Дарья Кожевникова - Охота на лесную нимфу

— Привет, — кивнул он Женьке, после чего развернулся к Корнею: — Спасибо, Корней. Глянь еще машину, хорошо? Похоже, начало спускать правое переднее колесо.

— Еще бы, так ездить, — нимало не удивился Корней. — Ну хоть не зря? Узнал что-нибудь?

— Ровным счетом ничего, — процедил Влад сквозь зубы. — Хоть предупреждай Макарова-младшего, чтобы не попадался на глаза. А то, не ровен час, я ему хребет переломаю. Ведь хоть у меня и нет никаких доказательств, но после сегодняшнего я почти уверен, что это снова его работа.

— Ошибаешься, — возразил Корней. — Я сегодня наводил справки. Так вот, он уже недели две как в Москве. Не знаю, что он там делает — может, просто прожигает отцовские деньги, — но что он там и никуда не выезжал, это точно. И те молодцы, которых папаша позволил ему оставить при себе или же прикрепил к нему, тоже с ним. Так что вряд ли…

— Ну тогда я вообще ничего не понимаю. — Влад закурил, и Женька заметила, как гневно подрагивают его ноздри. — Кто еще может действовать так глупо? И главное, зачем? Это-то ты мне можешь сказать? Никаких требований, никаких претензий — просто тупое и бессмысленное вредительство. Невольно напрашивается мысль, что у того урода, который это затеял, не все в порядке с головой. — Влад раздраженно отшвырнул окурок и кивнул Женьке: — Пойдем ужинать. А то я сегодня голодный, как волк.

— Обычное твое состояние, когда звереешь, — заметил Корней.

— Так ведь есть от чего! — в сердцах ответил Влад перед тем, как вместе с Женькой подняться на крыльцо.

Пока они раздевались в вестибюле, Женька, не желавшая докучать и без того раздраженному Владу, но очень обеспокоенная упоминанием о Макарове, все же не выдержала и спросила:

— Что у тебя случилось? В тебя что, снова пытались стрелять?

— Нет, — мотнул головой он. — Но убивают морально. А теперь, Женька, давай больше об этом ни слова. Не доводи до греха, я и так уже где-то около этого.

— Хорошо, не буду, — кивнула она. — Прости.

Он посмотрел на нее, обнял и повел в столовую, где их уже ждал накрытый стол. Женька подумала, что на этом инцидент будет исчерпан и дальше все пойдет своим чередом. Но, как оказалось, надеялась она зря. Влад оставался мрачным и раздраженным. Перед тем как приступить к еде, налил себе и на одном дыхании осушил стопку водки, потом вторую, и дальше продолжал в том же духе, но и это не улучшило его настроения. И когда после ужина они оказались на застланной шелковым покрывалом кровати, Женька сразу почувствовала, что сегодня Влад не расположен к нежности, а лишь пытается выполнить формальность перед тем, как получить желаемое.

— Влад, — она мягко отстранила его. — Не надо, не принуждай себя играть эту роль. Сделай все, что ты хочешь, сразу. Так будет лучше. Я смогу понять.

Он молча взглянул ей в лицо глазами, затуманенными изрядной дозой выпитого за ужином алкоголя. А потом почти повторилась та первая ночь, о которой у Женьки сохранились весьма болезненные воспоминания. С той только разницей, что сегодня Женька была к этому готова и даже ни единой мыслью не упрекнула Влада за его грубость. Она ведь уже хорошо успела узнать, каким он может быть. И она любила его. Любила всяким, всего и без остатка, хотя никогда не делала попытки признаться ему в этом, поскольку всегда помнила о том, что их отношения не могут быть долгими.

Когда Женькины мучения остались позади, Влад резко отстранился от нее и провел по лицу руками, словно стряхивая с себя какое-то наваждение:

— Женька, прости. Черт знает, что на меня иногда накатывает.

— Ничего. — Она погладила его по плечу, потом нежно коснулась губами. — Ты просто устал, тебя измотали твои проблемы.

— Слушай, — он повернулся на бок, так что его лицо оказалось совсем рядом с Женькиным, — скажи, ну что ты во мне нашла, а?

— Как это «что»? — Женька оторопела от такого вопроса. — Разве нужно в человеке искать что-то конкретное? И вообще ты меня об этом спрашиваешь так, как будто бы я первая, которая… увлеклась тобой.

— Не первая, — с пьяной откровенностью согласился он. — Далеко не первая. На меня вешались, терпели любые проявления моего отнюдь не ангельского характера, передо мной прямо в ресторане, едва ли не на банкетном столе, готовы были раскинуть ноги и подарить мне свою невинность… Да чего вообще только не было! Но тогда все было просто и понятно: девочки старались ради того, чтобы отхватить хотя бы кусочек от моего благополучия. А ты-то почему со мной? Ты же ровным счетом ничего от меня не ждешь, ни о чем не просишь!

— Не жду и не прошу, — согласилась Женька.

«Потому что я просто тебя люблю», — хотелось добавить ей, но она сдержалась и на этот раз и лишь в порыве чувств прижалась к нему, обвив его руками.

Они так и лежали в обнимку, пока он не уснул. Тогда Женька осторожно высвободилась, поднялась и тихо собрала свою одежду, после чего остановилась над Владом. Она долго смотрела на него, желая запечатлеть в памяти этот момент, который, возможно, никогда больше не повторится, потом наклонилась, нежно поцеловала его полуоткрытые во сне, как у ребенка, губы и выскользнула за ведущую к бассейну дверь. Ополоснувшись в одной из расположенных возле бассейна душевых кабинок, она растерлась полотенцем, оделась и позвонила со своего телефона Корнею.

— Да, Жень, — отозвался он почти сразу.

— Корней, извини, что побеспокоила. Ты не мог бы отвезти меня домой?

— Конечно, — ответил он без всяких вопросов. — Выходи, я буду ждать в машине у дверей.

Женька вышла через зимний сад. Медленно прошла по дорожке, зная, что видит всю эту красоту в последний раз, поскольку послезавтра вернется хозяйка этого дома и этого сада, и тогда для такой гостьи, как она, вход сюда будет уже воспрещен.

А через час с небольшим Женька уже не вспоминала ни про сад, ни даже про самого Влада. С «кошками» в сумке и ощущая во внутреннем кармане куртки тяжесть своего пистолета, она под покровом темноты снова спешила к вырубке. Чтобы не попасть на освещенное пространство, ей пришлось сойти со своей ведущей по низине тропинки до того, как лощина преградила ей путь — свет установленных на вырубке прожекторов пробивался далеко между деревьями, растворяя спокойную темноту ночного леса. Замерев возле одного из деревьев, Женька оглядела остальные, находящиеся в пределах ее видимости.

— Родненькие вы мои, — прошептала она. — Кто бы мог подумать, что когда-нибудь наступят такие дни? Господи… Ну за что?! За что нам с вами все это?!

Деревья ничего не ответили. Приговоренные к смерти, они молча делили с Женькой ее скорбь. Она это чувствовала, и на душе у нее становилось еще горше, еще тяжелее. В конце концов, понимая, что еще немного — и она не выдержит, разрыдается в голос, Женька заставила себя двинуться дальше. Обогнув всю вырубку, она зашла с другой стороны и, как в прошлый раз, выбрав наиболее подходящее дерево, отделенное от границ вырубки несколькими другими, вскарабкалась на него при помощи своих «кошек».