Марина Серова - Иероглиф зла

– Пока возьмите весь необходимый антураж, – велел сэнсэй. – Я принесу сценарий, чтобы внести изменения по ходу действий.

Эби и Аюми разговаривали по-японски с Наоко и Марико, видимо, объясняли им, что случилось с Димой и Катей. Было видно, что японки искренне сочувствуют несчастным ученикам сэнсэя – их красноречивые жесты говорили больше любых слов. А вот Хадзимэ, Акио и Харуки особо не проявляли интерес ко всему происходящему – парни, видимо, прекрасно себя чувствовали в своем узком кругу и болтали между собой о чем-то. Похоже, им ничего вокруг не было интересно, что тут скажешь, странные товарищи…

Сэнсэй принес из палатки сценарий, потом что-то проговорил на японском языке, обращаясь к иностранным студентам. Японская троица молодых людей вежливо поклонилась, а потом вернулась к своей беседе, Марико что-то ответила радостным тоном, Наоко ограничилась вежливым поклоном. «И как им не надоедает постоянно кланяться», – подумала я про себя. Наверно, японцы – самый чудной народ из всех, вежливый донельзя и жутко оптимистичный. Глядя на улыбчивые лица этих представителей восточной нации, трудно поверить, что у них случаются какие-либо неприятности. Вспомнить даже вчерашний случай. Японки сильно напугались, даже глаза позакрывали, наверно, дай им волю, начали бы бегать по площадке и кричать как малые дети. А сегодня – пожалуйста, веселые и радостные, словно ничего и не произошло! Конечно, может, сэнсэй таких отыскал – жизнерадостных и открытых, но мне казалось, что в Японии просто такой обычай – реагировать на любые обстоятельства с улыбкой и быстро забывать неприятности. Что и говорить, мне никогда не понять загадочную японскую душу…

Аюми с Эби вызвались разложить антураж для спектакля. Богине Аматэрасу требовался ярко-голубой зонтик с веткой цветущей яблони и веер с изображением горного пейзажа, а мне, как спутнице богини Инари, следовало надеть маску лисицы.

– Все для спектакля должно быть в коробке с кимоно, – пояснил сэнсэй. – Она находится в общей палатке, там сразу увидите.

Девушки отправились в сторону лагеря, залезли в указанную палатку и вытащили оттуда коробку, в которую я укладывала сложенные кимоно.

– Сэнсэй, откройте сами! – попросила Эби. – А то тут дорогие вещи, как бы что не попортить…

Кузьмин (надо же, обошелся без поклона!) аккуратно взял коробку и поставил ее на землю. Она даже не была перевязана – просто закрыта. Сэнсэй быстро поднял крышку и внимательно оглядел содержимое.

– Пока репетировать будем без кимоно, – сказал он. – Постойте… коробку никто не открывал?

– Нет, – пожала плечами Аюми. – Мы с Эби точно нет, а в чем дело?

– Да нет, ничего… – Кузьмин вытащил сложенную одежду, желтый зонтик, три веера и бумажный фонарик. Недоумевающе оглядел вещи, потом снова заглянул в коробку. Я подошла к преподавателю и тоже посмотрела внутрь.

На дне коробки лежали только сложенные кимоно, одно черное, с драконами, другое зеленое. Но ни зонтика с яблоней, ни веера с пейзажем, ни маски лисицы внутри не было. Не оказалось нужных вещей и среди разложенных на земле.

– Точно никто не доставал из коробки предметы? – снова спросил сэнсэй присутствующих. – Рита-сан, вы не вытаскивали ничего?

– Нет… – обескураженно помотала головой Маргарита. – Я вообще эту коробку не видела. Надо спросить Алена и Александра, может, они что вытащили и положили в другое место?

– Ладно, я схожу в общую палатку, посмотрю там, – спокойно кивнул сэнсэй, не показывая и признака недовольства. Было видно, что он расстроен, но ни капли не рассержен на своих учеников. Глядя на его щуплую, низенькую, все время суетливую фигурку, мне даже почему-то стало жаль этого человека. Вон как старается, чтобы все было на высшем уровне, а ему постоянно кто-то вредит, да еще и угрожают…

Сэнсэй копошился в палатке довольно долго, наверно, проверял все свертки. Когда он наконец вернулся к нам, то я сразу поняла, что пропажа не найдена. Кузьмин непонимающе развел руками и сказал:

– В палатке пропавших вещей нет, это я точно знаю. Я все осмотрел, придется подождать Алена, он же руководил организацией лагеря.

Кузьмин обратился к Наоко с Марико на японском языке с каким-то вопросом, наверно, спрашивал их, может, кто случайно вытащил веер и зонтик с маской? Японки растерянно переглянулись и дружно сказали какую-то фразу, скорее уверяя сэнсэя, что ничего не брали. Тот же вопрос Кузьмин задал и японским молодым людям, те хором повторили фразу своих японских одногруппниц.

– Гости из Японии тоже не знают, куда могли пропасть предметы для спектакля, – пояснил нам Кузьмин. – Что ж, пока порепетируем без атрибутов. Если вещи не найдутся, Маргарита-сан, возьмете этот веер и вон тот зонтик, – он показал на желтый зонтик из коробки и веер с изображением двух маленьких птичек. – Кицунэ, то есть Женя, вам придется обойтись без маски. Рэна-сан уехала, значит, веер один лишний. Придется обойтись без танца… Эби-сан, Аюми-сан, решите, кто из вас будет изображать богиню Инари, Катя-сан учила эту роль, но с ней тоже случилась беда. И дракона у нас пока нет, на него ведь нужен актер мужского пола… Ладно, придумаем что-нибудь, давайте сейчас отрепетируем роль Кицунэ и богини Инари. Девушки, решили, кто из вас будет богиней лисиц?

Аюми сказала, что она может попробовать выучить слова, а Эби-сан тогда станцует танец Лены.

– Эби занимается японскими танцами и может придумать красивый танец, – пояснила Аюми. – А я лучше выучу роль!

Сэнсэй довольно кивнул, обрадованный, что в спектакле практически ничего не нужно менять, кроме как заменить актеров. Роль Инари была не такой простой, как моя, – мне-то полагалось больше пользоваться мимикой и жестами, тогда как слов было немного. Но Аюми долго занималась японским и запомнила слова после нескольких прочтений. Пока мы проходили отдельные эпизоды, Эби в сторонке сочиняла несложные танцевальные движения и красиво размахивала веером. Вскоре вернулись Ален с Александром, и репетицию пришлось прервать. Кузьмин спросил, как себя чувствуют Дима и Катя, и Ален рассказал, что они с Александром проводили ребят не только до берега, но и переправились с ними на лодочную базу, где и дождались родителей пострадавших.

– Они решили ехать в больницу, – закончил свое повествование Ален. – Неизвестно ведь, чем ребята отравились, там им должны сделать промывание желудка и дать нужные лекарства.

Сэнсэй позвонил родителям Кати и спросил у них, как девушка себя чувствует, после чего набрал номер Диминого отца. После разговора он пояснил нам, что ребятам вызвали «Скорую помощь», и их родители обещали позвонить и сообщить об их самочувствии после больницы.