Николас Фрилинг - Сфера влияния (сборник)

Лейтенант совсем не обрадовался присутствию Ван дер Валька. По его виду было ясно, что какие-то неясные рассказы о миллионерах и зимних видах спорта совершенно не занимают его мысли. Он согласился с тем, что во всей этой ситуации, может, и было что-то странное, но что именно — это решать Страсбургу. Двойная смерть на его территории — это само по себе просто убийственно, и теперь ему необходимо заполнить огромное количество разных документов. Поэтому он думает, что Ван дер Вальку лучше будет повторить всю эту историю в криминальном отделе полиции Страсбурга.

Полицейское управление Страсбурга находилось на улице с мягким, нежным названием. Улица Голубого Облака. Здание было узким, с тяжелым фасадом, имитирующим классику, и аркой, под которой со скучающим видом, болтая о пустяках, стояли охранники в униформе с автоматами. Меньше всего они выглядели внушительными и грозными — добродушные, коренастые, семейные мужчины с обычными мозолями, привыкшие к ежедневному файф-о-клоку, которые выполняли эту довольно тяжелую и неприятную работу со здоровым юмором, хотя платили им за это совсем мало.

За аркой располагался мощенный еще в восемнадцатом веке внутренний двор, где в изобилии были припаркованы радиофургоны и служебные автомобили, а также чинные черные «пежо», принадлежавшие господам офицерам. В задней части внутреннего двора стояло большое здание с безобразной, холодной двойной лестницей, на которой пострадало уже немало полицейских ног. Ван дер Вальк, оглядевшись вокруг профессиональным взглядом, решил, что здесь все даже более претенциозно, чем Принсенграхт в Амстердаме, но гораздо забавнее. Верный путь был указан ему добродушным, веселым китайцем, который прослужил в полиции уже тридцать лет, но, как ни странно, не умудрился заработать язву желудка. Молодой агент в холле небезуспешно изображал манеры своего начальника перед двумя хохочущими школьниками — видимо, ему что-то было от них нужно. Переодетый в штатское сыщик перетаскивал охапку папок с документами из комнаты номер 34 в комнату номер 37, старательно насвистывая при этом известную шансонетку — получалось у него просто здорово. Никто не обращал на него особого внимания. «Совсем как дома, — подумал Ван дер Вальк, — и ни один занюханный старикашка «какой-нибудь там начальник» не высунет нос из своего кабинета, чтобы повозмущаться легкомысленностью обстановки».

Комиссар Воллек был похож на старого серого волка. Его лицо, его голос и все его движения были, как описал его китаец, словно из шелка с собольим мехом. Ван дер Вальку он понравился с первого взгляда. У него были манеры кардинала и тонкие, чувствительные, осторожные руки. Ему бы сидеть за отделанным испанской кожей и позолотой столом в кабинете, стены которого увешаны полотнами Рубенса, но таких вещей днем с огнем не найдешь ни в одном полицейском управлении мира.

— Сигарету?

— Благодарю.

— Я понимаю, что для вас это не так просто. Но может быть, вы смогли бы рассказать мне всю вашу историю.

И Ван дер Вальк рассказал, не упустив ни одной детали.

— Да. Король страны дождя. Хотелось бы знать, что он там делал, — мне кажется, Париж более подходящее для него место.

— Старый джентльмен, его отец, как я слышал, настоящий тиран. Может быть, он слишком давил на него.

— Не совсем ясна в этой истории роль его жены.

— Не совсем ясна вообще вся эта история. К счастью, мы вовлечены в нее не для того, чтобы что-то понять. Теперь не остается ничего, кроме как известить заинтересованных лиц о случившемся и выразить свои соболезнования. За все время, что я занимаюсь этим делом, я не сумел раздобыть ни одного факта, который помог бы мне понять, что же происходит. Меня послали в погоню за этим гусем лишь потому, что они боялись или подозревали, что может произойти что-то серьезное, но о причинах, в связи с которыми они испытывали страх, мне не сообщили и, похоже, не собирались. Так что теперь я должен вернуться и сказать им, что я его нашел и что он мертв, а обстоятельства, при которых я его обнаружил, говорят о том, что он совершил самоубийство, панически опасаясь того, что я могу его найти.

— Я не понимаю, почему они так засуетились, задумчиво проговорил Воллек, — главной причиной, о которой они вам дали понять, насколько я понимаю, была якобы его невменяемость и безответственность и что он может начать сорить деньгами. Очевидно, что деньгами он не сорил. Но даже если бы это было и так, при таком количестве денег его траты, пусть даже самые абсурдные, были бы каплей в море. К тому же он не собирался скрываться очень долгое время. Так к чему такая спешка? Почему просто не заявить о том, что он пропал, и ждать, пока его где-нибудь найдут?

— Я тоже размышлял над этим. Его жена вела себя так, словно она совсем не хотела, чтобы я его нашел. Вполне возможно, что, когда история дошла бы до ушей старого Маршала, он издал бы категоричный приказ о том, что его ненаглядный сынок должен быть немедленно найден и водворен домой как можно скорее.

— Я думаю, что мы все-таки должны раскрыть эту тайну, — медленно произнес Воллек. — Французский гражданин умер при невыясненных обстоятельствах на французской земле. А это означает, что я ответственен за все, что может произойти дальше. Будет лучше, если я позвоню в Париж. Старый джентльмен, похоже, из тех людей, которые еще нас переживут. Возможно, будет лучше, если вы известите о случившемся немцев, с которыми вы связывались в Кельне, и, конечно, его жену. Оба тела необходимо опознать. Если хотите, можете воспользоваться моим телефоном. — И он подтолкнул аппарат к Ван дер Вальку.

— Да, конечно.

Он позвонил в Амстердам. Португалец-мажордом ужасно сожалел и извинялся, но он не видел Анн-Мари с тех пор, как она уехала, и не получал от нее никаких известий. Это было странно, но с тех пор, как она покинула Инсбрук, она словно испарилась. Он позвонил Канизиусу. Личный секретарь сожалел столь же ужасно, как и мажордом, но был вынужден сообщить, что мистер Канизиус, к несчастью, уехал, его нет в городе. Но они будут с ним связываться как раз сегодня — что ему передать?

— Ничего. Попросите его оставить номер, по которому я смог бы с ним связаться. Это чрезвычайно важно и срочно.

Да, они так и сделают. Не затруднит ли мистера Ван дер Валька перезвонить в семнадцать тридцать?

— Да, конечно, спасибо.

— Полицейское управление, Кельн. Герра Штосселя. Пожалуйста… Хайнц? Ван дер Вальк. Я в Страсбурге. Боюсь, что дело закрыто. Они оба мертвы. Двойное самоубийство. Ты должен сообщить отцу и привезти его сюда. Кабинет комиссара Воллека, полицейское управление Страсбурга. Да, сегодня — чем раньше мы все сделаем, тем лучше.

— Я все устрою, — невозмутимо ответствовал Штоссель. — Задал ты мне работенку. Здесь твоя миссис Маршал. Странная вещь. Она приехала сюда сегодня утром. Сказала, что хочет повидаться с родителями девушки. Говорила, что надо убедить девушку вернуться домой, как только она найдется, и так далее. Я ответил, что жду от тебя вестей. И что не стоит совершать поспешных и опрометчивых поступков.