Морин Джонсон - Дело Эллингэма

– Вода, – сказала она. – Нам нужна вода! А потом немного кофе. И ванна! Как насчет ванны?

– Ванна! – воскликнула Элли. – Ты шаришь в этом. Вы все шарите! Кроме Стиви. Ты шаришь в этом, Стиви?

– Шарю, – ответила Стиви, не имея ни малейшего понятия, что Элли имеет в виду.

Им удалось провести Элли в ванную комнату, не спалившись перед Пикс. Джанелль наполнила ванну. Зная, что Элли склонна купаться, не раздеваясь, они засунули ее в воду прямо в одежде.

В ванне Элли притихла, послушно отхлебывая маленькими глотками горячий кофе. Через пару часов, когда в коттедж зашли полицейские, она чувствовала себя более-менее сносно. Джанелль, Нейт и Стиви уже прошли через это.

Дэвида позвали первым. Беседа проходила в его комнате и длилась около десяти минут.

– Что они хотели знать? – спросила Стиви, когда он вернулся в общую комнату.

– Знал ли я о планах Хейза. Говорил ли он кому-нибудь о туннеле, о сухом льде. Он не говорил. Я был здесь, когда Хейз все это устроил, и мы с Элли курили травку.

Я, конечно, так не сказал и надеюсь, у нее тоже хватит ума это не ляпнуть. Скоро узнаем.

Элли уже достаточно протрезвела, чтобы не ляпнуть. Она сказала, что они с Дэвидом остались дома и работали.

Когда все закончилось, все почувствовали, что напряжение дня упало на них как бетонная плита. Какое-то время обитатели «Минервы» сидели на своих местах в общей комнате без сил и без движения, а потом один за другим потянулись спать. Элли ушла первой, за ней – Джанелль и Нейт. Дэвид развалился в гамаке.

– Так ты на самом деле думаешь, что твои родители заставят тебя уехать? – спросил он.

– Ну, кто-то да заставит, – отозвалась Стиви. – Не они, так школа.

Дэвид вытянул ноги, растягивая ткань гамака.

– Они тебя не выкинут, – сказал он. – Здесь это не принято. Поверь. Я тестировал систему.

– Кто-нибудь умер после твоих тестов?

– А после твоих? Ты же не делала ничего такого, что могло бы вызвать смерть Хейза, так?

– Не думаю. Но…

– Ты же не делала ничего такого, о чем потом пожалела, так?

Стиви впилась в него взглядом. Что он имеет в виду? То, чем они занимались прошлой ночью? Что за мутную игру он затеял этим разговором? Она не желает в ней участвовать.

– Пойду спать, – вставая, сказала девушка. – Спокойной ночи, Уэстли. Утром меня, скорее всего, убьют [2].

– На твоем месте я бы не шутил про смерть, – пробормотал Дэвид, когда Стиви вышла в коридор.

Федеральное бюро расследований.

Протокол допроса Леонарда Холмса Нейра, агент Самюэль Арнольд.

Место допроса: поместье Эллингэмов.

17 апреля 1936 года, 15.30

С. А.: Мистер Нейр, мне нужно задать вам еще несколько вопросов.

Л. Х. Н.: Мы вроде бы именно этим тут и занимается.

С. А.: Нужно установить факты. Я так понимаю, один раз вы дали урок живописи студентам.

Л. Х. Н.: Пожалуйста, не напоминайте.

С. А.: Почему вы так говорите?

Л. Х. Н.: Это был самый длинный день в моей жизни. Я пытался объяснить детям творчество Макса Эрнста. Но это цена, которую приходится платить за знакомство с Альбертом. Он считает, в его школе дети должны учиться у лучших.

С. А.: В тот день вы видели студентку по имени Долорес Эпштейн?

Л. Х. Н.: Понятия не имею. Они все для меня на одно лицо.

[Предоставлена фотография Долорес Эпштейн.]

Л. Х. Н.: Повторяю, они все выглядят одинаково.

С. А.: Долорес была очень одаренным ребенком. Многие учителя считали, что здесь она самая талантливая студентка.

[Мистер Нейр смотрит еще раз на фотографию.]

Л. Х. Н.: Сейчас, когда вы это сказали, я вспоминаю, что была одна девчушка сообразительней остальных, со сносными знаниями античного искусства. Это вполне может быть она. У той тоже были кудрявые волосы. Да, думаю, это она. Это та, которая исчезла?

С. А.: Долорес Эпштейн в последний раз видели 13-го после обеда, когда она взяла из библиотеки книгу. Вы видели ее еще где-нибудь кроме вашего класса?

Л. Х. Н.: Да они здесь постоянно слоняются туда-обратно. Знаете, Альберт открыл эту школу и сказал, что собирается наполнить ее вундеркиндами, но добрая половина из них – всего лишь дети его друзей и порой не самые сообразительные. С остальными вроде все в порядке. Если честно, здесь есть еще пара других студентов с искрой. Мальчик и девочка, забыл их имена. Они казались парочкой. У девочки волосы цвета воронова крыла, а мальчишка немного смахивает на Байрона. Они увлекались поэзией. Глаза у них светились. Девочка спрашивала меня о Дороти Паркер, что я расценил как обнадеживающий знак. Мы с Дороти друзья.

[Предоставлена серебряная зажигалка.]

С. А.: Вы узнаете эту вещь, мистер Нейр?

Л. Х. Н.: О, я ее искал!

[Мистер Нейр пытается взять зажигалку. Ему не позволяют.]

С. А.: Это улика, мистер Нейр. Она должна остаться у нас.

Л. Х. Н.: Это Картье, агент Арнольд. Где вы ее нашли? Я ее обыскался.

С. А.: Мы обнаружили ее в обсерватории, вместе с книгой Долорес и карандашом.

Л. Х. Н.: Полагаю, я оставил ее там.

С. А.: На зажигалке обнаружены отпечатки пальцев Долорес. Как она у нее оказалась?

Л. Х. Н.: Должно быть, она ее нашла.

С. А.: Вы не давали ей эту зажигалку?

Л. Х. Н.: С какой стати мне отдавать ребенку свою зажигалку от Картье?

С. А.: Не знаю, мистер Нейр.

Л. Х. Н.: Я иногда теряю вещи. Могу предположить, что девочка нашла ее и оставила себе, потому что это замечательная вещь. Кажется, у нее хороший вкус. Могу я получить ее обратно?

С. А.: Мы вернем ее вам, когда она больше не будет нужна. Мистер Нейр, позвольте спросить вас еще вот о чем. Зачем мисс Робинсон могла пойти в запертую личную гардеробную миссис Эллингэм?

Л. Х. Н.: По многим причинам, полагаю. Они обе просто не разлей вода.

С. А.: Если говорить конкретнее, это было вечером 13-го, когда все в доме искали мисс Робинсон. Ее многие звали, но она не отвечала и в итоге была найдена одна в комнате, где провела приблизительно пятнадцать минут. Странное поведение, когда во всем доме царила очевидная паника.

Л. Х. Н.: Не могу сказать, почему Флора делает то, что она делает.

С. А.: Вы с мисс Робинсон друзья?

Л. Х. Н.: Флора и я – друзья, да.

С. А.: Где вы познакомились?

Л. Х. Н.: О, в одном подпольном баре. Много лет назад.

С. А.: Итак, вы утверждаете, что Флора Робинсон не говорила вам, что она делала в комнате Айрис Эллингэм в понедельник вечером, когда была поднята тревога?

Л. Х. Н.: Не говорила.

С. А.: И она об этом никак не упоминала?

Л. Х. Н.: Флора не сообщает мне каждый раз, когда входит и выходит из какой-нибудь комнаты.

С. А.: А когда вы впервые узнали о похищении?