Владимир Першанин - Мы умрем в один день [сборник]

— Ложись, убьют!

Я ловил и никак не мог поймать в перекрестье прицела водителя — яхту раскачивало на волне. Зазвенело выбитое в иллюминаторе стекло. Пули с шипеньем прошли рядом с головой. Я выстрелил и промахнулся. Спокойнее! Я отчетливо видел бородатое лицо водителя и защитную камуфляжную рубашку. Автомат, направленный прямо на меня, бился в его руках. Он слишком спешил, рассеивая пули длинными очередями, и это спасло нас. Я выстрелил снова. Бородатого отбросило назад. Теперь, что там творится с нашими ребятами? Костя лежал, подтянув колени к подбородку. Судя по всему, его зацепило крепко. Челнок, сбив с ног одного из стрелявших, возился со вторым. Снова захлопали выстрелы.

Я спрыгнул с борта вниз. Воды было по грудь. Я бежал, подняв над головой карабин, и, кажется, что-то кричал. Подбадривая Челнока или отпугивая тех двоих. Я был уже на мелководье, когда фургон с крестами скорой помощи рванул с места, резко набирая скорость. Челнок стрелял вслед из пистолета. Я вскинул карабин и поймал в прицел неясный силуэт пригнувшегося к рулю человека. Нажал на спуск, но это было, скорее, машинально. В последний момент я рванул ствол вверх, и пуля ушла у небо. Хватит с меня одного трупа.

Я сдернул с Кости рубашку и с трудом оторвал прижатые к животу руки. Пуля угодила в правую часть живота, видимо, разбив печень. Лицо пожелтело, а в углах рта закипала красно-зеленая пена. Вторая пуля прошла навылет под ключицей. Челноков тоже был ранен, но легко.

— Его надо в больницу, — показал я на Костю. — Ранение хреновое.

— Какая к черту больница!

Я не заметил, как возле нас оказался Вадим. В своей защитной безрукавке-сафари, с автоматом, который он держал за рукоятку стволом вниз, Вадим напоминал растолстевшего спецназовца, готового вступить в бой. Впрочем воевать было уже не с кем, а на мне, кажется, повисло убийство.

Бородатый водитель был мертв. Еще один из приехавших на «Волге» лежал ничком, разбросав руки. Тонкий светлый пиджак лохматился на спине поплывшими кровью пробоинами. Его застрелил Челнок. Рядом с трупом валялся небольшой револьвер.

Вместе с Ларисой мы торопливо перебинтовали Костю, хотя это вряд ли могло помочь. Мне приходилось видеть такие раны — люди после них выживают редко.

— Отсюда до поселка километра четыре, — сказал я, — кому-то надо идти, вызвать скорую и милицию.

— Какая милиция! — снова закричал Вадим, — нас перебьют как щенков, хоть в поселке, хоть прямо здесь. Ты что. не соображаешь, с кем мы связались?

— Нет, не соображаю, — ответил я.

— Я тебе позже объясню. Сейчас нет времени.

— Вадим прав, — поддержал его Мишка. — Надо отсюда сматываться, если конечно, успеем.

Он, морщась, зажимал левую ладонь, из которой текла кровь. Мы кое-как перетащили Костю на борт яхты, потом взялись за ящики. Несмотря на спешку, ни Лариса, ни Челнок с Лиманским не собирались оставлять их на берегу.

Мы уже выходили из бухты, когда на пляж выскочила знакомая «Волга» и следом за ней еще две легковые машины. Человек семь, высыпавших наружу, смотрели на яхту, переговариваясь друг с другом. У двоих я разглядел автомата. Нас разделяло с полкилометра — дистанция, на которой они смогли бы вполне достать «Марию».

Я кивнул Вадиму на штурвал и поднял прислоненный к рубке карабин.

— Становись. Я пойду на корму.

— Стрельбы не будет, — покачал головой Лиманский. — Эти ребята не идиоты, чтобы пулять по яхте, в которой лежит бомба.

— Какая бомба? — не понял я.

— Атомная, — сказал он, — самая обыкновенная, атомная.

Костя Малов умирал. Он ненадолго приходил в сознание и звал Ларису. Она все время сидела рядом, но Костя ее не узнавал.

У Михаила была пробита левая ладонь. Еще одна пуля прошла вдоль ребер, вырвав клок мяса на боку.

— Это все ерунда, — махал он перебинтованной рукой. — Заживет, как на собаке. Вот Косте действительно сильно досталось. Сволочи! Но мы им тоже навтыкали. Бородатого ты здорово срезал, даже не пикнул. «.

Я стоял за штурвалом. Меткое попадание в бородатого водителя не вызывало у меня положительных эмоций. Все напоминало дикий спектакль. Умирающий Костя Малов, кровь и стреляные гильзы на палубе яхты, убийство, повисшее на мне, и эта бомба, которая лежит в трюме…

Вадим с биноклем стоял на носу. Мерно тарахтел дизель. Мы уходили от наших преследователей со скоростью восемь узлов. Анжела прошла мимо, ни на кого не глядя. Она была на взводе, растрепанные черные волосы торчали в разные стороны.

— Иди сюда! — позвал я ее.

— Чего тебе?

— Хватит пить. Шагай вниз и вскипяти воды.

— Кофе, что-ли захотел?

— Надо промыть раны Михаилу.

— Ну, если Миха-илу…

Она развернулась и неуклюже полезла вниз по трапу.

— Миша, ты мне можешь рассказать, как все получилось с этой бомбой? — спросил я.

— А чего рассказывать? Сам, наверное, все понял. Последний год дела в фирме шли паршиво, Костя брался за любые авантюры. А тут полным ходом идет растаскивание армии. Грузины, абхазы — все куски к себе тащат. Ну, мы кое-что провернули. Там, пара грузовиков, кабель телефонный… А Костя не может по-малому играть, пусть риск, но чтобы результаты. Связался с кем-то из тузов и затеял историю с бомбой. Нашел клиентов и купил эту штуковину. Мы по существу всю нашу фирму ликвидировали, даже машины продали, чтобы ее выкупить…

— Слушай, ну ведь это страшно! Ты хоть понимаешь, что такое ядерный заряд?

— Я-то все понимаю! Чему ты удивляешься? В госпиталях морфий на корню скупают, а раненым инъекции дистиллированной водой делают. Не слышал, да? Как боевые самолеты исчезают, тоже не слышал? Летал, летал истребитель — и вдруг исчез. А кто-то лимоны считает, и наплевать им на всю нашу демагогию.

— Что за люди были на берегу?

— А хрен их разберет! Может, какая-то из враждующих группировок, лечены или азербайджанцы, а может, просто мафиози. Переиграли они Костю! Я только на рожи их посмотрел, сразу понял, что ничего хорошего не получится. Сделали вид, что достают дипломат с деньгами, а сами как по команде выхватили пистолеты — и в упор! Того, который в меня стрелял, я успел вырубить, хотя и получил пулю. Сцепился со вторым, кое-как достал свою пушку…

— Он умер!

Лариса держала голову Кости на коленях. Его ладонь с желтыми, испачканными кровью ногтями была безвольно откинута в сторону. По раскачивающейся палубе перекатывались, звякая друг о друга, стреляные автоматные гильзы.

Большой теплоход шел в сторону города. Полуголые туристы, облокотясь о поручни, глядели на нас. Челнок зачем-то погрозил теплоходу кулаком и, сплюнув, отвернулся. Лариса плакала. Аня-Анжела, всхлипывая, терла кулачком глаза, размазывая краску.

— Давай, отнесем его вниз, — сказал я.