Александр Устинов - NEXT-2. Следующий. Книга 3. Чужая война

— Кекшиев, — ответил депутат, отвечая скорее своим внутренним мыслям, нежели на вопрос Александра.

Мошкин равнодушно пожал плечами. Ему ли этого было не знать.

— Ты знал, куда шел, — резонно заметил он.

Федор Павлович нажал кнопку вызова лифта и выудил из кармана носовой платок. Промокнул им сначала лоб, затем шею. Погода сегодня была до безобразия тяжелой и душной. Втайне Лавр мечтал о походе на речку неподалеку от своей дачи. Куда с большим удовольствием он окунулся бы сейчас в ее прохладные родниковые воды, чем с утра до вечера бродить по нескончаемым коридорам административного здания. Он переложил папку с документами под левый локоть.

— Я бы хотел встретиться к кем-нибудь из нашей верхушки, — сообщил Лавр соратнику. — А то прислали Ессентуки — как шестерку к шестерке. Отбояриться надо бы…

Санчо оглянулся по сторонам. На этаже не было ни одной живой души, но административное помещение уже само по себе вызывало в нем чувство чрезмерной подозрительности. Мошкин неодобрительно покосился на Лаврикова и молча, как баран, помотал головой из стороны в сторону. Смысл этого странного жеста не дошел до сознания Федора Павловича, и он удивленно вскинул брови. Дескать, говори нормально, по-человечески. Нечего из себя пантомимиста корчить. Санчо тяжело вздохнул.

— Лавр, давай обсудим это вне ушастых государственных стен, — шепотом поведал свои соображения помощник.

— Нечего и обсуждать, — живо откликнулся Лавриков. — Просто организуй встречу в ближайшее время. И от паранойи подлечись.

Его слова задели Александра за живое.

— В первую очередь доктор нужен не мне… — хмуро пробормотал он, намереваясь вступить с Лавром в очередную полемику насчет душевного состояния последнего.

Однако наметившаяся дискуссия была в корне пресечена мелодичной трелью мобильного телефона. По звукам, напоминающим итальянскую оперу, на которые только сегодня утром Санчо заменил прежний сигнал аппарата, мужчины догадались, в чьем конкретно кармане звучит настойчивое требование выйти на связь.

Мошкин выудил трубку и приложил ее к уху.

— Санчо… — отрапортовался он и тут же нервно сглотнул, узнав собеседника. Вернее, собеседницу. — Все вроде в порядке. В больнице шороху навели. Пацана Лавр на кладбище отпустил и — домой… — Мошкин машинально отодвинул трубку подальше от уха, верно оценив последовавшую реакцию. — Да не кричи ты с ходу, Клав! У мальчонки завтра какие-то финансовые дела… Откуда я знаю — какие? Я не финансист, зачем мне вникать?..

Двери лифта гостеприимно разъехались в стороны, и Лавр первым шагнул в просторную светлую кабину. Вслед за ним устремился и Санчо, не прекращая телефонных переговоров с любимой женщиной.

— Да с каким-то партнером отцовским, не знаю… — бурчал он, стараясь не повышать голоса и тем самым не провоцировать нового скандала со стороны Клавдии. — Не могу передать трубку. — Мошкин зыркнул в сторону Лаврикова. — Во-первых, на грубость нарвешься…

— Это безусловно, — тут же поддакнул Федор Павлович с глумливой усмешкой на устах.

— Во-вторых, сигнал сейчас прервется, я в лифт вхожу бронированный, — продолжил Александр. — Нет, пока не домой. У нас… э-э… фракционное совещание независимых. Целую нежно, до вечера.

Он поспешно выключил телефон, убрал его обратно в карман и молча замер рядом с Лавром, ожидая закрытия бронированных дверей лифта. Федор Павлович ехидно хихикнул:

— Фракционное совещание, говоришь?

— Почему нет?

Они стояли боком друг к другу, не поворачивая головы, и буравили взглядами пространство впереди себя.

— Звучит весьма убедительно и солидно.

— Не баба у тебя, а Лаврентий Павлович в юбке, — сыронизировал Лавр.

Мошкин шмыгнул носом.

— Не надо, — не в меру сурово осадил он депутата Государственной думы. — Я твою королеву не обижаю…

— Я своей не вру! — с достоинством парировал Лавриков.

Теперь пришел черед Санчо ехидно усмехнуться:

— Только потому, что она не слышит!..

Двери кабины плавно сошлись на центре, и лифт пополз вниз, унося вместе с собой и пассажиров. Лавр поправил под горлом тугой узел галстука и ничего не ответил на последнее изречение помощника. Может, в чем-то Санчо и прав. Теперь Федор Павлович был значительно ближе к пониманию тех чувств, что Мошкин питал к Клавдии.

После благополучно завершенной сессии, как это водится, у студентов начиналась пора законных летних каникул. Не стал исключением из правил и Федор Розгин. В нынешнем, завершенном уже семестре ему необходимо было сдать всего два экзамена. По всем прочим предметам зачет с оценкой или без нее уже стоял автоматически. Задача не из самых сложных, и парень с ней успешно справился. Впереди уже маячил второй курс обучения. Но вот насладиться отдыхом на каникулах, как всем прочим своим сокурсникам, Федечке до сих пор не представилось возможности. Мало того что на него навалились сейчас все эти проблемы, связанные с раздираемой в разные стороны «Империей» и личностью Ивана Кирсанова, оказавшегося, можно сказать, в самом эпицентре событий, так Розгина еще и тетка родная безбожно эксплуатировала.

Руководство магазином, специализирующимся в основном на продаже одежды и бытовой химии, отнимало у Клавдии огромное количество сил и времени. И самые глобальные трудности, как и у большинства частных предпринимателей, основывались на бухгалтерии. При действующим бухгалтере было еще ничего, но когда данная сотрудница Розгиной ушла в декретный отпуск, директрисе пришлось самостоятельно осваивать эту хитрую науку дебетов-кредитов. Более-менее Клавдия справилась с поставленной задачей. Дело осталось за малым. Совмещение бухгалтерских навыков и компьютерных технологий. Здесь уже Розгина спасовала. А к кому обратиться за помощью?

Федечка еще в апреле опрометчиво пообещал тете оказать поддержку в этом вопросе при наступлении у него летних каникул. Глупо было надеяться, что Клава забудет за три месяца об этом обещании. И вот теперь, что называется, час расплаты пробил.

Сегодняшний день не стал для юноши исключением. У Розгиной горели все сроки, а следовательно, от проблемы нужно было избавляться. И огромную гору удалось-таки к обеду свернуть.

Клавдия позвонила Санчо на мобильный, когда вся работа с документацией была полностью завершена, и племянник, подобно Юлию Цезарю, с победным видом удалился в торговый павильон. Беседа с Мошкиным насторожила Розгину. Впрочем, насторожила — это еще мягко сказано. Завершив телефонный разговор, Клавдия стремительно вскочила на ноги. В душе поселилось непрошеное чувство паники. Кому Лавр отдал Кирсанова? Какому такому партнеру его покойного отца? Розгина не знала этого человека, но она прекрасно помнила, что Лиза не называла ни одного, которому можно было бы доверять. А тут такой финт.