Юлия Алейникова - Врач без комплексов

— Хорошо. А жил он на Васильевском или специально туда приехал по подъездам бродить? — не отставала она.

На лице майора появилось некое странное выражение, которое расшифровать Женька не смогла.

Майор Суровцев знал Евгению Потапову около года и почему-то привык воспринимать ее как шило в собственной заднице. Надоедливое и неотвязное. Хотя в последнее время стали мелькать в его голове какие-то крамольные, непривычные майору мысли. Журналистка Потапова стала казаться ему не такой уж глупой и пустой. А еще на редкость бесстрашной, настойчивой, проницательной и даже хорошей. В том смысле, что доброй, отзывчивой и совсем не противной. А еще, несмотря на свою популярность, Женька совершенно не задавалась, вела себя попросту и была не обидчива. Но майор эти мысли всячески от себя гнал, упрямо цепляясь за собственные отжившие стереотипы. Вот и сейчас Женькин простенький вопрос заставил его отметить ум и основательность подхода собеседницы. Но по укоренившейся привычке майор постарался тут же забыть о своем хорошем впечатлении и погрузиться в ворчливое недовольство, цепляясь за эту маску как за спасательный круг или щит. Чего так боялся майор, он и сам не понимал.

— Нет, жил он на Ладожской, — не спеша проговорил Суровцев.

— Вот! — так и подпрыгнула на стуле Женька. — А что он делал в Ленкином подъезде? А?

— Деньги искал, — пояснил майор.

— Ближе нигде не нашлось! — фыркнула девушка.

— У него через три дома дилер жил, — пояснил Суровцев. — И вообще, Воробьев этот был наркоман со стажем, его по мелочи не раз наши прихватывали, но поскольку он усердно сотрудничал с органами, то до тюрьмы пока не доходило.

— Откуда вы знаете? Вы же наркоманами не занимаетесь, — подозрительно спросила Женя. — Тем более теми, что на Ладожской проживают.

— Смежники подсказали. И вообще, Потапова, ну почему ты считаешь, что ты одна умная, а вокруг тебя сплошь дураки ходят? Ты что, полагаешь, что лучше меня в криминалистике разбираешься или что я к делу наплевательски отношусь?

— Нет, — немного покривила душой журналистка, потому как была уверена, что если уж не лучше майора умеет раскрывать преступления, то уж во всяком случае не хуже.

— Так вот. Раздобыл Воробьев денег, купил вожделенную дозу, да немного на радостях не рассчитал, потому как в таком состоянии и не такое возможно. Ширнулся и откинул копыта.

— Да? Говорите, наркоман со стажем? — сдаваясь, переспросила Женя.

— Да, — твердо кивнул майор.

— Как же он тогда мог с дозой ошибиться? Раз он со стажем? А может, ему специально не ту дурь подсунули? Чтобы передоз вышел? А? — вывернулась она и огорошила майора новым каверзным вопросом.

— Слушай, Евгения, ты же сейчас сиротами занимаешься? Ну, так чего ради ты ко мне с наркоманами пристала? Ограбить твою Матвееву хотели, она заупрямилась, ее убили. Все. Дело зак-ры-то, — по слогам произнес последнее слово Суровцев. — Иди домой и жарь котлеты своему адвокату. Или он от тебя уже сбежал? — ехидно переспросил майор, надеясь, вероятно, поссориться с Женей, чтобы избежать ее визитов в ближайшее время.

Но она на уловку не повелась, а просто показала майору язык и хлопнула дверью. А насчет котлет и правда стоило поторопиться, Володя обещал заехать вечером, и конечно, голодный. Может, предложить ему переехать к ней? Хотя лучше уж ей к нему, у Жени квартира съемная, а у Володи своя, к тому же уйти самому гораздо легче, чем выгнать кого-то из собственной квартиры, а значит, Женины позиции на его территории будут прочнее.

Господи! О чем она думает? Это же унизительно! Или ее судьба, едва найдя мужика, тут же начать хвататься за его штаны и трястись над ним, превратившись в безвольный, бесхарактерный довесок, предназначенный для хозяйственных работ? Ужас!

«Просто ужас!» — думала девушка, торопясь домой. А ведь еще три месяца назад она была совершенно независима, самостоятельна и абсолютно счастлива. А теперь? Превратилась в кухарку, да не просто в кухарку, а в какую-то «кухарку по свистку». Нужна, свистнули, и вот она тут, а не нужна, так и не вспомнят.

Женя резко затормозила от неожиданного просветления и едва не спровоцировала вторую за день аварию. А ведь правда, в кого она превратилась? Что она делает? Ее же просто используют! Показав в зеркало заднего вида не вполне приличный жест вопящему ей в спину водителю, девушка наконец тронулась с места и свернула в свой переулок.

— Привет, малыш! — Володя чмокнул Женю в щеку и, пристроив на стуле портфель, принялся стягивать куртку. — Чем вкусненьким будешь кормить уставшего адвоката? — весело спросил он, пытаясь по запаху определить меню.

— Ничем, — развела руками журналистка. — Сегодня такой завал на работе был, ни продукты купить не успела, ни ужин приготовить. Я, наверное, минут за десять до тебя домой добралась.

Володя замер с курткой в руках и обиженной физиономией.

— Но если хочешь, можем сейчас быстренько яишенку пожарить с хлебом и помидорами или пельмени покупные сварить. У меня, кажется, был пакет в морозилке, — озабоченным голосом предлагала Женя. — А можем в ресторан пойти. Мы с тобой уже сто лет нигде не были. Встречаемся только у меня за столом. — Последнее замечание было своего рода тестом, который должен был выявить, что лежит в основе Володиного к ней отношения. Простое потребление или нечто большее, не связанное напрямую с желудком.

На усталом вытянутом лице адвоката Скрябина отразилась нелегкая внутренняя борьба. После чего он сгреб Женьку в охапку, чмокнул на этот раз в макушку и, вздохнув, сказал:

— Извини. Действительно как-то по-дурацки получается, как будто я к тебе есть приезжаю. Но ты сама виновата. Потому что обалденно готовишь. Просто пальчики оближешь, даже лучше мамы. — Женька почувствовала, как ее лицо самовольно расплывается в счастливой, гордой улыбке. Да, не зря мама ей с детства внушила: ничто не производит на мужчину такого эффекта, как умение женщины хорошо готовить. — Но ты права. Нельзя так бессовестно тебя эксплуатировать. И хотя я дико устал и всю дорогу мечтал поесть и завалиться с тобой на диван перед телевизором, приглашаю тебя в ресторан. В любой, какой хочешь! — Он оторвал от себя зардевшуюся от удовольствия Женьку и спросил, глядя в глаза: — Ты в какой хочешь?

— А ты? — млея от счастья, спросила она. Жених тест прошел.

Володя ни свет ни заря уехал на работу, отстаивать в суде интересы какого-то махинатора, а Женя лениво валялась в кровати, неспешно размышляя, с чего начать рабочий день. В двенадцать ее ждали в редакции, надо было просмотреть чистовой монтаж сюжетов, потом предстояло личными звонками подтвердить явку всех ВИП-гостей на эфир, потом зайти к Труппу на личный доклад. А после ей надо было отдать свою миленькую, славненькую машинку в автосалон на замену багажника. А до этого? Что она могла сделать до этого?