколько иной после того, как он досмотрит это до конца. Думаю, что на некоторое время она станет очень непростой. На какое — не знаю. Вы уверены, что вам нужны его проблемы? Поверьте, они будут серьезные. Точно такой же вопрос я хочу задать тебе, Дэвид: ты уверен? Тебе при этом будет сложнее — в силу обстоятельств ты будешь отвечать за Машу в большей степени, чем она за тебя. Во всяком случае, пока. Войти в эту историю легко — нужно просто узнать. Выйти будет практически невозможно. Вы оба готовы? Нажмите на паузу и подумайте».

— Не похож он на сумасшедшего, — говорю. — Хотя…

— Нет, он не сумасшедший, — отвечает Маша.

— Откуда знаешь?

— Потому что я ему сейчас поверила.

— Почему?

— Не знаю. Просто поверила. Так не врут.

— Тогда давай решать. Вдвоем смотрим? Мой ответ — да.

— Но Владимир Львович говорит, что будут проблемы…

— Дальше — что? Будут — не будут… там разберемся. Мне, знаешь, что главное? Чтобы вместе с тобой.

— Мой ответ — да.

«Поскольку я редко ошибаюсь в таких вещах, то поздравляю вас с совместным решением, — сказал Владимир Львович, когда я снял файл с паузы, — мало было сомнений в том, каким оно будет. Сужу, между прочим, Дэвид, исключительно по Машиному выражению лица в те моменты, когда речь заходит о тебе. Итак… да, последнее перед тем, как перейдем к сути дела. Извини, пожалуйста, что обращаюсь к тебе на "ты". Мы никогда не встречались, но все-таки я — твой отец».

Жизнь началась другая и, как любит выражаться Илья Ильич Крайнов, — ого-го какая. Через полгода я раздал все долги, да что уж там — сам стал вполне себе кредитор. Очень скоро поехали с Юлькой в первый раз в Турцию и еще скорее стали вспоминать со смехом, какое это на нас произвело впечатление — ну, это когда уже в Париж стали летать на выходные. С родителями попрощались, купили квартиру в Лефортово. Когда зашел как-то к Илье посоветоваться, какую машину брать вместо моей «нивы», которая уже грозила на ходу развалиться, он сообщил — бери подороже: Аркадий объявил, что компания всем сотрудникам половину стоимости будет компенсировать, потому что мы не нищеброды какие-нибудь, нас теперь волнует статусность и престиж, понял?

Потому что дела у «Красной горки» — уже не торгового дома, а, бери круче, многопрофильной компании — в гору не шли: они туда бежали, неслись и рвались. Понять при этом, что это за дела, оказалось непросто.

Когда я только появился в особняке на Веснина, то застал еще отголоски прежней эпохи — из кабинетов доносились слова «бартер» и «взаимозачет», сотрудники по телефонам пререкались с кем-то из-за персиков, помидоров, гарнитуров и компьютеров, по коридорам шествовали люди в спортивных штанах и ярких пиджаках, с первыми мобильными телефонами в руках размером с армейскую радиостанцию. Я с утра до ночи переводил инструкции к холодильным установкам, описание «двести восемьдесят шестого» компьютера, инвойсы на овощную тару и гарантийные письма для таможни. Но это всё были, как выяснилось, прощальные аккорды. «Красная горка» готовилась к покорению уже совсем других вершин.

Новые времена начались с цемента. Цемент явился к нам в офис в виде грузного мужика с одутловатым лицом, на которого ходили посмотреть, как на какого-нибудь дикобраза в зоопарке. Это был Юрий Чурбанов, бывший зять Брежнева, отсидевший лет пять при Горбачеве, вышедший и создавший компанию «Евроцемент», которая мгновенно превратилась в короля цементного рынка.

— С какого перепуга вдруг нам сдался цемент? — поинтересовался я у Ильи.

— Строиться будем.

— В смысле — новый офис?

— Это само собой, но это мелочевка. У Аркадия есть идея, и он с ней носится как подорванный. Всю эту торговлю — побоку, говорит, забыли раз и навсегда, а всё, что есть, вкладываем в стройку. Там, говорит, только там настоящая перспектива — он слово «девелопмент» выучил, чтоб ты знал.

— И чего будем возводить?

— Всё. Жилье, офисы, гаражи, дороги, неважно — лишь бы это было что-то капитальное. Я не понимаю, чем ему сейчас плохо живется, но что-то он такое видит.

Ладно, наше дело маленькое, стройка — так стройка. Надо, думаю, почитать чего-нибудь про марки цемента, что ли, и что там еще есть на этой стройке — швеллеры какие-нибудь, опалубка, перекрытия…

И гости «Красной горки» менялись на глазах. На смену спортивным штанам и ярким пиджакам быстро приходили деловые костюмы и строгие галстуки, все чаще слышалась в коридорах иностранная речь.

Последнее обстоятельство меня, конечно, радовало, потому что к тому времени я в компании уже стал не последним человеком, директором департамента по внешним связям и пиару. Меня даже стали звать на директорскую летучку по утрам. Там как-то Аркадий Самойлович и предложил — не возражаешь, если мы на тебя еще и протокол повесим? А то клиент чем дальше, тем больше приходит нерусскоговорящий, его надо встречать, обустраивать, развлекать. Как-то надо эту работу выстраивать уже системно… естественно, оклад мы тебе на треть увеличим, получаешь машину с водителем, все дела. Потянешь?

Потяну. Спасибо за доверие.

И было это «спасибо» совершенно искренним. Где бы был я сейчас, думаю, если бы не подобрал меня тогда Илья, и не пересеклись наши пути с «Красной горкой»? Да по электричкам бы побирался, скорее всего.

И только раз за все это время вышел я из особняка на Веснина с каким-то неприятным чувством. Испуга? Нет. Смущения? Тоже нет. Желание скорее позабыть — вот что это было за чувство. Такое испытываешь после ночного кошмара, когда уже понимаешь, что все пережитое было только сном, но поверить в это до конца еще не можешь.

В тот день я шел по коридору и увидел, как из приемной Ильи выходит человек — походка чуть вразвалочку, губы подобраны, волосы совсем редкие стали. Он взглянул на меня и улыбнулся. И не понять было, то ли узнал, и улыбка эта означала — да ладно, чего уж там, что было, то прошло, то ли не узнал, а отреагировал дежурно вежливо, случайно встретившись взглядом с незнакомым человеком.

Я дождался, пока он скроется за поворотом, и зашел к Илье.

Анекдот, спрашиваю, знаешь, как невеста на еврейской свадьбе на дерево залезла?

Поржали, еще какие-то новости обсудили.

— Что, кстати, за мужик от тебя сейчас вышел, лицо знакомое, а вспомнить не могу, где я его мог видеть.

— Да ну, у него такое лицо, что сроду не запомнишь. Это партнеры наши питерские прислали человека на переговоры. У них там в Ломоносово такие возможности открываются в порту… короче, есть что обсуждать.