Джордж Хамон Кокс - Я найду убийцу

— Я собиралась… позднее, но я подумала, что если бы я смогла получить заранее хотя бы общее представление…

Она не закончила фразу, плечи ее поникли, руки соскользнули с колен.

Снова она высунула голову в окошко, когда заговорила, голос у нее звучал тихо, виновато.

— Вы правы, конечно, мне не следовало сюда приходить. Очевидно, я плохо разбираюсь во многих вещах. Я действовала под влиянием глупого импульса, не удосужившись даже остановиться и подумать…

— Так поступают многие!

— Поверьте, я просто не сообразила, что если бы вы рассказали мне о содержании этих бумаг, то вы б подвели своего друга. Так что, не могли бы мы позабыть об этом?

Она выпрямилась и нажала на стартер.

— Нельзя ли притвориться, что я здесь не была?

Она неискренне улыбнулась ему, но глаза ее смотрели дружески.

— Вы не изменили ко мне отношение?

— Нет, конечно.

— Я рада.

Она положила руку ему на колено: — Не подумайте, что я забыла, сколько вы для меня сделали… после аварии… Спасибо, Кент.

— Спасибо? — сказал он, протягивая руку к дверце.

— За то, что вы не позволили мне ничего испортить.

Он вылез из машины.

Рита рванула с места, едва не врезалась в стоящую впереди машину, выезжая на улицу. Мердок следил за ней, как она влилась в общий поток машин, его худое лицо нахмурилось, темные глаза глядели задумчиво.

Прошло еще несколько минут, а он все не двигался с места. Высокая фигура в хорошо сшитом костюме. Для этого времени года было холодно, все небо затянуто тучами; ветер, дувший порывами с Джолнес Бэнка, приносил с собой запах дождя. Позабыв про суматоху дня, Кент думал о молодой женщине и странной ее просьбе пока не сообразил, что напрасно теряет время. Тогда, тихонько ругнувшись, он быстро пересек дорогу.

Студия «Курьера», который выходил и утром, и вечером, и по воскресеньям, состояла из ряда комнат, соединенных плохо освещенным коридором, который тянулся от приемной до фотолаборатории, заворачивая вбок к четырем крохотным конурам, где печатались снимки.

В одном углу приемной была сооружена перегородка из стекла и дерева, отделявшая каморку в одно окно, которая служила кабинетом Мердоку. В ней едва хватало места для письменного стола с креслом, у одного конца которого приютился столик, а у другого — стул для посетителя. В угол был заткнут стеллаж для бумаг, и поскольку в комнате на полу не оставалось ни одного сантиметра, остальное оборудование вынуждено было ползти вверх к потолку. К стене был приделан радиоприемник, на крышку которого был водружен монитор, указывающий, какие из пяти машин газеты были в разъезде.

Когда вошел Мердок, в приемной находился всего один посетитель, фотограф по имени Клайм, который сменился еще в четыре часа. Клайм всегда охотно соглашался поработать сверхурочно, если для этого представлялась возможность, он тут же спросил Мердока, нет ли срочной работы. Тот сказал, что посмотрит.

Взглянув на монитор, понял, что на задание ушли три машины, в книге поручений тоже не было ничего такого, что требовало бы незамедлительного вмешательства. Быстрая проверка материала на столе показала, что всему уделено должное внимание. Так он и сказал Клайму, скинув с себя пиджак и втискиваясь в свое кресло.

Не успев как следует устроиться, он обратил внимание на какое-то движение сбоку. Он обернулся и увидел Тома Брэди с портфелем под мышкой, загородившего всю дверь. Радость Мердока была совершенно искренней.

— Эй! — закричал он, весело улыбаясь, — входи и садись, если тебе это удастся. Где ты, пропадал, бродяга?

Брэди навалился всем своим телом на косяк двери и сдвинул на затылок шляпу. Розовощекий здоровяк с седой шевелюрой, он выглядел ниже своего роста за счет широченных плеч и бычьей шеи; у него были черные глаза, нависшие густые брови и ворчливо-грубоватая манера изъясняться голосом, который не был ни громким, ни неприятным. Ему было около 62 лет, полтора года назад он ушел в отставку после 38 лет службы в полиции, в криминальном департаменте. Открыл свое собственное «частно-сыскное бюро» со штатом работников в одиннадцать человек.

Сейчас, отвечая Мердоку, он улыбался во весь рот с видом человека, весьма довольного собой.

— Путешествовал, сынок, путешествовал. Спросишь, где?

— Считай, что уже спросил.

— Сан-Франциско, Лос-Анжелес, Мехико-сити, Майами-Бич. И даже заскочил повидаться с Алисой и двумя внучатами.

— Бесплатно?

— Совершенно. Побывал в таких местах, о которых раньше даже и не мечтал. Целый месяц, сынок. Круглая сотня в неделю и оплата всех расходов. А их было много. Это еще не все, — он подмигнул, — солидные премиальные. Честное слово, порядочная сумма, когда я полностью отчитаюсь. А я это сделаю!

Он вошел внутрь, отложил в сторону портфель, опустился на стул и продолжал:

— Ведь тебе известно, что когда меня демобилизовали, у меня не было ни пенни, кроме пенсии и страховки, которую я не хотел трогать…

— Потому что ты потратил все на образование дочери, а потом…

— Неважно, почему. Я тебе говорил, что не надеюсь зарабатывать много как частный детектив, но все же это было занятие, ну и добавочно пара десятков долларов к пенсии, как ни говори, а потом отдых от всех этих лет бесконечных правил, постановление, уставов… Ты мне помог получить лицензию, дал денег на обзаведение, на обстановку.

— Ну и что? Ты со мной рассчитался.

— И наконец, — не обращая внимания на слова Мердока, сказал Брэди, — я получил такое задание, о котором мог лишь мечтать. Почему? Благодаря той замечательной рекомендации, которую ты мне дал для леди Олдерсон.

Представив себе Гарриет Олдерсон, Мердок невольно фыркнул над высокопарными фразами Брэди. И сказал, что никакой «замечательной» рекомендации он не давал.

— Я ей просто сказал, что знаю тебя очень давно и что у тебя за плечами 38 лет безупречной службы в полиции.

— Она прежде ни разу не имела дела с частными детективами, — усмехнулся Брэди, — и откровенно заявила, что не одобряет эту профессию. Но поскольку она вбила себе в голову, что нуждается в квалифицированной помощи, она и наняла меня. А завтра она получит уже мой отчет!

Брэди расстегнул портфель, достал из него конверт из толстой манильской бумаги, кроме которого, по-видимому, в портфеле больше ничего не было, и защелкнул замок.

— Долг платежом красен, — сказал он. — Ты разрекламировал меня старой миссис Олдерсон, а я дам тебе возможность заработать немного на карманные расходы.

Он похлопал по портфелю.

— Я работал долго и упорно, чтобы раздобыть эти материалы. На случай, если с ними что-то случится, мне надо иметь надежное доказательство, что я ими располагал. Ты говорил мне, что все фотографы из газеты охотно берутся за частные поручения, если такие подворачиваются… в этом плане ничего не изменилось?