Варвара Клюева - Рождество мизантропа

Фокс и теперь с удовольствием устроился бы у стола, пока остальные гости осматривают экспонаты, но долг дружбы требовал, чтобы он тоже постоял перед стеллажами и витринами, цокая языком и заводя глаза к потолку. По счастью, присутствие других экскурсантов позволило ему не слишком усердствовать. Когда приличия были соблюдены, сыщик прокрался к креслу, устроился поудобнее и незаметно для себя задремал.

Ему показалось, что прошло не больше двух-трех минут, когда тяжелая рука легла ему на плечо.

– Просыпайся, прогульщик, мы уже уходим, – с улыбкой сказал Ренуар и шагнул к двери. – Гм… Ничего не понимаю. Похоже, отказала электроника. Оно должно светиться…

Фокс выглянул из-за спины стоящей перед ним Элис и увидел, что Жак растерянно разглядывает окошко, к которому полагалось приложить палец, чтобы открыть замок.

– Может быть, постучать по двери чем-нибудь тяжелым, чтобы привлечь внимание слуг? – нервно предложила Элис.

– Стучать нет нужды, можно выйти в Интернет и позвонить. У меня в столе ноутбук, а на крыше башни – спутниковая тарелка. Только пользы от слуг не будет. Эту дверь взломать невозможно, легче разобрать стены.

– Вы хотите сказать, что мы не сможем отсюда выйти? – недоверчиво спросила сзади мадам Лавуазьон.

– Ну, не настолько все мрачно, – заверил Ренуар, обернувшись. – Я позвоню в фирму, которая устанавливала электронику, они наверняка справятся с дверью. Беда только, что это займет время. Фирма в Гренобле, значит, их работник будет здесь не раньше, чем через два часа.

– О! – сказала Элис, пошатнулась и начала падать. Фокс едва успел подставить руки.

– Что с тобой, дорогая? – вскрикнул Ренуар, подхватив невесту с другой стороны.

– Обморок, – ответил ему сыщик, нащупав пульс на запястье девушки.

– Элис, детка! – запричитал протолкавшийся к ним Герберт. – Ну что же это такое? Надо бы ее к окошку. У нее клаустрофобия.

Они отнесли девушку к одному из окон, Жак торопливо повернул и дернул ручку. Голову Элис поднесли к образовавшейся щели. Прошло несколько минут, но сознание к ней не возвращалось.

– Что же делать? – снова запричитал Клайв. – Ни у кого нет при себе нашатырного спирта? Черт! Это у нее с детства. Какой-то олух рассказал ей, как погибли родители, с тех пор ей становится дурно всякий раз, когда ее запирают. Попробую устроить сквозняк. Если на нее подует ветерком, она очнется. Подержите ее, Жак?

Переложив свою часть ноши на хозяина, Герберт обошел стоявших в растерянности Сару, Андреаса и Сесиль и скрылся за стеллажами. Через несколько мгновений послышался скрежет и ощутимо потянуло сквозняком. Все выжидательно уставились на лицо Элис. Прошла минута, другая, и веки девушки дрогнули.

– М-м… Кажется, я всех напугала. Как неловко…

– Пустяки, дорогая, главное, что тебе уже легче. Давай мы поможем тебе добраться до кресла. Или лучше перенести кресло к окну?

– Нет-нет, мне уже лучше, я дойду.

Ренуар бережно обнял невесту за талию, довел до стола, усадил, потом достал из ящика ноутбук и связался с фирмой в Гренобле. Его заверили, что мастер выедет через несколько минут и домчится до шато в рекордные сроки. Сообщая присутствующим эту новость, Жак обвел гостей взглядом и вдруг замер. Глаза его выпучились, рот открылся. Фокс проследил за его взглядом и увидел, что на одной из витрин – центральной, с самыми любимыми статуэтками хозяина – зияет черным бархатом пустое пространство. Фокс без труда вспомнил, что на этом месте стояли статуэтки, которые его друг называл саксонским шедевром – крохотные, в полмизинца, фигурки Иосифа и Мадонны с Младенцем на руках. Несмотря на миниатюрность, статуэтки были вылеплены с удивительным мастерством и достоверностью – вплоть до микроскопических ямочек на пухлых кулачках Спасителя.

Ренуар хватал ртом воздух, лицо его побагровело. Фокс подскочил к другу и встряхнул его за плечи.

– Прекрати, Жак, если не хочешь довести себя до удара! Обещаю тебе, что найду твой шедевр еще до приезда электронщика. Пока дверь закрыта, твои фигурки никуда из этой комнаты не денутся, верно? – Сыщик повернулся к гостям. – Дамы и господа, если это шутка, то чрезвычайно злая. Она обойдется нашему хозяину в несколько лет жизни. Предлагаю следующее: мы все сейчас на минуту отвернемся, а шутник положит взятое на место. Раз, два, три – отворачиваемся.

Фокс обхватил Жака за плечи и развернул лицом к стене, краем глаза заметив поворачивающуюся спинку кресла, где сидела Элис. Оставалось надеяться, что прочие тоже подчинились его распоряжению. Минуты две прошло в томительном молчании, потом Фокс повернулся к витрине. Среди фигурок по-прежнему зияла пустота. Кто-то прерывисто вздохнул. Оклемавшийся Ренуар в два больших шага преодолел расстояние до витрины, нагнулся, постоял так с минуту, потом выпрямился и оглядел гостей. Тяжелый взгляд коллекционера медленно переместился с бледного лица невесты на кислую физиономию ее брата, потом на испуганную мордашку Сары Смит, потом на монументальный лик ее жениха и уперся в пухлое личико мадам Лавуазьон. Под этим взглядом Сесиль мучительно покраснела, шагнула к столу и вытряхнула на него содержимое своей сумки. Пудреница, помада, маникюрный набор, щетка, кружевной платочек, клубок ниток, набор крючков для вязанья, начатое кружево…

– Могу я попросить кого-нибудь из девушек заглянуть за корсаж моего платья? – спросила она с достоинством, стягивая с плеч дамасскую шаль.

– Сесиль, прошу вас, прекратите!

Фокс даже скривился от неловкости. И с благодарностью посмотрел на Андреаса, который тоже шагнул к столу и молча опустошил карманы. Расческа, портсигар, зажигалка, записная книжка с серебряным карандашом, носовой платок, мешочек с двумя нефритовыми шариками. Хихикнув, как шкодливый подросток, Герберт Клайв вывалил на стол игральные карты, пульт от одной из подаренных машинок, пачку кондомов, пачку тонких сигар, зажигалку, мятую пачку бумажных носовых платков, швейцарский нож и неуместный в этой кучке "паркер". Элис со шлепком бросила рядом плоскую сумочку. Сара Смит выразительно развела руками. Сумочки при ней не было, а под ее минималистским вечерним платьем невозможно было бы спрятать даже спичку.

Сыщик поблагодарил присутствующих за готовность помочь, проглядел выложенные на стол вещи, потом медленно обошел комнату, обшаривая взглядом стеллажи и витрины. Профессиональная память и близкое знакомство с коллекцией позволили ему довольно быстро убедиться, что остальные экспонаты стоят на своих местах. Никто не перемещал их и не прятал среди них исчезнувшие фигурки. Фокс подошел к окну и попробовал просунуть руку в щель. У костяшек ладони рука застряла. Пальцы погрузились в небольшой сугроб, наметенный на карниз. Фокс безо всякой надежды поводил рукой вправо-влево. Ничего. Этого и следовало ожидать – сугробик за окном до упражнений сыщика выглядел нетронутым. Он перешел ко второму окну. Оно было подветренным, поэтому снег здесь лежал несколько дальше от стекла, оставляя открытой полоску стального карниза. Вот и все отличие. Щель здесь была такой же узкой, а сугробик – таким же нетронутым.