Алла Полянская - Кто на свете всех темнее

— А девочка? Зачем она ее увела?

— Девочка вошла в гостиную, когда бабушка выстрелила в деда. То, что прислуга тоже погибла, бабушка узнала позже, а Линда очень любила апельсиновый сок, она пила его весь вечер, так что первой умерла она. Дед пытался ее откачать, вызвать помощь, но телефонные провода оказались перерезаны. Бабушка вошла в комнату и попыталась его образумить, а он бросил ей в лицо, что она, дескать, бесплодная холодная уродина и уже слишком старая, чтобы что-то изменилось к лучшему. — Кинг-Конг внимательно смотрит на Лиану и Пауля, потому что они ерзают. — Торчкам, смотрю, пришла пора закинуться… Так о чем я? Бабушка не собиралась убивать деда, она знала, что он не станет пить апельсиновый сок, у него на цитрусовые была аллергия. И когда она выстрелила и поняла, что убила его, тут этот ребенок… Она увела девчонку с собой, думала убить — но убить не смогла, и оставить было невозможно. Увезла в деревню к своей бабке, которой тогда было уже под девяносто, и та присматривала за ней, пока бабушка добывала нужные документы. У нее был доступ к бланкам, и когда оформила все, то приняла девчонку в свой дом как якобы ребенка родственников из Прибалтики, там у нее и правда когда-то были родственники. После смерти деда она ушла из дипломатического корпуса, и пристальное к ней внимание исчезло, вот и получился этот трюк. Она вырастила девчонку как свою — по документам ее имя стало Лилита Дымова, мой отец считал ее сестрой. Она, конечно, и приходилась ему сестрой, но всю историю он так и не узнал, я случайно нашел дневник после его смерти, когда разбирал бабушкины вещи, которые он так и не смог выбросить.

— И что же случилось с Лулу Белл?

— Девчонка долгое время молчала — была испугана, видимо, и с языком проблема была, но со временем оттаяла. Правда, когда подросла, оказалось, что она такая же шлюха, как и ее мать, так что она, как и ожидалось, в пятнадцать лет забеременела невесть от кого, а ведь бабушка тогда уже работала в школе! Завучем работала, и ей светила должность в управлении образования! Чтобы избежать слухов и сплетен, бабушка сначала увезла девчонку в деревню, в дом покойной бабки, деревня к тому времени была практически пустая, и там она оставалась до самых родов, бабушка была с ней, а когда пришло время рожать, даже хотела вызвать «неотложку». И вдруг девка принялась голосить по-английски и кричала, глядя на бабушку: «Ты убила, я видела!» Вспомнила, да, память — вещь очень странная. Бабушке пришлось… заткнуть ее. Она не вызвала врачей, и девка истекла кровью, да и хрен с ней, это к лучшему. Мальчишку бабушка подбросила в дом малютки, растить его было уж слишком, а девку бабушка привезла хоронить сюда.

— Как же ей в деревне удалось скрыть смерть Лулу Белл?

— Деревня к тому времени была практически пустая, несколько подслеповатых глухих старух не считалось, так что там некому было подглядывать, а на улицу девчонка выходила только по ночам. — Кинг-Конг хмыкнул. — Так что, когда все случилось, бабушка просто погрузила труп в свою машину и вывезла. Сначала ребенка определила, потом с трупом решили проблему.

— То есть?!

— Она могла бы выбросить девку в овраге, зарыть где угодно, только бабушка была не такая! Она привезла тело сюда, и Лулу Белл нашла свой покой рядом с матерью и нянькой. Кладбище в дальнем конце парка — она там, в могиле Линды. Дом к тому времени был уже пуст, а охрана была, как и прежде, только внешняя. Бабушка отлично знала, как проникнуть в этот дом так, чтобы не привлечь внимания.

— И как же, умник?

— Так же, как и я. — Кинг-Конг засмеялся. — В подвале есть дверь за полкой с инструментами. Там ход, который идет к соседнему участку, примыкающему к лесу, а оттуда есть люк. Не знаешь — не найдешь. Это же не просто посольства строили себе дачи, это службы безопасности под свои нужды обустраивались, но на планах ничего этого нет, конечно.

Кинг-Конг умолк, и в комнате повисла тишина.

— Чудовищно! — Янек старается не смотреть на меня, но смотрит, и в его глазах сочувствие. — Это же… чудовищно! Столько убийств — и ради чего?!

— Если бы дед сбежал со своей шлюхой, бабушка угодила бы в тюрьму. Тем более что он начал выдавать этой голливудской давалке секреты, которые не должны были стать известны врагам. Информацию, которую он добывал, сливал этой дряни. — Кинг-Конг развел руками. — Выживание, что ж. Никто бы не поверил, что бабушка этого не знала, а она знала, но не донесла.

— Каким врагам? — Я вот не понимаю этого идиотизма насчет «кругом одни враги». — С кем тогда страна была в состоянии войны?

— Мы всегда были окружены врагами, и сейчас это так. Все вокруг хотят нашей гибели, потому что лишь у нас есть особый путь, особая духовность, отличающая нас от остальных.

— О господи!

Хрен их знает, кто и когда внес в их головы эти россказни о каком-то особом пути. Вот путь особый, и все — правда, на этом пути нет ни хороших дорог, ни пригодных для жизни условий, ни даже закона, зато путь особый, миссия типа.

Кто-нибудь скажет мне, в чем все это заключается?

— То есть отравить любовницу мужа, попутно еще троих теток, которые вообще никаким боком к ситуации, убить изменника, выкрасть ребенка, выбить ему из памяти то, кем она является, чтобы потом убить ее во время родов, — это какой-то уж сильно особый путь? Прямо специальный путь для психопатов.

— Много ты понимаешь! Ты такая же шлюха, как и Линда. — Кинг-Конг презрительно поморщился. — Но это дела давно минувших дней и уже никому не интересны. Все похоронено и успело не просто истлеть, но и превратиться в пыль. А меня интересуют проблемы более насущные. Где же наш папаша, что же он не едет спасать сына? Августа вот нашла свою смерть, что для нее к лучшему, потому что я бы эту дрянь голыми руками порвал!

Он с ненавистью смотрит на Алекса.

— Ведь ты мог ее заткнуть раньше. Она столько раз на тебя стучала, папаша тебе разве что кости не ломал, а ты все терпел, сопляк! — Кинг-Конг пнул Алекса, и тот взвыл. — Как она прознала, эта полоумная, а я это пропустил! И старый хрыч тоже хорош, как ни в чем не бывало делами занимался, а потом такое горе разыграл, как будто и не он ее заказал! И ты все видела!

Дуло пистолета смотрит прямо на меня. Вот мы и добрались до сути вопроса.

— Ты была с ней в тот вечер, вас видели вместе! — Кинг-Конг оскалился. — Вот этот сопляк видел. Вы были вместе — нет, я знаю, что ты Леру не убивала, но ты видела, кто это сделал. И скрылась.

— Ты тупой? — Меня достали эти разговоры обо мне как о продуктивном свидетеле убийства. — Повторяю для тупых: я ничего не видела. Там было темно, мы вышли из освещенного фонарем круга и только вошли в темноту, а этот парень — ну, возможно, это была и женщина, кто знает, — выскочил откуда-то и всандалил в Валерию нож, вот и все, что я видела. Ни роста я толком не запомнила, ни даже цвета капюшона, которым он лицо закрывал. Что я могла рассказать хоть тебе, хоть следствию, если я, блин, ничего толком не видела?