Анна Малышева - Бессмертный грех

— Ни с кем. Сам ходит, — не поняла Саша.

— Саня, ты же писатель, — вздохнул старший оперуполномоченный. — И просто обязана знать значение слов. Ходить строем в одиночку — это все равно что делать предложение руки и сердца самому себе. Вот так встать перед зеркалом и сказать: «Будьте моим мужем».

— Женой, — поправила Саша.

— Почему?

— У тебя не может быть мужа, а может быть только жена. Ты же мужчина.

— А у него?

— У кого?

— У того, кто в зеркале. Там же тоже мужчина.

— Не суть, — отмахнулась Саша. Я имела в виду, что этот полковник — типичный солдафон, все делает по графику, как робот. И зовут его так же — Роберт. Видимо, его родители чувствовали, что родится нечто машинообразное.

— Саня, не отвлекайся! — взмолился Василий.

— Я и не отвлекаюсь. Короче, этот Роберт Иванович на контакты не идет, даже на Лизу не клюнул.

— Опять Лиза?! Зачем она к нему полезла?

— А на спор, — выкрутилась Саша. — Я сказала, что на свете есть мужчины, на которых она не произведет впечатления. Она сказала, что таких нет. Мы поспорили. И она пошла к Роберту.

— Не произвела? — уточнил Василий.

— Нет. Он все время жевал и рассказывал о своей жене. Лизе! Ты представляешь?

— А что такого?

— То! Все нормальные мужики в присутствии Лизы не только не говорят вслух о своих женах, но и вообще забывают, что они у них есть. А это Роберт… «Вам, — говорит, — девушки, надо меньше курить и больше заниматься домоводством». Как тебе? С Лизой, Вася, с Лизой (!) полчаса обсуждал способ приготовления молочной лапши. Вот и все.

— Теперь я тебе нарисую маленький портретик, а ты сравнивай. И с вашими вчерашними плейбоями — Игорем, Вовой и Колей — в том числе. Наш злодей — человек злой, упертый, хитрый, нервная система очень подвижная, со стрессом справляться не умеет, о чем свидетельствуют окурки на чердаке. А, да! Кто из них курит?

— Все.

— А «Парламент» кто?

— По-моему, никто. Роберт курит «Яву», а остальные что-то модно навороченное. Типа… Я уточню.

— «Беломора» не было, и он купил сигареты «Друг», — пробормотал себе под нос Василий. — Так кто из них похож на портрет, который я тебе нарисовал?

— Никто, — подумав, сказала Саша. — Никто.

— Ладно, девочка, пришло время мне самому с ними познакомиться.

— Под каким соусом?

— Под соусом зачета по технике пожарной безопасности. У меня все инструктаж пройдут, будьте спокойны!

Последнее время Крысь вел себя подозрительно тихо. Но Ларисе было тревожно. Затишье перед бурей зачастую страшнее самой бури, это она точно знала. Не верила, что Крысь успокоился окончательно, одумался и теперь наконец перестанет ее терзать. И все же Лариса чувствовала огромное облегчение, как после высокой температуры или после бега на четыреста метров. Она почти наслаждалась новой жизнью и нежным Крысем. Вот только надолго ли?

Их последний, недельной давности, скандал чуть не закончился дракой.

— Я устала! — кричала тогда Лариса. — Я устала, понимаешь?

— Отчего же? Работаешь много?

— У меня такое чувство, как будто ты хочешь меня извести. И не любишь ты меня совсем. Не зря же говорят: «Жалеет, значит, любит». А ты…

— Жалеют своих женщин. К тому же ты мало приспособлена для жалости. — Крысь, как только они начинали ругаться, вылезал из постели и уходил в свое кресло. Злые разговоры у него получались лучше, когда Лариса была на расстоянии. Вот и тогда так было: она по одну сторону журнального столика, он — по другую, как по разные стороны барьера. — А про лживость народных поговорок мы уже как-то говорили. И эта тоже никуда не годится. Потому что жалость требуется как раз для тех случаев, когда любовью и не пахнет. Как заменитель сахара. Вроде тоже сладко, но вкус совсем другой. Ты позволишь, если я все-таки буду тебя любить? А все остальное, так и быть, пусть достается твоему мужу, пусть он тебя жалеет, холит, нежит и денег тебе дает.

— Пусть. Он никогда и не отказывался, и для того, чтобы меня пожалеть и понежить, твоих разрешений ему не требуется. Знаешь, он очень сильно устает в последнее время, — не к месту сказала тогда Лариса, понимая, что подливает масло в огонь. — Я вижу, я чувствую.

— А! — обрадовался Крысь. — Тогда ты его пожалей. Ты же это дело любишь.

— У вас там грядут перемены? Да? Вы затеваете новое дело?

— Никакого «мы» нет и быть не может. У нас с ним слишком разные весовые категории. Он — да, затевает, срывает нас с насиженного места, тянет в какую-то авантюру.

— А ты не ходи с ним, — посоветовала Лариса. — Сиди себе спокойно на старом месте.

— Нет уж! — Крысь показал ей кукиш. — Пусть будет у меня под присмотром.

— Ты за ним присматриваешь? Вот как интересно! — Лариса закурила. — На самом деле, наблюдая за ним, ты следишь за мной.

— Ты мне льстишь. Я не могу похвастаться столь богатой фантазией, и мне трудно разглядеть твое отражение в нем. Я предпочитаю придерживаться мнения, что ты — это ты, а он — это он.

— Зачем же ты тогда за ним наблюдаешь?

Крысь не ответил.

— Так что же у вас там за новое дело? Или авантюра, как ты говоришь. Что-то серьезное? Он изменился, волнуется, плохо спит…

— О! Вот с этого места поподробнее, — перебил Крысь. — Про «спит» мне особенно интересно. Плохо спит — это как? Это когда не с тобой?

— Перестань!

— Скажи, а мы ни про что, кроме твоего мужа, поговорить не можем? Обязательно все время его поминать? Нет, если ты считаешь, что нам лучше все время быть втроем…

— Положим, разговоры про моего мужа всегда затеваешь ты.

— Нет, я затеваю разговоры про его жену. Или ты, как любительница поговорок, будешь настаивать на том, что муж и жена — одна сатана?

— Эта народная мудрость тебе тоже не нравится?

— Эта не нравится особенно. Скажи, любимая, если бы у тебя не было такого замечательного мужа, ты бы снизошла до старика Крыся?

— Конечно, — торопливо ответила Лариса и удивилась сама себе. — Разумеется.

— Да, — сморщился Крысь. — Мой номер два. Второе почетное место. Только серебряным призерам всегда бывает обиднее всех.

— Ладно. — Лариса начала одеваться. — Пойду. Уже поздно.

Крысь не двинулся с места. Что-то новенькое — раньше он всегда провожал ее до двери. «А вдруг все идет к завершению? — подумала Лариса. — Может, это к лучшему».

Чудеса начались через несколько дней. Им все никак не удавалось встретиться — то Крысь не мог вырваться с работы, то Лариса отвлекалась на ремонт. Она почти каждый день ездила на новую квартиру, отвозила туда то плитку, то краску. Крысь злился, говорил, что ремонт — не женское дело и уж совсем не повод откладывать свидание.

— Ладно, не заводись, — попросила Лариса. — Завтра ремонтом займется муж, так что у меня выходной.