Ирина Левит - Занавес, господа!

Ну никак не было выгодно Елене Витальевне убивать Глеба. Ей было выгодно, чтобы он жил и здравствовал, по крайней мере до того момента, пока не уберет главу "Жуткая тайна" из своей рукописи. Он обещал, но не успел. Пришлось Елене Витальевне проявить неслыханную для нее инициативу. Весь этот спектакль с умыканием рукописи из издательства она проделала на удивление виртуозно. Вот какие возможности способен пробудить в человеке страх. Причем не столько за себя, сколько за окружающих. В конце концов, это даже благородно.

— Да и вообще, если уж быть беспристрастными, надо признать, что в Елене Витальевне трудно заподозрить убийцу, — сказала я, быстренько вычеркнув из памяти свои недавние подозрения.

— А это тебе заподозрить было бы легко? — Иван положил передо мной и Игорем лист бумаги, на котором были зафиксированы показания неких супругов Таньковых по поводу ситуации с красно-вишневой "Волгой".

— Ну надо же! — удивились мы с Игорем. — Нашлись-таки свидетели!

В самом деле, никто ведь ничего конкретно не знал: была авария или нет, а, если была, то в городе или за городом, и могли там в принципе оказаться очевидцы или вообще никак не могли. Так, ткнулись с этим объявлением от безысходности, а получилось, что в точку.

Но поразились-то мы другому. Тому, что в показаниях Таньковых прочитали.

Уж мне, казалось бы, за последнее время попривыкнуть к таким фокусам следовало. Но ведь, черт возьми, чтобы вот так разом!

…Марина Ивановна вошла в милицейский кабинет, словно в студенческую аудиторию, — минута в минуту, строгая, подтянутая, сосредоточенная.

— Здравствуйте. — Она разом окинула взором всех присутствующих и, не дожидаясь приглашения, села, безошибочно выбрав место, где бы все мы оказались в поле ее зрения. На мне она задержала взгляд, и я прочитала в нем суровость и недоумение одновременно. — Итак, хотела бы я знать, зачем меня пригласили в полвосьмого вечера? Или беседовать с нашей семьей вы предпочитаете исключительно на ночь глядя и исключительно порознь?

Марина Ивановна явно решила взять инициативу в свои руки. Земцов не стал демонстрировать, кто в доме хозяин. Я думаю, такой резкий старт его даже устроил.

— К сожалению, — подчеркнуто вежливо произнес Иван, — я вынужден был пригласить вас именно сейчас и без вашего мужа. Но вы не бойтесь, после нашей беседы вас увезут домой.

— Я ничего не боюсь, — сухо парировала Марина Ивановна. — Ни темных улиц, ни милиции.

— Вот и хорошо. — Земцов выпада не принял. — Присутствие Погребецкого и Волошиной вас тоже не должно смущать. Вы прекрасно знаете, что они в курсе всех дел.

— Я уже давно вышла из того возраста, когда смущаются по мелочам.

Интересно, подумала я, она специально решила нас уесть или просто не заметила, что сказала?

— Я пригласил вас сюда, чтобы задать вопрос о машине Кавешниковых.

Какое-то мгновение Марина Ивановна сосредоточенно смотрела на Ивана, а потом спросила:

— Я полагаю, вы занимаетесь смертью Глеба Потоцкого? Так причем здесь машина Кавешниковых?

Вероятно, так она бы спросила у нерадивого студента: причем здесь закон Дарвина, когда речь идет о системе Станиславского?

— Вы правильно полагаете, мы занимаемся убийством Потоцкого. — Нейтральное слово "смерть" Земцов подчеркнуло заменил на вполне конкретное "убийство". — Но я полагаю, что эти два обстоятельства могут быть взаимосвязаны.

— Могут быть взаимосвязаны или определенно взаимосвязаны?

Нет, в самом деле, Марине Ивановне надо было бы преподавать точные науки.

— В прошлый раз я пригласил вашего мужа без вас, потому что сомневался, захочет ли он, чтобы вы стали свидетелем нашей беседы. — Иван проигнорировал ее вопрос. — Сегодня я абсолютно уверен, что вы отлично знаете, о чем мы здесь разговаривали с ним. Но я абсолютно уверен, что вы не захотите, чтобы ваш муж стал свидетелем того, о чем мы будем разговаривать с вами.

Марина Ивановна скривила губы.

— Надо же, прямо тайны мадридского… о, ошиблась… милицейского двора.

Она не была столь спокойно-ироничной, как хотела показаться. Напрягшееся лицо, вытянувшаяся в струну спина ее выдавали. Ну что ж, она все-таки не актриса, хотя и около. Иван же выглядел не просто спокойным, а даже каким-то расслабленным. От очередного подкола Марины Ивановны он даже отмахиваться не стал. Просто как бы не заметил.

— Беседу с вашим мужем я пересказывать вам не буду. Чтобы не повторяться. Но расскажу, о чем мы подумали, когда он от нас ушел. После того, как Евгений Борисович начисто опроверг в принципе неопровержимое, мы задумались: почему? Приписывать ему кражу бессмысленно. Машина стоит на месте и даже в лучшем виде, чем была. Конечно, нехорошо, когда тайком пользуешься чужой вещью, но в данном случае это уже не дело милиции. Докладывать Кавешниковым мы бы не стали. Только сам Кавешников знает, что его машины какое-то время не было в гараже, да и то знает от нас. Сообщать ему имя того, кто его автомобиль отремонтировал, мы вовсе не были обязаны. И все это ваш муж прекрасно понимал. Так почему он так, извините, уперся? Поначалу мы решили, что Евгений Борисович воспользовался машиной для своих… скажем так, интимных целей. — Марина Ивановна вздернула брови. — Но потом подумали, что Евгений Борисович неглупый человек. — На сей раз Марина Ивановна дернула плечом. — Всякое бывает, нас не интересуют чужие любовные похождения и, дай он нам вразумительные объяснения, никто, и уж тем более — вы, ничего бы не узнали. Мы бы просто этот вопрос закрыли. Но Евгений Борисович предпочел от всего отпираться. И тогда у нас возникло другое подозрение: а, может, он кого-то выгораживает? В принципе вы в своей компании все друг друга выгораживаете, даже при очевидном убийстве упрямо твердите, что никто из вас сделать это не мог…

— Вы явно недавно читали детектив Агаты Кристи "Смерть в восточном экспрессе", — раздраженно перебила Земцова Марина Ивановна. — Там, помнится, все тоже друг друга выгораживали, а потом выяснилось, что убитый — редкий негодяй, и каждый нанес ему удар ножом.

— В нашем случае удар нанесли только один раз и никто не называет Потоцкого негодяем, тем более — редким, — соизволил наконец отреагировать на выпад Иван. — Но мы сейчас вообще говорим о чужой машине и вашем родном муже. Так вот, если согласиться с версией, что Евгений Борисович столь непреклонно кого-то выгораживает, то кого и почему? Сразу вам скажу: первым, кого мы заподозрили, были вы. И не только потому, что вы его жена. А потому, что Евгений Борисович считается очень преданным мужем.

— Благодарю. Приятные слова в малоприятном кабинете. Какой парадокс!

— А дальше мы дали объявление. — Иван вновь решил пропустить ее подкол мимо ушей. — Текст такой: "Прошу откликнуться тех, кто видел, как в предыдущее воскресенье я разбил красно-вишневую "Волгу" в районе Восточной дороги". И, представьте себе, на объявление откликнулись. Муж с женой. Помните, вероятно, двух молодых людей в бежевых "Жигулях"?