Марина Крамер - Силиконовая надежда

– А когда мне домой можно будет?

– Когда поправишься.

– Мне нельзя так долго, – вздохнула девочка. – Мне вечером младших купать нужно и ужин готовить.

– Ничего, мама справится.

– Не справится, – печально сказала Настя, глядя на Матвея снизу вверх. – Ей и некогда – она вышивкой занимается, очень редкая техника. Это много времени отнимает.

– Ну, ничего, отложит вышивку свою, ты заболела.

– Я не могу заболеть, кто тогда еду готовить будет и за детьми смотреть? – В этой фразе было столько женской заботы и недетской умудренности жизненным опытом, что у Матвея сжалось сердце.

Маленькая, не по возрасту худенькая и хрупкая девочка заменила мать своим братьям и сестрам в то время, как их биологическая мать занималась вышивкой и вынашивала для старшей дочери очередного подопечного.

– Мне нужно домой, – упрямо повторила Настя.

Матвей растерялся. Впервые он не знал, как себя повести, что сказать, что сделать, а девочка вдруг встала и, взяв за руку стоявшую в дверях Ингу, попросила:

– Тетя Инга, поедем домой, скоро ужин, папа вернется, а у меня ничего не готово.

– Настенька, – присев перед девочкой на корточки, заговорила Инга. – Тебе нельзя домой, тебе нужно личико вылечить. Ты ведь девочка, тебе же замуж выходить надо…

– Я не выйду замуж, – твердо сказала Настя. – И детей у меня не будет. Мне нужно папе ужин приготовить, он будет сердиться. И белье у меня замочено.

Инга растерянно посмотрела на Матвея, ожидая поддержки. И он вдруг понял, кто ему нужен. Взяв трубку внутреннего телефона, он поискал в прикрепленном к нему списке номер кухонного блока и, когда Анна ответила, сказал:

– Анна Александровна, вы не могли бы срочно в приемное зайти?

Та удивилась:

– Зачем?

– Вы мне здесь нужны. Очень вас прошу, – подчеркнуто попросил он и положил трубку.

Анна появилась минут через пять, все это время Настя простояла возле Инги, уговаривая отвезти ее домой. Когда же повариха появилась в кабинете, Матвей заявил:

– Анна Александровна, позвольте вам представить вашу будущую коллегу. Это Анастасия.

Анна удивленно посмотрела на девочку и вдруг перевела взгляд на Ингу:

– Инга Иосифовна? А вы как здесь?

– Здравствуйте, Анечка! – с облегчением выдохнула Инга. – Я вот Настю привезла, соседку, а она не хочет оставаться. Настя, ты не представляешь, как тебе повезло! Ты сейчас познакомилась с той самой Анной Тихомировой – помнишь, я тебе рассказывала?

Девочка посмотрела на Анну и закивала. Впервые за все время Матвей увидел в ее глазах живую эмоцию, интерес. Анна присела на корточки:

– Очень приятно. Ты, выходит, тоже кулинар? А что больше любишь готовить?

– Десерты и рыбу.

– Тогда мне бы пригодился совет. На ужин сегодня лосось, а я никак не могу решить, какие специи добавить. Если ты не против и Матвей Иванович не возражает, мы могли бы… – Она посмотрела на Матвея, и тот проговорил:

– Если Анастасия переоденется.

К его удивлению, девочка закивала головой и, прижав к груди пижаму, вышла в смежный кабинет.

– Уезжайте, Инга Иосифовна, – сказала Анна, поднимаясь. – Я уговорю ее остаться.

– Да, спасибо… но как с родителями?

– Пусть мамаша сама покрутится, – вдруг вырвалось у Матвея, и он даже рот ладонью прикрыл от неожиданности.

Анна покачала головой:

– Так нельзя. Зайдите к Аделине Эдуардовне, проверяющий уехал, она у себя. Она решит, как быть.

Инга уехала, Анна, забрав девочку, удалилась в кухонный блок, попросив Женю предупредить палатную сестру, что девочка у нее, а Матвей направился к начальнице.

Аделина сидела за столом и что-то быстро набирала на клавиатуре. Кивнув Матвею, чтобы присаживался, продолжила стучать по клавишам до тех пор, пока не закончила. Отодвинув клавиатуру, она сняла очки и обратила взор на сидевшего в кресле напротив Мажарова:

– Я вас слушаю, Матвей Иванович.

Он коротко рассказал о случившемся в приемном покое. Аделина слушала молча, только очки крутила за дужки.

– Ну, и от меня что требуется? – спросила она, когда Матвей закончил. – Прикрыть вас в операции с похищением ребенка? Или в ситуации с оказанием медицинских услуг, на которые вы не получили разрешения у родителей несовершеннолетней?

Матвей опешил. Он не ожидал, что начальница развернет диалог в эту сторону, отбросив эмоциональные факторы и оставив только то, что относится к области права.

– Я должен был выставить ребенка с ожогами на лице на улицу?

– Вы должны были позвонить мне.

– Я пришел к вам сразу, как оказал девочке помощь. Что изменили сорок минут?

– Вы серьезно? – Драгун закусила дужку очков и уставилась в лицо Матвея прозрачными глазами. Он выдержал этот взгляд, хотя сделать это было довольно сложно. – Понятно. Я вам объясню. Мы, конечно, не в Америке, но и у нас на манипуляции требуется разрешение родителей. Вас же предупредили, что отец девочки состоит в какой-то секте – и вполне может случиться, что его вера запрещает любое вмешательство. Об этом вас тоже предупредили, так?

– Так, но что это меняет? – уперся Матвей. – Я должен был отказаться осматривать ребенка с ожогами лица?

– Жизни ребенка что-то угрожало?

– Нет, но если бы раны инфицировались…

– Если бы я была чуть прозорливее, то не взяла бы вас на работу, – отрезала Аделина. – Но я оценила ваши деловые качества и талант хирурга, а не склонность к авантюризму и только потому сейчас трачу время на то, чтобы объяснить вам довольно очевидные, как мне казалось, вещи. То есть жизни ребенка ничего не угрожало, и у вас было время, чтобы позвонить мне, а не принимать столь безрассудное решение в гордом одиночестве?

– Вы были заняты с проверяющим.

– Да? Правда? Вы думаете, что я отказалась бы осмотреть ребенка в угоду какому-то чиновнику из мэрии? Хорошего же вы обо мне мнения, – усмехнулась она. – Зато вы пришли ко мне теперь, когда сюда вот-вот явится разгневанный отец в сопровождении наряда полиции. И что теперь я должна делать?

– А с чего вы решили, что он сюда явится?

– Вы считаете, что отец не будет искать пропавшего ребенка?

И тут Матвея прорвало:

– Для его же блага будет лучше, если он не станет этого делать! Потому что первое, что я сделаю, – это отобью ему ливер в соответствии со своими знаниями по анатомии. Он превратил одиннадцатилетнего ребенка в няньку, кухарку, прачку и уборщицу, а сам только и делает, что каждый год вешает на шею этой девочки очередного младенца!

– Это не ваше дело, Матвей Иванович, – отрезала Аделина жестко. – А про «отобью ливер» вам вообще лучше забыть, если хотите продолжать здесь работать. Перешлите мне немедленно историю болезни девочки, я чуть позже осмотрю ее сама и решу, что делать. А вы задержитесь сегодня после смены до тех пор, пока я вас не отпущу.