Динни Пэн - Сокровища Джарда. Западня XX века. Ловушка для Марианны. Казнить палача. Тайна рабыни Изауры

— …Я понял все в этот трагический миг, когда петля захлестнула горло, — продолжал свой рассказ Мол. На его шее алела рана от острого охотничьего ножа, которым так вовремя воспользовался, казалось бы, неповоротливый Двин, надрезав всего один ремешок. — Ожерелье джарда обладает удивительной способностью сжиматься и разжиматься через определенные промежутки времени…

— Примерно через пять-семь часов, — вставил Двин.

— Представляете?! — в тоне Мола просквозило восхищение. — Ожерелье со своим биологическим ритмом!..

— Собой восторгаешься? — съехидничала уже оправившаяся от потрясений Алиса. — Ведь это ты изготовил его тогда.

— Ничего я не восторгаюсь! — возмутился Мол. — Наоборот, я удивляюсь коварству прежнего Мола! — совершенно чистосердечно продолжал он: — Ведь мастер подарил Ожерелье Джарда жене фараона! Соображаете?! Хотел убить таким иезуитским способом ни в чем не повинную женщину!

— …А убил рабыню, — подхватила Алиса и добавила хрипло: — То бишь меня.

— Как это?! — не понял Двин.

— Очень просто! — Алиса пожала плечами. — Жена фараона передала ожерелье своей рабыне: ей хотелось, чтобы частица юной энергии вселилась в драгоценность и таким странным способом вошла в нее, стареющую — все суеверия, суеверия!.. Так мастер, сам того не желая, расправился не с женой фараона, а с… — Алиса чуть не брякнула: “с любимою”, но вовремя спохватилась и прикусила язык. Мол понял, но тактично промолчал.

— Извините за бестактность, а чем же ему так допекла жена фараона? — поинтересовался Двин. Алиса уклончиво промолчала, а Мол тихо, как бы извиняясь, пояснил:

— Допекла своей сумасшедшей любовью.

— Что ж, и такое бывает, — вздохнул Двин. Алиса еле удержалась, чтобы не хихикнуть. Мол опустил глаза. Сочный, красный порез на его шее, подсвеченный фонариком, выглядел зловеще.

— Слушай, надо бы еще раз йодом обработать, — предложила Алиса.

— Десять раз обрабатывать царапину?! — возмутился Мол. — Не переживай, на мне все как на собаке заживает.

— Но Ожерелье теперь надену я, — благородно заявил Двин, — иначе тебе так натрет рану — завоешь.

— Дви-и-ин, — мягко вступила Алиса. — И какой же прок с того, что ты наденешь Ожерелье? Ты вспоминаешь лишь по звукам, поверь мне. Лучше всех вспомню дорогу я, если… Если надену его.

Прекрасно осознавая, что на воображение Алисы сейчас ложится двойной груз: в прошлой жизни ее задушило это коварное ожерелье, полчаса назад Ожерелье совершило попытку убийства уже сейчас: в современной жизни — мужчины хотели избавить Алису от страшной ноши. Но Алиса, отринувшая страх (”Сокровище Джарда — не для трусов”) — была непреклонна.

Ожерелье в прошлой жизни было передано ей.

Ей самой и идти с ним. Навстречу Сокровищам.

— Алис! Знай: я постоянно начеку. Буду страховать, — надежно предупредил Двин.

— И я тоже, — подхватил Мол. — Если оно надумает дурить.

— Пустое! — с показной беспечностью откликнулась Алиса. — Поверьте: ему не удастся меня задушить… вторично.

После середины пути наступил своеобразный перелом. Это были уже не прежние душные, темные ходы нудного лабиринта — это была целая страна, подземная страна, где своды становились все выше, проходы — все шире, где дышалось все вольнее и вольнее. На пути встречались миниатюрные водопады, радующие глаз многоцветьем брызг. На пути попадались ручьи, которые удавалось просто перешагивать, но уже встречались и реки, которые пока удавалось переходить вброд.

Отрадно было душам путешественников, не знавших такой экзотики в этой, современной жизни. Легкими крыльями касались их воспоминания. “Что-то приятное было связано с этим утесом”,— подсказывало сердце Алисе, и в воображении проплывали синие глаза. Странно, но она не могла ясно вспомнить облик своего прошлого возлюбленного — Алхимика… Только ощущение: нежность словно гладила сердце своей мягкой ладонью.

Все бы хорошо, но… Мол терял силы. Через несколько часов после ранения рана загноилась. Вскоре поднялась температура.

В уютном месте, на берегу подземного ручья, сделали привал. Не чувствуя прохлады, Мол сгорал от внутреннего жара.

— …Мне уже не увидеть Зал Изириса… — прошептал он сухими губами с такой уверенностью, что Алиса чуть не зарыдала, но сдержалась и даже сумела спросить, подпустив бодрости в тон:

— Ты вспомнил, Мол?! Ты вспомнил Зал Изириса? Значит, все будет в порядке!

Усмехнувшись, Мол попросил: — Поклонись от меня Залу Изириса.

— Брось, Мол! — довольно резко оборвал его Двин, не желая принимать трагичность случившегося. — Кому как не тебе, мастеру, дойти до Зала Изириса и увидеть свои творения! Вот восстановишься часов за пять-шесть и — двинем!

— Вы — двинете, — упрямился больной. — Следи за Ожерельем, Двин. Я завещаю тебе заботу об Алисе. Следи за ним, обещаешь?

— О чем речь! Только мы пойдем все…

— …Не думайте, я ни о чем не жалею. Искренно. Я был счастлив в этот походе. Я умираю счастливым…

Алиса заплакала. Двин, зажав ладонями уши, начал раскачиваться из стороны в сторону.

— …Это только кажется, что мы охотились за сокровищами, — из последних сил, уже в полузабытьи, шептал бывший мастер. — Неправда… Мы шли на свою бывшую родину… Мы любили ее… Мы были счастливы… Но мы не поняли, что это сокровища охотились за нами…

Смачивая его сухие губы, Алиса внимала последним словам Мола: —…Похороните вместе с Лили… Я раскаиваюсь в том, что тогда замышлял убить ее. За это Ожерелье отомстило мне, пусть по-другому, всего лишь заражением крови, но — справедливо. Я умираю из-за своего коварства… двухтысячелетней давности. — Он сумел даже улыбнуться. Он был мужественным человеком. Алиса недооценила его: и тогда, и теперь. Язык стал непослушным. Двину и Алисе пришлось приникнуть к его лицу, чтобы разобрать самые последние слова: — Прости, Лили… Прощайте.

Ранее державший себя в руках Двин вдруг завыл и, уронив свою голову на мертвое тело, прохрипел: — Прощай!..

— …Ожерелье Джарда убило уже двоих, — приглушенно говорил Двин. — Я не хочу драматизировать, Алис, но сейчас Ожерелье на тебе. Прошу тебя: как только ты почувствуешь неладное, сразу скажи, или дай знать жестом, или…

— Хорошо-хорошо, Двин, о чем речь, я не маленькая, успокойся ради бога, — увещевала Алиса, чувствуя, что Двин практически вошел в состояние депрессии, и его надо поддержать. — Лили и Мол завещали нам найти сокровища. И мы найдем их, Двин.

— Да, разумеется, — прохрипел он, и судорога улыбки исказила его лицо, когда он добавил Алисину присказку: — А ведь они — не для трусов.