Дарья Кожевникова - Охота на лесную нимфу

— Да, мам. — Чувствуя, что бледнеет, Женька все же нашла в себе силы говорить спокойно. — Я дрянь, а ты у нас святая. Вот почему мы с тобой и живем на разных концах города, и видимся раз в несколько лет, да и то случайно.

— Женечка, дорогая! Прости, что заставил тебя столько ждать! — Влад, само раскаяние и предупредительность, подошел к ней, нежно взял за ручку и только что к губам ее не поднес. Несмотря на испытанный от разговора с матерью шок, Женька едва смогла сдержать удивление, но быстро сообразила: он знает, кто ее собеседница, и подыгрывает ей, успев на ходу оценить ситуацию.

— Ничего, милый, — ответила она, с благодарностью сжав его руку.

Больше она ничего не смогла сказать. Под недобрым взглядом все еще стоящей на тротуаре матери Влад помог Женьке сесть в машину. Женька не обернулась, не кивнула матери на прощание, потому что вид ее бледного лица и закушенных губ выдал бы тогда ее истинные чувства, испортив разыгранный Владом маленький спектакль. Какое-то время она держалась еще и в машине. Но когда мать со своими сумками осталась далеко позади, Женька все-таки не выдержала. Губы затряслись, и слезы потоком хлынули из глаз, так что она едва успела закрыть лицо руками.

— Женька, ну-ка, прекращай разводить сырость. — Влад сунул ей свой носовой платок.

— Да… я… извини, — с трудом выговорила Женька, безуспешно пытаясь успокоиться.

— Извиняться тут не за что. Так же, как не из-за чего слезы лить. Наоборот, радоваться должна, что вовремя выбралась из этого сумасшедшего дома. По-хорошему, так и братьям твоим следовало поступить точно так же. А то старший в погоне за деньгами связался с такой компанией, что хорошо бы его в этом году в армию забрали, иначе, не ровен час, в тюрьму угодит. Хотя и в армии такому будет не сахар.

— Господи! — выдохнула Женька, комкая у лица платок. — Ну почему в этой жизни все так? Куда же смотрит бог и он ли вообще правит этим миром?

— Так, теперь еще и в философию ударилась, — проворчал Влад, останавливая машину возле какого-то магазина. — Посиди здесь, я скоро вернусь.

Он ушел, а Женька использовала данную ей передышку на то, чтобы успокоиться, прекрасно осознавая, что Влад заехал сегодня к ней для того, чтобы развлечься и отдохнуть в ее компании, а не для того, чтобы любоваться видом ее слез. Мысль об этом помогла ей справиться с собой. И когда он вернулся, о ее недавних слезах напоминали лишь покрасневшие глаза да смятый носовой платок.

— Ну вот, кажется, и дождик кончился, — заметил Влад, усаживаясь на свое место и что-то затаскивая следом. — Держи, это тебе.

«Это» оказалось огромным, но очень легким и невероятно мягким плюшевым котом, полосатым и толстым, как в мультике про попугая Кешу. Женька не могла не улыбнуться, усаживая к себе на колени это податливое пушистое чудо.

— Спасибо, Влад. Ты прости, что я так глупо сорвалась.

— Жень, проехали. Не стоят они твоих слез, ни мать, ни отчим, и нечего больше об этом говорить. Ну а теперь едем ко мне. Если уж ты вспомнила о боге, то предадимся сегодня всем смертным грехам — и лености, и разврату, и чревоугодию… Что там еще остается?

— Не знаю, — улыбнулась Женька, обнимая кота.

— Эх ты, философ. Ну ладно, сами что-нибудь придумаем.

Последовавшие за этим часы были, как всегда, восхитительны. Влад умел устраивать домашние праздники. И хотя их сценарий мало чем отличался от традиционных сценариев голливудских фильмов, так прекрасно было не увидеть все это на экране телевизора, а пережить самой: вначале джакузи с огромным количеством шампанского, не столько выпитого, сколько вылитого прямо в пенистую воду. А потом — изумительный вечер при свечах, на мягком ковре перед горящим камином, который, к Женькиному облегчению, топился не дровами, а какими-то брикетами, от которых не было мусора.

О приезде жены Влад Женьке так и не заикнулся. Лишь прощаясь с ней ночью на крыльце ее дома, сказал:

— Жень, завтра меня не жди, я не смогу приехать.

«Конечно, иначе и быть не может», — с горечью подумала она. Вслух же ответила:

— Как хочешь, Влад.

— Не «как хочешь», а не смогу, — повторил он. — Если получится, увидимся послезавтра. Ну а если нет, то я тебе позвоню.

— Хорошо, — кивнула она.

Наклонившись к ней, Влад целомудренно поцеловал ее в лоб и спустился с крыльца. Тихо хлопнула дверца машины. Обхватив обеими руками подаренного кота и невзирая на нетерпеливое повизгивание собак за дверью, Женька долго смотрела на дорогу после того, как скрылись вдалеке красные габаритные огни. И спрашивала себя, увидит ли она еще хоть когда-нибудь подъезжающую к воротам «Тойоту».

Этот вопрос Женька не переставала задавать себе и на следующий день. Даже мелькнула безумная идея поехать в аэропорт. Посмотреть на эту самую Эллу, а заодно узнать, как Влад будет ее встречать. Но, во‑первых, Женька не знала ни номера рейса, ни времени прибытия самолета. Во-вторых, Влад мог заметить ее там, и если бы заметил, ему это вряд ли бы понравилось. Ну а в‑третьих, сказала сама себе Женька, ты можешь увидеть там такое, чего тебе лучше бы не видеть, ради твоего же собственного спокойствия.

Обдумав все это, она отказалась от своей затеи, но только легче ей от этого не стало, потому что все, что она могла и не могла увидеть в аэропорту, ей щедро принялось рисовать ее не в меру услужливое воображение. Весь день Женька провела как на иголках, а к вечеру, когда за ней обычно заезжал Влад, ей стало еще тяжелее. И с наступлением темноты Женька, уже второй раз за сегодняшний день, вместе с собаками пошла в лес.

От вырубки, к большому ее удивлению, по-прежнему не доносилось ни звука. Где-то после обеда Женька слышала, как туда, судя по рокоту, приезжал тягач. Но он там пробыл не больше часа и снова ушел. И теперь Женька не знала, что и думать. Днем она дошла до вырубки и убедилась, что та охраняется, но, кроме сторожей, там больше не было ни души. Не было и лесовозов. Лишь три трактора стояли в ряд, заслоняя собой чумазый вагончик, из крыши которого по-прежнему торчала покореженная труба — и больше ничего.

— Праздник у них, что ли, какой-то? — обратилась Женька к деревьям, поднявшись на холмы. Сегодня, в наступившей тишине, она впервые за много дней могла спокойно разговаривать с ними. — В то, что они убрались отсюда насовсем, мне что-то не верится. Да и не оставили бы они тогда свои трактора — чем охранять их, проще было сразу угнать.

По тревожной тишине внимающего ей леса Женька поняла: деревья согласны с ней, и лесорубы еще вернутся.

— Да, тяжелый у нас с вами выдался год, — вздохнула Женька. — Прошлой весной мне бы и в кошмарном сне такого не привиделось. А в этом… — Она лишь покачала головой, так и не найдя подходящих слов. Потом сказала, не в силах больше держать это в себе: — И к Владу сегодня приехала жена. Все. Кончилась моя недолгая радость. Вот и думай теперь, что же все-таки лучше — искать свою любовь и не найти ее или найти и потерять? Ведь если не найдешь, не испытаешь хоть раз в своей жизни того, что испытала я, то, считай, вся она прожита зря, уж я-то теперь точно знаю. Но терять… Господи, до чего же это больно! Как же это страшно и тяжело! Даже не терять, а просто делить еще с кем-то. Ведь это все равно что сердце разделить надвое — невозможно этого сделать, перед тем не вырвав его.