Владимир Першанин - Мы умрем в один день [сборник]

Мы поднялись через три часа и, подогрев чай, столкнули баркас в воду; темные утесы Аламагана остались позади. Николай, продолжая играть свою роль, щелкнул несколько раз фотоаппаратом, потом отправился спать в трюм.

Спустя примерно сутки на горизонте показался Неро. Еще через час, я понял, что это тот остров, куда два года назад с трудом дотянул.

По сравнению с Аламаганом он гораздо меньше. Вместо отвесных скал — зализанные каменные берега и широкие галечные отмели. Ноздреватый язык ледника выползал по склону из моря покрывал почти весь остров. Я смотрел на приближающуюся землю и мне становилось не по себе. Однажды, два года назад, мы с Саней Королевым едва не остались здесь навсегда.

Зачем я опять потащился сюда? Надо ли испытывать судьбу еще раз? Совсем некстати вспомнился трухлявый крест над могилой рыбака на Аламагане.

Хреновые предчувствия одолевали меня, пока мы приближались к острову. И все же я не ожидал, что все закончится так скверно. Гораздо хуже, чем я мог предполагать.

Наш сценарий начал лопаться и трещать уже с первых минут после высадки. Николай, повесив на плечо оба фотоаппарата, озабоченно глянул на часы.

— Значит так, время терять не будем. Мы с Зоей и Виктором быстро обежим остров, хотя Я и так вижу, что ничего интересного тут нет — это не Аламаган. А ты, Ласей Егорович, вместе с Евгением, пока мы ходим, проверьте мотор. Может свечи надо почистить или масла подлить. Вернемся, перекусим и сразу на Каплю.

Но Ласей, не обращая внимания на слова Ашухина, уже тянул из груды вещей свой винчестер.

— Не надо ничего чистить, — бормотал старик, — ди- зелек как часы стучит, весной каждый винтик перебрал.

— Еще раз глянуть не мешает.

— Не надо ничего глядеть, — гнул свое старик, — Лучше прогуляемся вместе.

Мы с Николаем переглянулись. Ласей расталкивал в карманы фуфайки патроны. Ашухин за его спиной делал мне отчаянные знаки. Надо было что-то срочно придумывать.

— Давайте, чтобы время не терять, на две группы разделимся — предложил я. — Мы с Евгением сделаем снимки вверху на леднике, а вы пройдите вдоль берега.

— Конечно, — подхватил Ашухин. — Чего толпой шляться?

До нашей разбитой «Сессны» отсюда было не больше километра. Через двадцать минут мы уже стояли с Карасем возле самолета. Нагреваясь под летним солнцем, «Сессна» уже на две трети погрузилась в оттаявший под ней лед, Носа уже почти не было видно. Серебристым горбом торчала верхушка фюзеляжа да хвостовое оперение. Шагах в двадцати алялось оторванное колесо. Резину мы с него срезали и сожгли два года назад.

Карась разглядывал самолет и цокал языком.

— Крепко вы грохнулись. Страшно наверное было?

— Страшно, — подтвердил я… — Пошли быстрее.

Женька на ходу оглянулся.

— Нет, я бы летчиком не смог работать. Жутко представить, как с высоты сюда валишься. Молодцы, сумели самолет посадить.

— Просто повезло. Брюхом тормозили, а то бы вон в ту трещину прямиком въехали.

Карась издали заглянул в глубокий ледяной разлом и снова поцокал языком.

Брезентовый мешок с деньгами мы когда-то спрятали в узкой расщелине у подножия скалы и завалили камнями. Я торопливо отбрасывал камни, шаря рукой в расщелине. Пальцы натыкались на лед. Вода сыграла с нами хреновую шутку.

В июльские теплые дни она залила расщелину и, вскоре замерзнув, накрепко вморозила сумку в скалу. Никаких инструментов мы с собой не захватили. На наше счастье у Карася оказался большой складной нож, которым мы по очереди принялись долбить ледяные натеки. Через полчаса нож с треском переломился, а изо льда торчала лишь металлическая ручка и кусок выцветшего брезента. Я подобрал плоский треугольный камень и принялся колотить по нему другим булыжником.

Дело пошло быстрее. Удачным ударом я сколол целый пласт льда. Еще немного! Я уступил место Карасю и, сняв шапку, вытер пот. Оглянувшись, увидел три фигуры, двигающиеся по леднику к самолету. Значит, Ашухин не сумел удержать старика на берегу? А может Ласей догадывался с самого начала. Самолет он уже увидел. Надо хотя бы успеть спрятать рюкзак, деньги…

— Женька, быстрее!

Карась рубил лед камнями, как отбойным молотком. Отбросив булыжники, изо всех сил тянул, рвал на себя мешок. Он тоже видел приближающиеся фигуры. Под его руками что-то трещало. Лишь бы не порвался брезент. Карась, поднатужившись, присев на согнутых коленях, рванул еще раз. Есть! Не удержав равновесие, он отлетел метра на три, но мешок был в руках Карася. Теперь побыстрее затолкать его в рюкзак! До наших спутников оставалось метров четыреста. Догадывается Ласей или нет, зачем мы ковыряемся у скалы?

Мы встретились все впятером возле самолета. Ашухин попытался изобразить удивление.

— Вот это да, откуда он здесь?

Ласей и Зоя молчали. Мне было стыдно смотреть старику в глаза. Я обошел «Сессну» кругом и потрогал нагретую солнцем хвостовую поверхность.

— Ну что же ты, респондент, самолет не снимаешь? Редкий кадр…

Ласей повернулся к Николаю. Тот, стушевавшись, растерянно теребил ремешок фотоаппарата.

— Да и правда… надо сделать пару снимков.

Раньше мы улыбались, когда старик называл Николая «респондент». Сейчас нам было не до улыбок. Что знает и о чем догадывается старик?

— Да ребята… — неопределенно протянул Ласей и, не спеша повернувшись, зашагал к баркасу.

Мы, словно опасаясь, что он бросит нас здесь, на ледяном берегу, кучей шагали следом, приотстав на полсотни шагов. Я мрачно рассуждал о том, что хотя о деньгах знали немногие, слух наверное разошелся в тот год по всему побережью. На севере трудно хранить в тайне такие веши.

Когда мы отчаливали, Ласей негромко, но отчетливо пробормотал, ни к кому не обращаясь:

— Зря вы ребята. Не будет добра… чего уж теперь рюкзак прятать…

Значит, Ласею известно о деньгах.

Мы были все пятеро слишком разные. Но еще больше от нас четверых отличался Ласей Выргу. В поселке, где он прожил четыре десятка лет, никогда не закрывался на замок ни один дом, а человек, укравший чужое или сказавший ложь, презирался всеми.

Я сразу оказался и тем и другим. Мы могли усмехаться и плевать на мнение старика Выргу, но уважение его я потерял навсегда.

— Открывай, — прошептал Николай.

Я с хрустом разломил печать. Денег было много, сотни пачек. Я никогда не видел такой суммы. Мы с Ашухиным сидели в каюте и перебирали пачки банкнот. Они были влажными на ощупь, кое-где покрыты плесенью, но сохранились хорошо. Зоя и Карась были наверху вместе с Ласеем.

— Я заберу свою долю прямо сейчас, — зашептал Ашухин, — мало ли что…

Я отсчитал двести двадцать тысяч. Николай затолкал деньги в целлофановый пакет. У Ашухина дрожали руки. Он суетился и вздрагивал при каждом шорохе.