Александр Устинов - NEXT-2. Следующий. Книга 3. Чужая война

К тому моменту, когда Кирсанов поравнялся с установленным на краю тротуара столом-прилавком с книжным развалом, внизу, метрах в пятидесяти от него, из-за станции метро медленно вывернул и остановился напротив Колонного зала черный «бьюик». Его появление также осталось без внимания со стороны Ивана. Он прошел мимо книжного развала и остановился, изучая афишу театра со старыми, как мир, названиями.

Куда внимательнее молодого человека оказался уличный букинист лет пятидесяти в очках с синеватыми стеклами на морщинистом лице и почему-то в перчатках с обрезанными кончиками пальцев. Он с любопытством посмотрел сначала на мальчика, который отошел от застекленной витрины, развернулся и зашагал обратно прямо к его столу, а затем поверх очков перевел взгляд на «бьюик». Что-то насторожило букиниста. Он и сам не мог понять, что именно, но…

«Бьюик» плавно тронулся с места, обогнул пару припаркованных машин, снова остановился, набирая обороты двигателя, и уже мгновение спустя совершил стремительный рывок вперед на высокой скорости. Иван не обратил внимания на рев двигателя за спиной. Он шагнул по направлению к проезжей части, но бдительный букинист в обрезанных перчатках лихо метнулся ему наперерез.

Последующие события можно было бы разместить в пределах трех-четырех секунд. Левые колеса «бьюика» заскочили на бордюр тротуара. Кирсанов оглянулся через плечо, но было уже слишком поздно. Мальчик ошарашенно замер на месте. В следующее мгновение кто-то схватил его за плечо и отшвырнул в сторону, на еще одну застекленную афишу Оперетты. Иван ударился лицом о стекло и упал на спину. Героический поступок букиниста едва не стоил жизни ему самому. Мужчина чудом успел отпрыгнуть влево. «Бьюик», вильнув корпусом, съехал на проезжую часть, снеся попутно стол-прилавок, и, не снижая скорости, умчался прочь. Свернул в сторону Кузнецкого Моста и скрылся из вида. О недавнем присутствии автомобиля на месте события свидетельствовали только хаотично рассыпавшиеся по асфальту книги.

— Ублюдок! — злобно выкрикнул букинист. — Катись в свой дурдом, откуда тебя выпустили по ошибке!..

О спасенном мальчике в данную минуту он не думал. Подняв опрокинутый стол, продавец сел на корточки и принялся собирать рассыпанные книги. Кирсанов тоже поднялся на ноги. Он с трудом осознавал, что произошло. Букинист покосился в его сторону.

— За вами охотятся, молодой человек? — буркнул он, не прерывая своего занятия.

— За мной? Я так не думаю. Зачем кому-то за мной охотиться?..

При этом Иван тоже поднял несколько разбросанных по улице книг и аккуратно водрузил их на прилавок.

— Значит, этот псих наезжал на меня, — усмехнулся продавец. — И тоже без оснований… Смешно! Сафари в центре Москвы от нечего делать… Дума с одной стороны, прокуратура — с другой… Хорошенькое местечко, где идиоты путают реальность с интернетовскими игрушками!.. — Он снова посмотрел на растерянного и до сих пор не отошедшего от шокового состояния Ивана и протянул ему одну из поднятых книг.

— Вы читали роман Кинга из цикла про Темную башню?

— Нет, — честно ответил Кирсанов. — Что за башня?

— Центр мироздания.

— Почему тогда она темная?

Букинист рассмеялся.

— А почему центр мироздания обязательно должен быть светлым? — с хитрым прищуром вопросил он.

— Не знаю. Мне так казалось… — Кирсанов стушевался, посмотрел в том направлении, где скрылся злополучный «бьюик», и неожиданно предложил: — Продайте книгу.

— Кому? — не сразу врубился букинист.

— Мне.

— Действительно?.. — Мужчина повертел в руках произведение Кинга, вид которого в настоящий момент был далек от товарного, и отрицательно покачал головой. — Нет, не продам. Папа с мамой заругают.

— Не заругают папа с мамой… — грустно ответил Кирсанов. — Дело в том… На месте этой книги мог быть я.

— Точно! — Продавец снова усмехнулся. — Была такая веселая перспективка.

— Сколько?

Букинист внимательно посмотрел в широко раскрытые голубые глаза Ивана, затем бодро протянул ему треснувшую в переплете книгу.

— Дарю… — радушно вымолвил герой дня. — На моих глазах ты, дружище, родился во второй раз, и скромный подарок вполне уместен… — При этом он выудил из нагрудного кармана визитную карточку и вложил ее в том. — Вот… В любой момент можешь заказать издание по специальности. От Адама Смита до Сороса.

— Спасибо, — вежливо поблагодарил Кирсанов. — За все…

Иван болезненно зажмурился, ибо у него вновь появилось чувство какой-то необъяснимой угрозы. Голова закружилась, легкие наполнились тем самым противным смогом, которым, как недавно казалось мальчику, был пропитан весь город. Продавец осторожно коснулся его плеча. Кирсанов открыл глаза.

— Дружище, может, у тебя сотрясение? — с опаской высказал предположение букинист. — Я тебя к стеклу мощно приложил. Хорошо, не разбилось… Давай «скорую» вызовем?

— Нет, не надо… — Иван покачал головой. — Эта машина…

— Что «машина»?

— Как она называется?

Все книги уже были благополучно сложены на прилавок, и мужчина поднялся на ноги. Неспешно провел рукой по волосам и неопределенно хмыкнул.

— Какая разница? — небрежно отозвался он на последний вопрос мальчугана. — Их теперь не разберешь. Страшно, что за рулем — сумасшедший.

— Страшно, что за рулем — не сумасшедший, — парировал Кирсанов, задумавшись о чем-то.

— Откуда ты знаешь? — Букинист откровенно растерялся.

Но Иван не мог объяснить ему словами, что в этот момент в его душу закрались какие-то ужасные сомнения. Что это? Интуиция? Продолжение кошмарного сновидения? Если бы он сам мог разобраться в том, что творилось вокруг.

— Я просто предположил. — Мальчик попытался сгладить произведенное на собеседника впечатление добродушной улыбкой. — До свидания.

Больше он не добавил ничего. Впрочем, уличный продавец литературы ни о чем его больше и не спрашивал. Прижимая к телу локтем раздавленную «бьюиком» книгу, Кирсанов торопливо пересек проезжую часть и устремился к проезду МХАТа, откуда и пришел несколько минут назад. Букинист с какой-то затаенной тревогой следил за этим шествием мальчика.

— А говорит, Кинга не читал… — негромко произнес он, обращаясь к самому себе. — Сплошной ведь ужастик…

— Сволочь!

Столь коротеньким по форме и глубоким по содержанию словцом Лавриков выразил все свои мысли, накопившиеся в голове за последние пять минут. В полном молчании он и Санчо покинули рабочий кабинет депутата Государственной думы и также, не беспокоя друг друга излишним трепом, проследовали к лифтовым кабинам. И только тут Федор Павлович дал волю обуревавшим его негативным эмоциям.

— Кто? — обиженно покосился на шефа Мошкин, полагая, что таким образом Лавр охарактеризовал именно его. Ведь рядом больше никого не было.