Морин Джонсон - Дело Эллингэма

Что-то щелкнуло в голове у Стиви.

Поклонница Хейза.

Бет Брэйв.

Вот еще кое-кто, с кем ей нужно пообщаться.

– Спасибо, Ларри, – сказала Стиви. – Хорошо поговорили.

Бет Брэйв сидела в своей квартире перед экраном компьютера, а за ее спиной красовалась такая же стена с творчеством фанатов, как и у Хейза. Только у нее она была гораздо аккуратнее оформлена: все рисунки и фотографии в отдельных рамках и расставлены по полкам.

Бет была эффектной блондинкой, с прямыми блестящими волосами и длинными густыми ресницами, скорее всего накладными. В течение всего разговора она постоянно разглядывала свои длинные ногти (похоже, это у нее была нервная привычка). Они представляли собой роскошный пример ногтевого дизайна: на четырех пальцах были изображены башни Хогвартса, а на большом – портрет Гарри Поттера. Понятно, что она не сама сделала себе такой маникюр, а заплатила пару сотен долларов профессионалу в салоне.

Связаться с Бет оказалось не так сложно, как думала Стиви. Подписчиков у нее было больше миллиона, но все, что Стиви потребовалось, – это написать ей на электронную почту и рассказать, что она училась в «Эллингэме» с Хейзом, что они вместе делали проект и что – здесь она слукавила – они хотели пригласить и ее, отдавая дань ее таланту. Ответ пришел менее чем через час, а еще через пятнадцать минут Бет и Стиви смотрели друг на друга через окно скайпа.

– Спасибо, что вышла на связь, – сказала Бет, ослепительно сверкнув белоснежными зубами. – Это ужасно. Тяжелый период. Уверена, у вас тоже.

– Точно, – ответила Стиви.

– Это так мило, что ты снимаешь видео. Ему бы понравилось.

За окошком скайпа Стиви видела на своем экране заголовок незаконченного (ну, хорошо, не начатого…) эссе, которое помахивало ей ручкой и кричало: «Эй, меня нужно сдать завтра!». Да напишу я тебя. Напишу. Мне только нужно минутку поговорить с Бет.

– Слушай, тут есть кое-что… – Стиви запнулась. – Я просто… очень хочу, чтобы тебе стало легче, но боюсь…

– Что? – спросила Бет.

– Я подумала, что кто-то должен тебе сказать, потому что рано или поздно это все равно всплывет, – сказал Стиви. – В смысле, ты же видела то видео…

– Ты имеешь в виду ту студентку?

– Ну да. Это Мэрис…

– Так я про нее знала, – пожала плечами Бет.

– И ты так спокойно к этому относишься?

– Дело в том, что… – Бет вдруг сделала паузу. –

Я сейчас скажу это не для видео. Ты же не записываешь наш разговор?

– Нет, конечно, – поспешно ответила Стиви. Ей такое и в голову не могло прийти.

– Конечно, он встречался с кем-то в школе. Я тоже ходила на свидания с другими. Это не означает, что у нас нет отношений. Мы хотим и дальше быть вместе… точнее, мы хотели встречаться, когда он приезжал в Лос-Анджелес. Но при этом сразу договорились, что нам можно общаться и с другими, когда мы не вместе. Но только не для фанатов. Это их расстроит. Так что все нормально.

– А он случайно не упоминал о своем видео? – осторожно спросила Стиви. – Не говорил, что хочет сделать туман с помощью сухого льда?

– Нет, ничего такого я не помню, – ответила Бет. – А жаль, конечно. Я в том смысле, что мы разговаривали с ним в тот вечер, когда он взял этот лед.

Стиви вздрогнула.

– Подожди, – медленно произнесла она, – ты говорила с ним в четверг вечером?

– Да, мы перед сном часто разговаривали по скайпу. Наверное, я была последней, с кем он говорил в ту ночь.

– И было уже поздно?

– Да, ближе к ночи.

– А точное время помнишь?

– Не знаю… короче, поздно.

– Дело в том, – быстро сказала Стиви, – что если вы с ним говорили очень поздно, это могли быть его последние слова… Такая романтичная кульминация моего видео. Ты не можешь посмотреть точное время разговора в скайпе?

– Точно, сейчас гляну. – Бет наклонилась к экрану. – Ага, вот. Это было… в 22.20.

Такого не могло быть. Хейз в это время был с Мэрис.

Да нет же, тупица, Бет в Калифорнии! Разница во времени! Значит, здесь было 1.20.

Но пропуск Джанелль использовали в 1.12. Хейз никак не мог в 1.12 войти на базу творчества, а в 1.20 уже быть в своей комнате.

Он либо находился в мастерской, либо разговаривал с Бет. Он не мог делать это одновременно. И, вероятнее всего, он был занят тем, что мог подтвердить кто-то еще.

И это означало, что сухой лед принес в туннель не Хейз, но все обставлено так, будто сделал это именно он.

Все это сильно смахивало на убийство.

Ночью пошел дождь. Не тот тихий, моросящий дождик, который ласково убаюкивает своим мерным шуршанием и под который так здорово завернуться в плед, включить ночник и читать книгу, пока глаза не слипнутся, а книжка не ляжет на грудь. А косой, бушующий ливень, налетающий порывами на стены домов, вслепую колотящий в окна и грохочущий по крыше. Этот дождь словно обезумел от бессилия что-то изменить, повернуть время вспять, вновь вернуть Хейза в его пустую комнату.

Этот дождь привел Стиви Белл в боевую готовность.

Чего всегда не хватает в любом расследовании, так это времени. С каждым часом улики ускользают. Люди и погода изменяют картину на месте преступления. Предметы переставляют, двигают, трогают, пачкают. Тела гниют. Ветер сдувает пыль и загрязняющие частицы. Воспоминания блекнут и угасают. Чем больше времени проходит с момента события, тем дальше ты уходишь от его разгадки.

Вот поэтому Дотти и Айрис не нашли. А потом было уже поздно. Все слишком затянулось. Если бы кто-нибудь вызвал полицию в ту ночь, возможно, для Эллингэмов все кончилось бы по-другому. Но никто этого не сделал.

Сейчас у Стиви на руках были не просто домыслы и догадки, а реальная информация. Она могла бы пойти и рассказать все Ларри, но он уже предупреждал ее не играть в детектива. Она обязательно пойдет к нему, но только когда поймет, что означает эта информация. И Стиви начала составлять списки.

Факты:

Кто-то взял пропуск Джанелль от базы творчества, когда мы были на йоге.

Кто-то использовал пропуск, чтобы следующей ночью, в 1.12, проникнуть в мастерскую. В это же время из контейнера исчезло семь брикетов сухого льда.

На пропуске были отпечатки пальцев Хейза.

В это же время Хейз говорил с Бет по скайпу.

Хейз соврал насчет «Конца всего».

Большая вероятность:

Хейз не сам написал сценарий к «Концу всего», по крайней мере, не в одиночку.

Заключения:

Хейз зачем-то взял пропуск, но он был не единственным, кто проник в мастерскую.

Вопрос:

Зачем Хейз развернулся и пошел в туннель?

Знал ли он тогда, что там сухой лед?

Просил ли он кого-либо принести его туда?

Утром Стиви сидела на анатомии и стеклянными глазами пялилась на скелет, по которому Пикс объясняла строение нижних конечностей. Она чувствовала, что переходит в состояние чуткой настороженности. Головка бедренной кости была похожа на шляпку какого-то непонятного гриба. Стиви мысленно поворачивала ее и так и этак, изучая все ямки и бугры. Вот большой вертел бедренной кости. Малый вертел. Головка соединяется с вертлужной впадиной и той штукой в тазу – как ее… – да, седалищным бугром…