Антон Леонтьев - Алхимия иллюзий

Отец, шурша газетой, поднялся и протянул Титову руку.

— Молодец, парень! Доверяю тебе свою дочку, смотри, обращайся с ней хорошо, иначе…

Вика закрыла глаза. Иначе… Отец, как и все отцы, вероятно, явно переоценивал свои возможности. О, если бы он знал!

В самом деле — что бы было, если бы отец знал? Да ничего — Титов бы наверняка убил его. А то и его, и маму. Прямо здесь, за завтраком, при помощи тупого столового ножа.

— Отличный выбор! — похвалила мама, когда Вика относила грязные тарелки на кухню. — Молодец, дочка. Мне Витя очень нравится.

Вика подумала о том, что и Виталик до разоблачения маме тоже нравился. Причем так же очень.

Титов, зайдя вслед за Викой в ее комнату, плюхнулся на тахту.

— Мне пора в школу, — заявила Вика, на что Титов ответил:

— Какое, Вичка, однако, совпадение! Ведь и мне тоже! И, что самое главное, нам по пути. Я ведь тебя провожу?

Так и началось. К концу первой недели Вика чувствовала себя измочаленной. К концу второй начала привыкать. На третьей вдруг поняла, что с Титовым, если не знать о том, что он — кровавый монстр и серийный убийца , можно вполне сносно беседовать о пустяках. А к концу четвертой вдруг поняла, что если это не прекратится, то она сойдет с ума.

Вероятно, тогда она станет достойной парой шизоиду Титову.

Новогодние праздники она тоже провела в обществе Виктора — тот прикладывал все усилия для того, чтобы превратить их в незабываемое событие, а Вика хотела одного: чтобы зимние каникулы как можно быстрее закончились.

Как можно быстрее!

Однако родители, очарованные Титовым, без всяких проблем готовы были отпустить дочь отмечать Новый год к Виктору в общежитие. Однако Титов сам предложил отмечать Новый год у Вики, в кругу ее семьи.

— Мы ведь и есть одна, пусть и небольшая, но очень дружная семья! — заявил он, чем вызвал слезы умиления на глазах мамы. — Кстати, я ведь умею готовить отличный салат оливье. Меня покойная мамочка научила…

Вика была не в состоянии слушать лицемерные сюсюкающие фразочки своего нового друга. И своего вековечного врага.

Когда они, с бокалами шампанского в руках, слушали по телевизору обращение президента и смотрели на отбивающие первые секунды нового года кремлевские куранты, Вика закрыла глаза и загадала желание.

Она хотела, чтобы в наступившем году Титов умер. Потому что так — и только так — она обретет долгожданную свободу.

Когда по телевизору пошли очередные «Песни о главном», Вика, сославшись на усталость, удалилась в свою комнату. Титов, не опасаясь возражений ее родителей, последовал за ней. Вика боялась, что он распустит руки и будет приставать к ней, однако он строго придерживался пунктов их договора и не проявлял к ней сексуального интереса.

Может, секс ему вообще не требовался — он заряжался иным. Например, чужой энергией, страхами, болью.

И убийствами.

— Кстати, ты ведь думала над тем, куда будешь поступать? — спросил вдруг Виктор, закрывая дверь и подходя к окну, за которым виднелись разноцветные всполохи новогоднего салюта.

Вика думала. Даже очень. И пришла к выводу, что мысль отца о том, чтобы она уехала учиться в Москву, очень даже здравая.

— Вижу, что думала, — заметил удовлетворенно Виктор. — Учти, никуда ты не поедешь. Будешь поступать в наш универ. Как и я. Тем более твой отец-проректор поможет в случае необходимости и тебе, и мне. Будем учиться вместе.

Вика возразила:

— Но это не то, что мне требуется. И вообще, это такое важное решение, определяющее всю жизнь…

Виктор, приблизившись к ней, взял с полки розового фарфорового бегемотика, подаренного Игорем, и, перебрасывая его из руки в руку, как булыжник, заявил:

— Да, в этом ты права, Вичка. Определяющее всю жизнь. В особенности если это жизнь, скажем, твоего папочки. Или твоей мамочки… Или, например, твоих соседей. У них ведь такой резвый мальчик! Вот они будут убиваться, если однажды их сынок исчезнет, а какое-то время спустя его тело, растерзанное и разлагающееся, выловят из реки… Опаньки!

Бегемотик полетел на пол — Титов намеренно не подхватил его, и, ударившись, тот разлетелся на мелкие кусочки. Вика, вскрикнув, бросилась собирать их, давясь слезами.

— Вот так может завершиться любая жизнь, Вичка. Любая! Но только, конечно, не твоя. Хотя что это за жизнь, если любимые и дорогие тебе люди вдруг мрут как мухи? Ну, или как розовые бегемотики…

Поэтому, когда за завтраком поздним утром первого января отец сам поднял вопрос о том, в какой столичный вуз ей стоит подавать документы и где у него имеются хорошие связи, Вика промолчала, когда Титов произнес:

— А разве Вичка вам не говорила? Она хочет остаться в нашем городе и учиться в здешнем университете. Так ведь, Вичка?

Вика вяло кивнула, отец попытался переубедить ее, но Виктор, выслушав его тираду, с нажимом заметил:

— Вы же сами знаете свою дочь: если что-то решила, то ее уже не переубедить. Ты ведь хочешь учиться здесь?

Вика снова кивнула и вдруг поняла: Титов прав, если она приняла решение, то в любом случае добьется его претворения в жизнь.

Например, если речь идет о том, чтобы избавиться от Титова.

Однако Вика быстро поняла, что одно дело — мечтать об избавлении от ненавистного типа, и совсем другое — реально действовать. Потому что она была совершенно не в состоянии убить его.

Потянулись недели нового года. Шла интенсивная подготовка к выпускным, и Титов проводил гораздо больше оговоренных двух часов в день в обществе Вики. Когда она заявила, что так больше продолжаться не может, Виктор ответил:

— И что ты намерена сделать, Вичка? Подать на меня в суд за невыполнение условий договора? Не советую. Судьи ведь тоже смертны…

Девушка поняла, что дверца мышеловки захлопнулась. И что выхода нет.

Или все же есть?

Она с головой ушла в учебу, пытаясь не думать о том, что раскроется дверь и на пороге возникнет улыбающийся Виктор Титов, притащивший очередной подарок. Вика стала по ночам плохо спать, ее мучили кошмары, она похудела.

Мама, списывая это на стресс (в чем была совершенно права), однако полагая причину оного в подготовке к выпускным экзаменам (в чем абсолютно ошибалась), настаивала на том, чтобы показать дочку коллегам-невропатологам. Однако Вика отказывалась, понимая, что может не выдержать и поведать об истинной причине своих психических проблем.

К чему это могло привести, она даже и думать не желала.

Дом — школа, школа — дом. Кафе с Титовым. Дом — школа, школа — дом. Посещение выставки с Титовым. Дом — школа, школа — дом. Поход в театр музкомедии с родителями и Титовым…

Именно там, на «Веселой вдове», Вика и потеряла сознание — в антракте, стоя у колонны и принимая из рук Виктора бутербродик с семгой, который он, растолкав всех прочих посетителей буфета, отвоевал для Вики.