Марина Серова - Фата пропавшей невесты

– Да, действительно подвели вы ее, – покачала головой я. – И что дальше было?

– Скажите, вот вы знаете значение выражения «в упор не видеть»? – Я кивнула. – А на себе это когда-нибудь испытывали?

– Как-то не пришлось, а вы, видимо, да?

– Представьте себе! Все оставшиеся дни учебы Люся смотрела на меня прямо, взгляд не отводила и… Не видела! Это, знаете ли, очень неприятное ощущение, особенно когда понимаешь, что заслужила это.

– Наверное, ей здорово дома досталось. Но вы перед ней извинились? – спросила я и сама же ответила: – Хотя вряд ли. Не стали ронять авторитет учителя.

– Куда уж ниже ронять! – грустно усмехнулась она. – Но пересилить себя так и не смогла. Так Люся и ушла из нашей школы, не узнав, что я себя тогда начисто изгрызла – совесть-то у меня есть. Да и сейчас со стыдом об этом вспоминаю. Ну вот, наверное, и все, что я могу вам рассказать.

– Спасибо, вы мне очень помогли, – поблагодарила ее я и, не скупясь, достала из конверта пять тысяч – зарплаты-то у учителей мизерные, а она эти деньги вполне заслужила.

– Не надо, – отказалась Александра Федоровна. – Лучше вместо этого, когда увидите Люсю, скажите ей, что я очень сожалею о том, что тогда не сдержала своего обещания, и прошу простить меня.

– Обязательно скажу, – твердо пообещала я. – Хотя, думаю, она вас уже и сама простила. Но одно не отменяет другого. – И я почти насильно положила учительнице в карман деньги. – Скоро заготовки начнутся, и они вам очень пригодятся.

Выйдя из школы, я посмотрела на часы и невольно присвистнула – время летело как сумасшедшее, и надежд на то, что в 65-й школе я хоть кого-нибудь застану, практически не было, но я понадеялась на удачу.

В пробку я, к счастью, не попала, но все равно плелась со скоростью старой больной черепахи, что настроение мне не улучшало. Неожиданно зазвонил мой сотовый, причем номер был незнакомый – это оказалась Титова, которая с ходу заявила:

– Была кража! Причем не у Большаковых, а у меня! Я тут тапочки, рабочий халат и резиновые перчатки держу, а еще был у меня плащик на случай неожиданного дождя. Темно-синий, из плотного полиэтилена. Самый простой, который через голову одевается. С капюшоном и рукавами. А сейчас его нет! Стоит он недорого, но важен сам факт!

– Да-да! Я поняла, – поспешно ответила я. – Спасибо за информацию. Ольга Николаевна вам его стоимость обязательно возместит. И моральный ущерб – тоже. Только вы уж не переживайте так.

Отделавшись от домработницы, я невольно рассмеялась, потому что поняла, почему ни на одной из записей с камер наружного видеонаблюдения не оказалось Люси – она надела этот дождевик поверх своей одежды, которую через него не разглядеть. Зонт ей больше не нужен был, но оставалась сумка, по которой ее могли бы узнать. Сумка была небольшая, зонт в нее не поместился бы, значит… А значит это, что она могла захватить из дома какой-нибудь полиэтиленовый пакет и положить в него и зонт и сумочку. Теперь предстояло решить вопрос, куда мне ехать: смотреть записи, чтобы узнать направление, в котором ушла от салона Люся, или в школу? И я решила, что записи от меня никуда не денутся, тем более что потом придется ведь еще и другие искать и просматривать, а школа в данный момент важнее.

Подъехав к ней, я оставила машину возле ведущих во двор ворот, которые были закрыты, хорошо, что не на замок, – значит, в здании кто-то был, поднялась по ступенькам, и тут оказалось, что дверь заперта, пришлось звонить, причем не один раз. Ждала я довольно долго и наконец-то увидела через стекла лицо пожилой женщины и ее плечи в рабочем сером халате – явно уборщица. Она молча, движением подбородка поинтересовалась, какого черта я в такое время приперлась? Мне было не до разборок с младшим обслуживающим персоналом, и я громко спросила:

– Скажите, пожалуйста, кто-нибудь из учителей есть на работе? – Она отрицательно покачала головой. – А кто-нибудь из работников вообще?

– Тебе чего надо? – соизволила спросить она, причем слышимость оказалась прекрасная, можно было и не орать.

– Имена учителей, которые в две тысячи первом году первые классы принимали. Если их нет на месте, то, может, хоть телефон или адрес дадите? – просительно произнесла я, по опыту зная, что чем меньше власти у человека, тем больше в нем стремление ее показать.

– Шестнадцать лет назад? – Она явно усомнилась в моем здравом уме.

– Ну а вдруг? – с надеждой попросила я.

– Библиотекарши сейчас учебники разбирают, но… – Она пожала плечами. – Хотя попробуй. Они тут лет по двадцать работают, могут знать. Только аккуратно мне! Я полы недавно вымыла!

– Не волнуйтесь, я бахилы надену, – успокоила ее я, благо они у меня всегда с собой в сумке были – клиенты разные попадаются.

Уборщица милостиво открыла дверь. Прежде чем переступить через порог, я надела бахилу на одну ногу и только потом ступила на священный пол школы, а потом, стоя на одной ноге, надела вторую. Успокоив этим поборницу стерильной чистоты и выяснив, куда идти, я поднялась на четвертый этаж. Библиотека оказалась большой, заставленной стеллажами, а прямо возле двери высилась впечатляющая гора картонных коробок с книгами. Какая-то девушка доставала их и стопками относила на стол, за которым две пожилые женщины ставили на них штампы и записывали что-то в журнал, в общем, работа кипела. Извинившись за то, что отвлекаю их, я объяснила, зачем пришла, и они, откровенно обрадовавшись передышке в работе, охотно согласились мне помочь. Я только успевала записывать имена учителей начальных классов, приходя в ужас от объема предстоящей мне работы, когда одна из библиотекарш вдруг поинтересовалась:

– А зачем вам это?

– Понимаете, я ищу Люсю Назарову, которая в две тысячи первом году в эту школу в первый класс пошла.

Тут женщина повернулась к девушке и воскликнула:

– Марина, так ты же сама тогда к нам в школу пришла? Я не путаю?

Девушка, до этого молча наблюдавшая за нами со стороны, ответила не сразу, а когда заговорила, то настороженно спросила:

– А зачем вам Люся?

– Ни в коем случае не затем, чтобы ей навредить, – стараясь быть максимально убедительной, ответила я и предложила: – Может быть, мы с вами выйдем в коридор и я вам все объясню?

Поколебавшись, она согласилась. В коридоре, стоя возле окна, я достала и показала ей свое удостоверение частного детектива.

– Понимаете, Марина, Люся пропала. Ушла вчера из дома и словно в воздухе растворилась. Ее мать лежит в больнице, ей очень плохо. Когда дочь ей не позвонила, как обычно, она испугалась и обратилась ко мне, чтобы я выяснила, что случилось.

– А что ж она в полицию не обратилась? – все еще недоверчиво спросила девушка.

– Трое суток. Только по истечении этого срока принимаются заявления, а до этого там никто и пальцем не пошевелит. Скажут, что она где-то с подругами или молодым человеком весело время проводит, – объяснила я.