Ольга Чайковская - Болотные огни

Левка кончил. Было видно, что его речь произвела большое впечатление, и притом самое благоприятное для него. Слышно было, как кто-то сказал ворчливо: «Видал? А ты говоришь - не виноват».

Ткачихи смотрели на Левку благосклонно, особенно Васена.

Даже Берестов подумал о том, насколько правдоподобно звучит эта история и как хорошо подогнаны в ней все подробности.

- У меня вопрос, - сказал Макарьев.

- Какие тут вопросы, все ясно, - проворчал кто-то в толпе.

- Расстрелять гада - и амба! - выкрикнул кто-то.

Судья встал и пригрозил закрыть заседание. Стало тихо. В толпе послышалось ворчание.

Еще совсем недавно, года три назад, суды походили на рабочие собрания, каждый присутствующий мог встать и произнести речь «за» или «против» подсудимого. Реплики и выкрики с места были делом обычным. К новым порядкам привыкали с трудом.

Теперь внимание всего зала обратилось на Макарьева. Он покраснел и, как медведь лапой, потер лысину. В зале засмеялись.

- Скажите, пожалуйста, - начал он, обращаясь к Левке.

- Пожалуйста, - поспешно сказал Левка, и в зале засмеялись сильней.

- Скажите, пожалуйста, - повторил Макарьев,- в котором часу все это произошло?

- Да минут за пятнадцать до того, как подошел поезд.

Потом он подумал и сказал:

- А может быть, это и раньше было, так - за полчаса. Я бы и тогда не мог времени определить, а сейчас и подавно не смогу.

«А хитрая бестия! - подумал Берестов. - Вывернулся».

- А все-таки, пятнадцать минут или больше?

- Затрудняюсь вам сказать.

Макарьев сел. Теперь заговорил судья.

- Что вы делали весь этот день? Расскажите всё по порядку.

Левка замялся. Он явно замялся и подчеркнуто долго молчал.

- Да что делали, - сказал он наконец, - ничего хорошего мы не делали. Пили мы в поселке. Не так чтобы очень пили, а собрались компанией. Были и барышни. Правда, барышни наши…

Он почесал затылок и прищурился. В зале начался смех. Левка переждал его.

- По этой части мы, конечно, вели себя плохо. Я не скрываю. Вот, к примеру, есть у нас в поселке такая Людмила Ведерникова, ну, кто ее не знает, известная. .. Я ничего, конечно, говорить не хочу, только. .. Одно сказать…

Левка хладнокровно выждал паузу и добавил:

- .. .проезжая дорога.

В зале кто-то загоготал. «Понятно, - подумал Денис Петрович, - заранее обезвреживает. Вот бедняга Милка. Хорошо, что ее здесь нет».

Он ошибался. Милка была здесь. Она тихонько исчезла из комнаты, в которую ее провели, взобралась на хоры и оттуда слышала Левкину речь.

- С такими женщинами, как Ведерникова, - продолжал Левка, - нам, парням, конечно, лучше дела не иметь, но что тут сказать… Знаете, какой мы народ. .. Словом, мы к этой Милке ходили, была она с нами и в поселке на даче. Привел ее Николай Латышев, а поскольку его очередь была дежурить около дома инженера, он ушел тотчас же, а как услышал в саду разговор, пришел опять за мной. Остальное вы знаете.

Рассказ о барышнях и Милке, видно, произвел на ткачих неприятное впечатление, однако когда Левка сказал: «Знаете, мы, парни, какой народ», они оживились, а Васена даже заулыбалась, впрочем сейчас же спохватившись и сконфузившись.

Берестов взглянул на инженера. Тот сидел на своей скамейке. Уперев локоть в колено и покусывая палец, он сосредоточенно смотрел на Левку.

А Милка сжавшись сидела на хорах. В голове ее тяжело стучало. Она спрятала в ладони горячее лицо и не знала, осталась ли она незамеченной, или все уже обернулись и смотрят на нее. О Дохтурове она старалась не думать.

Потом вызвали Николая, рассказ которого, как, впрочем, все и ожидали, точно совпал с Левкиным.

- Скажите, Латышев, - спросил Макарьев, - где вы стояли в саду у Дохтурова, в каком месте?

Николай оживился. «Представилась возможность сказать правду», - подумал Денис Петрович.

- Да тут, справа от дорожки, в сиреневых кустах.

- А где стояли диверсанты?

- Да тут же, в общем.

- Я бы хотел поточнее, - сказал Макарьев.- В тех же кустах?

- Да вроде поодаль.

- Не в кустах? Разве они не прятались?

- Да нет, в кустах.

- В тех же, сиреневых?

- Да тут же в общем. Недалеко.

Макарьев сел с самым равнодушным видом, очень порадовавшим Дениса Петровича. Настойчивые вопросы о кустах были непонятны присутствующим в зале, и это вызвало нечто вроде уважения к защитнику.

- Да, - снова поднимаясь, сказал Макарьев,- скажите Латышев, когда произошла ваша встреча с диверсантами?

- Незадолго до того, как прошел поезд.

- Ну как незадолго? Минут пять?

- Да, около того.

«Заглатывает, дурень», - подумал Берестов, стараясь не смотреть в сторону Бориса, ловившего его взгляд.

Но тут заговорил Морковин:

- Вы точно помните, Латышев, что за десять минут?

Николай насторожился. По тону прокурора он почувствовал, что точно помнить ему не следует.

- Ну как тут можно помнить точно? Может быть, и больше.

Морковин откинулся на спинку стула.

- Ну а скажите, Латышев, - спросил он, - когда вы выстрелили и инженер упал, успели вы осмотреть его карманы?

- Ну что вы, какие карманы! Это потом сделал товарищ из розыска.

- И нашли в них… Прошу представить вещественные доказательства.

Милиционер принес и положил на стол грязные, смятые в комок перчатки, кусок бикфордова шнура и наган.

- Подсудимый, признаёте ли вы эти вещи своими?

Александр Сергеевич встал:

- Я впервые увидел их у следователя.

В зале начался шум.

- Обнаглел, гад! - крикнул кто-то.

Милка заметила, что в этой кричащей толпе, в самой ее середине, был какой-то остров сосредоточенного молчания. Что там за люди?

И вот тут случилось то, чего уже никто не ожидал. Заговорила Васена.

- А ну, батюшка, - сказала она, - примерь перчатки.

Инженер взглянул на нее весело и вопросительно.

- Примерь, примерь, - повторила она.

Не сказав ни слова, Дохтуров отлепил от комка одну из перчаток и начал ее натягивать. Она не лезла.

- Пожухли, - сказал он весело.

- А ты тяни, тяни, - настаивала она, - тяни хорошенько.

Инженер тянул изо всех сил, но перчатка даже и наполовину не лезла на его широкую ладонь. Все молчали.

- Ай да Васена! - сказал кто-то в толпе.

Васена совсем осмелела.

- Ну а теперь ты, батюшка, - обратилась она вдруг к Левке.

Левка взглянул на судью.

- Наденьте, - сказал тот.

Левка пожал плечами и надел перчатку, она была впору, - быть может, только немного жала.

- Так, - сказал судья, - можете снимать… Свидетель Додонов.

Вышел Васька Баян. Опросом парней из банды, говоривших одно и то же, окончилось это заседание. Только сейчас Берестов заметил, что среди парней нет Карпова - того, кого в поселке прозвали Люськиным.

- Нет, какова Васена, - говорили в толпе, - вот это дала!

Милка долго соображала, как ей лучше выйти из клуба - пораньше или, наоборот, позже, когда все уже пройдут. Однако решать ей не пришлось, ее вынесло вместе со всеми и вместе со всеми затерло у входа. Милиционеры, с трудом расталкивая толпу, прокладывали дорогу, по которой должен был пройти подсудимый, и Милка, как назло, оказалась в образовавшемся проходе.