Анна Малышева - Бессмертный грех

— Ты о чем? — Он с неохотой оторвался от своих вечных бумажек и расчетов. — Об ужине?

— Об ужине, об ужине.

— Или о любви? — Он посмотрел на нее внимательно, и у Ларисы все внутри оборвалось: понял, он все понял! — Извини, Лара, я сейчас слишком занят и устал как собака.

Вот те раз! Ларисе стало и смешно, и обидно одновременно. Разве можно быть настолько в себе уверенным? Хотя… почему бы и нет? Раньше ей это нравилось.

Вот Крысь совершенно в себе не уверен. И поэтому очень наблюдателен. Стоит ей чуть изменить интонацию, выражение лица, лишний раз отвести глаза — и он уже в панике: «Что?! Что случилось?! Я чувствую!»

А муж — он цельная личность, монолит, что-то вроде опоры моста.

Она почти никогда не называла его по имени (первые месяцы знакомства не в счет). Они поженились, и его имя отпало за ненадобностью. С тех пор Лариса звала его Муж, и это было больше, чем имя. Любое имя затрепано сотнями людей, а здесь у нее конкурентов не было. ТАК звала его только она. Имя Муж было чем-то вроде свидетельства на право собственности и звучало куда надежнее и убедительнее, чем всякие «зайчики» и «котики». Котиком можно быть кому угодно — от секретарши до родной матери, а вот мужем — только ему.

— А как ты его называешь в постели? — спросил однажды Крысь, целуя ее в шею. — Муж? Или все же как-то уменьшительно-ласкательно? Муженька, например…

— Никак, — честно призналась Лариса. — В постели мы не разговариваем.

— Совсем? — Крысь не поверил. — Сами сдерживаетесь или кляпами пользуетесь?

— Я — сдерживаюсь, а он просто не любит разговоров.

Что правда, то правда. Когда она во время первого их интимного свидания начала лепетать что-то глупое и счастливое, он приложил палец к ее губам и сказал строго: «А вот разговаривать не надо».

Почему? Почему не надо? Мы же не звери.

Потом Лариса придумала объяснение — муж очень сосредоточенный человек. Он весь погружается в процесс, неважно, будь то работа или любовь, и терпеть не может, когда его отвлекают.

Но объяснить не значит принять. Так что Крысь оказался как нельзя более кстати. Он добавил ей воздуху и свободы. Крысь весь состоит из полутонов, из штрихов, из маленьких деталек, и так интересно, так причудливо в них всматриваться.

Они познакомились на вечеринке в конторе мужа. Обычная тусовка, много шума, полупьяных мужиков и непонятных разговоров. Лариса чувствовала себя не в своей тарелке — чужой мир, чужие люди. Муж, как всегда, упоенно занимался делами, обсуждал с кем-то что-то очень важное, а она сидела в уголке и обреченно пила вино. Крыся Лариса заметила не сразу, сначала она почувствовала странный дискомфорт, как будто колет и мешает ярлычок от нового белья, и только потом увидела его. Он нагло и в то же время смущенно рассматривал Ларису. Она прибегла к испытанному еще в ранней юности способу — уставилась на него с неменьшим вниманием, но он не сдался, глаза не отвел, а после пяти минут игры в переглядки подошел и сел с ней рядом.

— И что же вас так во мне заинтересовало? — мрачно спросила Лариса.

— Все, — просто ответил Крысь. — Вы кто? У нас здесь таких не бывает.

— Каких — таких?

— Таких. — Крысь посмотрел на нее восхищенным взглядом оценщика ломбарда, которому простая московская бабушка принесла изделие великого ювелира. — Вы ведь не исчезнете? Не растворитесь в воздухе?

— В воздухе не растворюсь, — честно призналась Лариса, — а исчезну самым примитивным путем, то есть через дверь. Уже довольно скоро.

— Отлично! — Крысь широко улыбнулся. — Исчезнем вместе. Решено.

Лариса посмотрела на него с любопытством. Милый молодой человек, вот только вести себя нужно приличнее. Хотя… кому нужно? И кто знает, как у них тут принято? Да и Ларису он нисколько не обидел, наоборот, очень своевременно пришел ей на помощь, а то она уже совсем скисла в окружении незнакомых людей, которым до нее нет никого дела.

— Маловероятно, — глядя в его светлые глаза, сказала она, — по моим данным, мне предстоит исчезнуть в сопровождении супруга.

— Чьего супруга? — задал Крысь идиотский вопрос.

— Двоюродной тети, — усмехнулась она и тут же загрустила. Сейчас молодой человек скажет: «Так у нас муж? Предупреждать надо» — и растворится в толпе. Такие, как он, да и всякие другие тоже, не очень-то любят приставать к женщинам в присутствии их мужей.

Лариса ошиблась, молодой человек никуда не сбежал, только заметно огорчился.

— Вот беда! — воскликнул он, и Лариса подумала, что он очень и очень трогательный. — Ладно, давайте перенесем нашу встречу на другой день. Но долго я ждать не смогу. Если можно, то на завтра.

— Куда ж вы так торопитесь? — спросила Лариса.

— К вам.

— В каком смысле?

— Во всех смыслах. Теперь я непременно должен видеть вас часто. — Он осторожно дотронулся до ее щеки и медленно провел ладонью до подбородка, а потом вниз, к шее… И сказал потрясенно: — С ума сойти.

Лариса испуганно оглянулась — не видит ли муж? Нет, не видит, стоит спиной к ним и весь поглощен беседой.

— Что вы делаете? — сердито сказала она. — Мы… мы даже не знакомы.

Щека, которую он погладил, горела, а его бесстыжий взгляд выводил, нет — вышибал Ларису из равновесия.

— Не знакомы? То есть не знаем имен друг друга? Ну, во-первых, это поправимо, а во-вторых… неужели вы думаете, что обмен анкетными данными может помочь двум людям стать ближе? Скорее наоборот. — Он опять протянул руку к ее лицу, но на этот раз Лариса решительно отстранилась.

— Нет. Прошу вас — не надо.

— Почему? — Он, вероятно, любил задавать вопросы.

— Потому что я совершенно вас не знаю, — тупо повторила Лариса. — И вообще не умею вот так… как вы.

— Я вас научу.

— А если я не хочу учиться? — Лариса предательски покраснела и тут же разозлилась на себя за это.

— Почему?

Опять его вопросики.

— Потому что… — Она не нашлась что ответить и перешла в наступление. — А зачем?

— Затем, что ничего не может быть приятней. Затем, что это самое главное в жизни.

— Что — главное? — спросила Лариса нетвердым голосом.

— Отношения мужчины и женщины. Самое главное и самое интересное. И, кстати… — Молодой человек откинулся в кресле, окинул Ларису совершенно непристойным взглядом и добавил: — И самое, кстати, чистое, если вас смущают соображения, так сказать, нравственного порядка.

Да, они ее смущали. Еще как смущали. Эти соображения «так сказать, нравственного порядка» были вбиты в нее намертво, и вот так просто расставаться с ними она не собиралась.

— Совершенно с вами согласна, — сухо сказала она. — Отношения мужчины и женщины — штука, безусловно, очень интересная, но здесь ведь вопрос в том, какого мужчины и какой женщины. Вы не поверите, но мой муж — тоже мужчина. Так что открыть для меня новую страницу жизни вам не удалось.