Ирина Левит - Занавес, господа!

Конечно, выбор на роль зиц-председателя глухонемого книжника был достаточно необычным, но и здесь Сергей Борисович все неплохо просчитал. Он был уверен, что напрочь оторванный от повседневной реальности Кохановский как раз тот редкий тип, который никогда не начнет свою независимую игру, вполне удовлетворившись спокойным обеспеченным существованием. Именно ощущение временности делало глухоту и немоту Кохановского, которые надо было тщательно скрывать, не очень серьезной проблемой, поскольку Пилястров полагал, что держать завесу тайны ему предстоит недолго. Однако, как известно, в России нет ничего более постоянного чем временное.

Опять же очень скоро Сергей Борисович понял, что на фоне нарочито показушной жизни большинства "новых русских" имидж недоступного и почти невидимого президента "Консиба" исключительно полезно сказывается на делах компании — серьезные партнеры предпочитали серьезных людей, а Кохановский именно таким и казался. Разумеется, партнеры предпочитали общаться с самим президентом, а не с его первым помощником, однако помощник был настолько толковым человеком, "Консиб" — настолько надежной фирмой, что вскоре полную изолированность от контактов Кохановского стали считать просто причудой необыкновенного менеджера, которая никак не мешает успеху дела.

Время от времени Пилястров начинал подумывать, не пора ли все ставить на свои места, но каждый раз что-то удерживало его от этого шага. И это "что-то" в определенной степени упиралось в ответ на вопрос: куда девать Кохановского? Самым простым было бы поселить его где-нибудь подальше, назначить приличное денежное содержание (по правде говоря, Кохановский никогда не обходился слишком дорого) и закрыть вопрос. Но Пилястров сознавал, что образ Кохановского уже давно существует сам по себе, его, Пилястрова, стараниями, и просто вычеркнуть его из памяти и восприятия окружающих никак невозможно. Это с одной стороны. А с другой — ничто не бывает вечным. Рано или поздно многолетняя и пока очень успешная мистификация должна была рухнуть, и трудно было предположить, что оказалось бы погребенным под обломками. И это Сергей Борисович тоже учитывал.

Все началось осенью, около года назад. Именно тогда Андрей, верный человек Пилястрова и постоянная тень Кохановского, сообщил, что следящая аппаратура засекла пожилого мужчину, который ежедневно стал появляться неподалеку от ограды коттеджного участка. Мужчина не предпринимал никаких действий, просто наблюдал, прячась за деревьями. Принес Андрей и видеокассету, на которой не очень четко, но все же вполне сносно проглядывалось лицо неизвестного визитера.

У Сергея Борисовича была прекрасная память. Пара секунд — всего лишь столько понадобилось ему, чтобы вспомнить того забавного изобретателя, которого несколько лет назад он совершенно замечательным образом использовал для съемок рекламного фильма о компании "Консиб". Даже режиссерша, вздорная, но талантливая баба, тогда признала, что самыми удачными были именно кадры с тем восторженным мужичком. Он срежиссировал их сам, как всегда точно угадав, что самое убедительное — неподдельная искренность.

Еще пара минут понадобилась Пилястрову, чтобы вспомнить фамилию этого чудака. Ну да, конечно, Совков. Очень примечательная фамилия для человека ушедшей советской эпохи. "Интересно, зачем он появился? — подумал Пилястров, и сладкое предчувствие медленно растеклось по его душе.

Затем он отдал распоряжение Андрею: мужчину не трогать, только наблюдать, при надобности фиксировать. После чего вызвал к себе двух доверенных людей и поручил им собрать сведения о Совкове.

Очень быстро он узнал все — по крайней мере все, что представлялось ему полезным. Но зимой он узнал самое главное: Совков добыл взрывчатку. "Замечательно", — отдал должное Пилястров не столько Олегу Валерьяновичу, сколько своей интуиции.

Лишь два момента смущали Сергея Борисовича. Он никак не мог понять, когда и каким образом собирается Совков использовать взрывчатку. В этом следовало разобраться, и уже не на уровне интуиции, а на основе логики, потому что Пилястров был уверен: если человек столько лет выжидал, прежде чем совершить убийство, то будь это даже такой нелепый недотепа, как Совков, он постарается все тщательно спланировать. И еще Пилястров подумал, что люди эмоциональные (а именно к ним Сергей Борисович причислил Олега Валерьяновича) любят связывать свои поступки с некими моральными символами, и, следовательно, эти символы необходимо было найти.

Пилястров еще и еще раз складывал, переставлял и перетасовывал всю информацию, которую имел о Совкове и которая почти сплошь состояла из малозначительных, на первый взгляд, бытовых деталей, пока вдруг не уперся в одну: каждый год, 2 августа, Олег Валерьянович приходил на могилу своей матери. И тут же он вспомнил, что почти девять лет назад, именно в начале августа, состоялась встреча Совкова с Кохановским.

У Сергея Борисовича была примечательная привычка — он никогда не выбрасывал никакие деловые бумаги, к которым относил и ежедневники. Он пролистал ежедневник за 1991 год и нашел то, что искал. На странице, помеченной вторым августа, значилось: "Олег Валерьянович Совков. Съемка". В ближайшие же часы Пилястров уточнил, что Совков появляется около коттеджа исключительно в дни своих дежурств, а по графику работников телефонного узла первые четыре дня августа Совков должен был отдыхать. И тут же он сообразил: обычно людей хоронят на третий день после смерти, значит, именно ко второму августа Совков решил приурочить это событие и, значит, дело он свое намерен сделать 31 июля. Однако каким образом?

Пилястров разгадал и эту загадку. Ответ он нашел в папке с набросками и чертежами, которые Совков оставил в кабинете Кохановского и которую Сергей Борисович также положил в архив. Помнится, тогда, бегло просмотрев содержимое папки, он отметил, что в ней немало любопытного, но его это тогда не занимало. Его это заинтересовало сейчас. Имея ту же специальность, что и Совков, Пилястров сразу оценил оригинальность идеи.

Разговор с Андреем был короткий.

— Тебе не надоело постоянно торчать при Георгии Александровиче?

Андрей вздохнул. Ему было 28 лет, из них он шесть лет по сути вычеркнул из своей жизни. Однако та цена, которую ему за это уплатили, примиряла его с обстоятельствами.

— Ты будешь получать не меньше, а, может, и больше. При этом у тебя будет нормальная работа и нормальная жизнь. Тебя это устраивает?

Андрей, не задумываясь, ответил:

— Да.

Телефон зазвенел, и Пилястров тут же снял трубку.

— Все в порядке, — сообщил Андрей. — Он только что вышел из дома. А тот ждет уже минут пятнадцать. Но… — Андрей сделал паузу, и Пилястров все понял.