Игорь Николаев - Год Ворона

Толкаю Берковича:

- Давай вниз, за оружием. И броню нацепи.

Протормозив пару секунд, Жужик с грацией хромоногого калеки обрушивается по трапу.

Пока американский шпион неуклюже возится в роскошной, рассчитанной на ублажение холеных девок новорусской каюте, пользуюсь паузой, чтобы подумать о своей дурацкой судьбе. Какого хрена, спрашивается, я в это вообще полез? Даже сейчас, скорее всего, не поздно развернуться и дать по газам. Там на борту, поди, не водородная бомба, если отскочим на полста километров, да еще против ветра, то сто пудов уцелеем.

Вот только после этого моя жизнь не станет веселее и проще. А как-то даже наоборот. Нет, затихариться в том бардаке, который наступит в мире через пару часов, будет несложно. Только вот дальше придется жить с пониманием, что мог, имел шанс спасти жизни миллионов людей, но сбежал. А такое понимание - прямая дорога к язве с циррозом печени...

Ну и, опять же, дядю Лешу, если он жив еще, надо спасать. А вместе с ним и Ольгу, и русинскую роковую нимфетку - Милу. Вот надо ж было оказаться в полукилометре от верной смерти для того, чтобы признаться самому себе в том, что я люблю девчонку. Люблю как женщину, сильно, по-настоящему и несмотря ни на что. Как не любил ни разу в своей бестолковой жизни.

Вот такое признание получилось самому себе. Легко получилось, на удивление легко. А ведь мог и раньше решиться.

Сколько всего изменилось бы. Или нет?..

Додумать тягостную мысль не успеваю. В люке появляется голова Берковича, и я прилагаю титанические усилия, чтобы не отвесить лопоухому напарнику полновесный ревнивый подзатыльник. В руке у наследника холодной войны автомат, который он держит, будто чемодан, ухватив за прицельную планку. Плечо перевешивает рюкзак, бугрящийся магазинами. Чуть было не срываюсь на мат из-за черепашьей медлительности напарничка, но посмотрев на часы, сам себя одергиваю. Время растянулось для меня, а на деле, Алан справился с задачей удивительно для него быстро.

Мутная серо-зеленая вода разбегается длинными узкими волнами - баржа взбаламутила, оставляя кильватерные струи. Вдоль бортов катера крошечными лодочками проплывает мелкий мусор - какие-то пробки, пустая бутылка. Мусора, впрочем, немного. А по сторонам идут сумрачные берега, забранные в рубашку из крупных плит гранита. Гранитные стены опускаются к воде с плавным изгибом, так что кажется, что мы плывем по огромной трубе, разрезанной вдоль. По правую руку близится высокий красный дом не то в три, не то в пять этажей еще с какими-то пристройками на крыше. Окна высокие и узкие, наверное, дореволюционный домик...

Эх, походить бы потом по Москве да посмотреть, что это за дома, потрогать гранит набережной... И поспрашивать у знающих людей, что за дурная надпись над самой водой большими синими буквами "из ресторанов в космос не летают"?

Мысли бегут себе, а я тем временем забиваю в подсумки бронежилета магазины, застегиваю ветровку. Со стороны, наверное, кажусь тем еще колобком... А теперь уже не время думать о всякой чепухе и я, не заморачиваясь торжественностью момента, вручаю Жужику трофейный ПБ с открученным глушителем. Плюс к нему оба имеющихся в наличии снаряженных магазина. Мне третий пистолет сейчас без надобности, а шума нам требуется как можно больше. Знал бы, "Зарю" светошумовую прихватил в дядилешиных закромах...

Привычная суета с амуницией отгоняет мрачно-дурные мысли. Убедившись, что броники не видны под ветровками, а стволы, что спрятаны в кокпите, не просматриваются снаружи, заламываю фуражку, запускаю движки и резким движением выбрасываю катер из-под моста. Корма баржи, которая уже поравнялась с державными стенами, растет и ширится на глазах.

* * *

Убедившись, что люди готовы к эвакуации, Джамаль спустился из рубки на грузовую палубу и двинулся вдоль борта к месту, где было спрятано управляющее устройство. Но тут внимание курда привлек новый объект.

Из-под моста, чьи перила в изобилии украшали навесные замки, защелкиваемые новобрачными на долгую и дружную жизнь, с оглушительным ревом, вспенивая перед собой буруны, вылетел красивый и по виду очень дорогой катер. Не прошло и минуты, как он догнал сухогруз и пошел вдоль борта. Джамаль поморщился. Еще по Эмиратам он знал, как обожают богатые русские носиться по водной глади, будучи при этом пьяны до такого состояния, что назвать его свинским - значит оскорбить животное, в сущности, невиновное в собственной нечестивости...

Джамаль помянул Шайтана и возвратился к рубке.

- Будь внимателен, эти собаки могут в нас врезаться, - предупредил он бойца, стоящего рядом с рулевым. Боец кивнул. Рулевой покосился на разговаривающих не по-русски нанимателей и промолчал, продолжая бдительно таращиться прямо по курсу.

Джамаль вытащил рацию из кармана штормовки, что сменила привычный камуфляж:

- Меван, Надар, Шариф, быстро наверх!

Трое бойцов появились мгновенно.

- На позиции, - коротко приказал будущий президент суверенного Курдистана. - Как только катер уйдет вперед - сразу же начинаем.

Чтобы сдержать нарастающее волнение, он присел, раскурил новую сигарету. Пока Джамаль раздавал команды, он отвлекся от катера, а когда снова нашарил его взглядом, то нехороший холодок пробежал по спине струйкой пота - катер шел совсем близко к борту, и на его носу маячил смутно знакомый человек в помятой черной фуражке ...

* * *

Из последних артистических сил изображая подвыпившего братка, подвожу катер поближе к барже. Не посмотришь - не увидишь, не расспросишь - не найдешь. Или, как любил говорить отец, работая с документами, советская разведка работает хорошо и метко. В общем, провожу, как учили, рекогносцировку.

Первый и самый важный результат наблюдения - специзделие все еще на борту. Гранитная гора, что горбатясь заполняет грузовой трюм от носа до кормовой надстройки, явно никем не тронута.

Так, теперь, имитируя мутного и нетрезвого хама, определимся с личным составом. Рулевой - обычный матрос, но рядом с ним в рубке - чернявый горбоносый парень, щетинистый, будто дикобраз. Еще один, стройный-широкоплечий с военной выправкой, сидит с загадочным видом на верхней палубе возле рубки, курит.

Значит не ошиблась старая вохра, боевики на борту имеются. И надеяться на то, что среди них нет толковых профессионалов, в сложившейся ситуации, мягко говоря, наивно. Охрана груза поставлена как положено. Меж камней на продуманно выбранных и оборудованных позициях маскируется по меньшей мере два душмана. Это те, которые на виду. Еще один-два просто обязаны контролировать механика у движка. А если экипаж еще не перебит и не выброшен за борт, то минимум один гад сидит где-то в кубриках, заложников сторожит. Я специально уточнил по дороге у своих речников - у "Волго-Дона" по штатному расписанию, которое, впрочем, редко выдерживается, одиннадцать человек в команде.