Дарья Кожевникова - Охота на лесную нимфу

Эти монологи прерывались слезами, после чего Женька снова, до головокружения, до потемнения в глазах, металась по комнате. А наутро, проснувшись после того, как просто в изнеможении упала вечером на кровать, она, невзирая на слабость, отправилась в город. Теперь куда сильнее недавно угасшей болезненной лихорадки Женьку терзал огонь, пылающий внутри и словно сжигающий сердце, которое и без того заходилось от боли. В таком состоянии Женька, даже если захотела бы, не смогла усидеть на месте. Но она и не хотела. Она готова была хвататься за любую возможность спасти свой лес.

В городе Женька прежде всего позвонила по уже знакомому телефону, но, выслушав, как всегда, стандартный ответ, не повесила трубку, а с порожденной отчаянием смелостью перешла в наступление.

— А кто утверждает эти планы, могу я узнать? — решительно спросила она. — И могу ли я взглянуть на них? Должны же у вас быть какие-то бумаги!

В ответ на свою просьбу выслушала отказ, обоснованный тем, что она не является официальным лицом или представителем какой-либо общественной организации. Скорее всего, подумала Женька, это было простой отмазкой, но означало одно: взывая к руководству Лесного хозяйства, она ровным счетом ничего не добьется. Сбывались самые мрачные ее предположения.

— Ну что ж, — процедила она сквозь зубы, выходя из кабинки таксофона. — Как сказали мне спущенные вами с цепи лесорубы, будем по-плохому, раз нельзя по-хорошему. Вы мне сами не оставили выбора.

С этими мыслями мрачно, но решительно настроенная Женька пошла по магазинам. Теперь ей предстояли внеплановые расходы, но, к счастью, у нее еще оставались те деньги, что ей прислал когда-то с Корнеем Влад. Она в свое время разделила их на несколько месяцев и тратила исключительно на собак. И не потому, что не желала ничего принимать от Влада для себя лично, а потому, что знала: у нее не будет других средств на то, чтобы побаловать своих любимцев, в то время как ей очень этого хотелось. Но теперь, когда опасности подвергались другие ее любимцы — деревья, Женька решилась посягнуть на часть неприкосновенной суммы и взять оттуда, сколько бы ни потребовалось.

Домой она вернулась, когда уже стемнело, но из-за холмов все еще доносился шум, и небо подсвечивалось заревом, поскольку лесорубы не могли не позаботиться об освещении. Женька не стала дожидаться, когда это зарево померкнет. Переделав все свои повседневные дела, она стала готовиться к своему первому походу в объявленной лесорубам партизанской войне. А потом, придерживаясь своего обычного прогулочного маршрута — не через озеро, а по гребням холмов, только теперь без собак, отправилась к вырубке. Идти на этот раз было гораздо легче. Голова время от времени начинала кружиться, но словно какой-то дополнительный источник сил обнаружился у Женьки, помогая ей продвигаться вперед. В очередной раз ненадолго остановившись, чтобы передохнуть, она вскинула голову и обвела взглядом застывшие в напряженном безмолвии сосны, за темными макушками которых виднелось хрустально-черное небо и проглядывали ясные, морозно мерцающие звезды.

— Быть может, это вы меня поддерживаете, мои хорошие, — предположила Женька, обращаясь к соснам. — Но я ощущаю какую-то легкость. Даже странно, словно я и не болела эти дни.

В темноте лесной ночи кажущиеся черными сосны как будто едва заметно кивнули Женьке в ответ. А может, это ей и почудилось, но она не стала себя в этом убеждать. Кивнув им в ответ, она пообещала:

— Я сделаю все, что смогу. А вы помогайте мне всем, чем только сумеете. Нам теперь нужно держаться вместе, собрать воедино все наши силы. Иначе в скором времени за холмами не останется ничего, кроме пустыни.

Она взглянула с вершины холма вниз, туда, где возвышались засыпанные снегом деревья, где пока еще можно было без труда отыскать немало пейзажей для сказочных рождественских открыток, где дремал под снежным одеялом кристально чистый и мелодичный ручей. Потом, подхватив свою парусиновую сумку, снова тронулась в путь.

Когда Женька добралась до нужного ей холма, было уже так поздно, что работа на участке закончилась. Свет тоже погас, но привыкшим к темноте Женькиным глазам он был и не нужен. Затаившись на вершине, она огляделась. В груди болезненно кольнуло, когда она увидела, насколько увеличилась за сегодняшний день площадь вырубки. Тот, кто выторговал право на уничтожение здешнего леса, явно не желал терять время зря. Лесорубы, как успела заметить Женька, работали по четырнадцать-шестнадцать часов в день, и все было сделано для того, чтобы обеспечить бесперебойность их работы. Пара пустых лесовозов уже стояла в ожидании завтрашнего дня, к поваленным деревьям были подогнаны трактора. Все было готово к тому, чтобы с утра, не теряя ни секунды, вся бригада приступила к работе. А пока что уставшие мужики отдыхали в своем вагоне. Убедившись, что никто из них не бродит вокруг, Женька начала действовать. Прежде всего, отыскав подходящую елку, она отломила у нее несколько широких нижних лап.

— Прости, моя хорошая, — шептала Женька елке, закрепляя лапы на своих сапогах. — Но мне это необходимо для того, чтобы помочь твоим подругам. А может, и тебе тоже, кто знает. Я должна спуститься с холма к вырубке так, чтобы никто не заметил моих следов.

Подхватив сумку, Женька начала спускаться со своей тропинки вниз. Лапник, подобно снегоступам, не давал ей проваливаться глубоко в снег и оставлял после себя лишь широкие, плохо заметные вмятины. Эти вмятины, как надеялась Женька, никому не позволят связать воедино тропинку, по которой она гуляла годами, с вырубкой.

Спустившись вниз, к границам вырубки, Женька отвязала лапник от сапог и дальше пошла уже без него. Так двигаться было удобнее и быстрее, а снег здесь был настолько утрамбован и перепахан, что наследить было бы уже невозможно даже при большом желании. Единственное, чего стоило опасаться Женьке здесь в это время, — это то, что ее заметит кто-нибудь из лесорубов. Но, прислушавшись, она не уловила из-за дверей вагончика ни звука — очевидно, там все уже спали, что было неудивительно при таком напряженном графике работы. Придерживаясь поваленных стволов и собранного в кучи лапника, Женька направилась к машинам. Приблизительно зная, где надо искать, она довольно быстро нашла крышки топливных баков. По счастью, те оказались без замков. Стараясь не шуметь, Женька открыла их. Выждала немного, затаив дыхание и прислушиваясь. Производимый ею шорох, чуть слышный, казался ей едва ли не грохотом, и, вопреки здравому смыслу, она опасалась, что он мог достигнуть слуха спящих в вагончике людей. Но вокруг все было по-прежнему спокойно, и, вытащив из сумки пакет, Женька принялась засыпать в баки его содержимое. Еще накануне она заметила, что двигатели у лесовозов, как и у тракторов, дизельные. А та хитрая печка, что стояла у нее дома, тоже работала на солярке, так что у Женьки было достаточно сырья для проведения экспериментов в домашних условиях. В результате, отоварившись днем в магазине бытовой химии, она сделала смесь, способную превратить солярку в абсолютно бесполезную жидкость, к тому же еще и с хлопьями. Покончив с машинами и вернув крышки на место, Женька прокралась к тракторам и проделала с ними то же самое. После этого, осмотрев напоследок тракторные гусеницы, она пошла прочь, к своим импровизированным снегоступам.