Федор Анич - Я сделаю это для нас

Лиля заплакала, и я обнял ее, такую родную и близкую, беззащитную как никогда. У нее дрожали плечики, а я чувствовал такую острую боль, которой не было даже в самые сложные минуты моих недолгих, но, безусловно, ярких отношений с Чудом.

— Родная, я знаю, почему оставил все двери открытыми тогда, и ты это знаешь — я правда надеялся. Но я больше ни на что не надеюсь, ни во что не верю. Все, что было с ней, ушло и больше никогда не вернется. Теперь мне это не нужно, не важно. Я настолько погрузился в тебя и нашу жизнь, что просто забыл навести порядок там. Но я сделаю это, прямо сейчас. Для меня это ничего не стоит, потому что нет ничего важнее тебя и нас. Что ты хочешь, чтобы я сделал?

— Ничего не нужно, Ваня.

— Почему? Если для тебя это имеет хоть какое-то значение, я сделаю это. Что нужно? Удалить ее из друзей на «Фейсбуке»? Заблокировать звонки? Удалить все чаты из телефона? — спросил я.

Лиля отстранилась, вытерла слезы, встала и ушла.

Но я был не готов отпускать ее. Ни сейчас, ни потом. Я бросил на стол тысячу рублей за тот кофе, который мы пили, и пошел следом. Ее фигурку с легким развевающимся изумрудным шарфиком я не упускал из виду, пока обгонял людей, разделяющих нас. Лиля на своих маленьких каблучках отстукивала шаги быстро, но я все равно догнал ее, развернул, она даже не сопротивлялась. Я посмотрел в ее глаза и поцеловал.

— Мне больно даже подумать, что ты уходишь, Лиля.

— Ты думаешь, мне легко?

— Давай не будем рубить сплеча. Я все сделаю. Все, что ты хочешь!

— Ваня, я ничего не хочу. Мне ничего не нужно. Это должно было быть нужным тебе.

— Но я об этом даже не думал.

— Это и пугает сильнее всего, — сказала она. — Прости меня, но я правда больше не могу. Пожалуйста, не иди за мной. Прощай.

— Лиля, ты хочешь сказать, что все закончится? Вот так все закончится?

Все что мне досталось в ответ, — ее взгляд, полный решимости, на которую способны только девушки. Огромные сомнения, ожидание боли и слез — все это было в ее глазах, но я не увидел ничего, за что мог бы зацепиться, что бы смог опровергнуть, в чем бы смог ее убедить. Она все решила, абсолютно все. У меня не было ни единого шанса, как бы сильно я ни желал в эту самую минуту, чтобы все было наоборот.

Она вручила мне конверт и ушла.

Лиля давно спустилась в переход и вышла на Воздвиженку, а я все стоял, как будто она все еще рядом. Как будто она ушла просто в магазин, попросив меня дождаться ее у метро. Где-то внутри поднималось то страшное, невыносимо щемящее чувство, которое затопит меня, но я не осознал еще, что все кончено. Я еще это даже не понял, хотя видел своими глазами, что Лиля ушла. И знал — она не вернется.

Вот она, вся прелесть дежавю, — всего ничего времени назад Лиля покинула меня, решив не продолжать диалог, который зашел в тупик, там, у метро «Цветной бульвар», она оставила меня выворачиваться наизнанку от массы нерешенных проблем, в которых я погряз. А сейчас точно так же она ушла, прекратив диалог наших отношений. Как и в прошлый раз, она решила, что не услышит ничего полезного для себя, и просто ушла. А я остался.

Снова один.

Дядя Вова, как мне не хватает тебя! Как я хочу у тебя спросить, что мне делать дальше. Как я хочу у тебя спросить, что произошло? В чем я виноват? В чем?! Ты никогда не позволял себе роскоши говорить только то, что я хочу услышать, но при этом в твоих словах я всегда видел поддержку. Сейчас мне не хватает этого — чтобы ты объяснил мне, тупому, что происходит в моей жизни. Как я докатился до такого?

Я хочу, чтобы ты сказал мне, что я во всем виноват, что я сделал все неправильно, что люди живут по-другому, а я идиот и так жить нельзя. Я хочу услышать от тебя резкую критику, даже брань, я готов, мне это нужно. Но тебя нет рядом. Ты никогда не лез со своими комментариями, когда они были мне не нужны. Но ты всегда оказывался в нужное время и в нужном месте, чтобы подставить плечо. Ты никогда не говорил мне, что я плохой. Ты осуждал (порой очень жестко) мои поступки или бездействие, и меня бесило, что ты просто не можешь встать на мою сторону и сказать: «Все не правы, Ваня, ты прав!». Ты никогда так не делал. Спасибо тебе за это.

Знаешь, почему я хочу услышать от тебя все это? Почему я хочу, чтобы ты рассказал мне, что я сделал не так? Потому что после всего, что ты имел сказать по поводу моей беды, ты говорил, как из нее выбраться. Ты всегда знал, где найти решение. Каким бы оно ни было. Решение всегда у тебя было. А у меня его просто нет! Просто нет!

Дядя Вова, как мне не хватает тебя!

Я вскрыл конверт. Это было простое письмо, написанное от руки. Я начал читать, но ничего не понял. Это Лиля написала? Но…

Я перевернул листочек, исписанный с двух сторон, и увидел подпись. Меня бросило в жар.

Привет, Ваня!

Подумать только, сколько времени прошло с тех пор, как я тебя бросила. Я все еще помню твои глаза. Тогда я даже не думала, что в них не слабость. Признаюсь, в тот момент я решила, что ты такой слабак, что мне даже стало противно. Как все изменила жизнь! Твои слезы — это кровь. Я убила твою любовь, и ты плакал, тебе было больно. Сейчас я понимаю, каким сильным ты был, раз мог полюбить такую, как я. Такую никчемную, пустую девушку. Подумать только — и я сама разрушила все.

Мне есть одно оправдание — в тот период времени я была настолько тупа, что не понимала, где черное, а где белое. Я помню, как ты подарил мне тот рассвет. Сейчас для меня нет подарка дороже. Сколько в нем было тепла и любви, Ваня. Сколько было и сколько сейчас имею я… Я не имею ничего.

Ты ничего не потерял. Мы не смогли бы забыть все и сбежать навсегда. Для этого нужно было обрести мозги. С тобой бы этого не случилось — меня нужно было заставить жить так, как я хотела. К чему стремилась. Я стремилась к разрушению, и я его получила.

Я пишу тебе письмо, чтобы ты знал, Ваня. Сильнее, чем ты, в моей жизни не было ничего. Я не знаю, почему у меня не хватило ума понять, что ты — все, что мне было нужно. Не знаю, почему я не хотела стать личностью и человеком рядом с тобой… Мне нужен был толчок, унизительный и страшный, чтобы обрести самостоятельность.

Ты все правильно про меня понял. Помнишь песню, которую я тебе включала? «Поющие трусы», называется «Интим не предлагать». Там поется, на что я готова пойти ради красивой жизни. Секс за деньги и подарки, почти эскорт-услуги. Это судьба каждой девочки, мечтающей о жизни с богатеньким папочкой. Ты такого дать бы не смог, и я, тогдашняя дура, готова была променять тебя, самое сильное чувство, которое когда-либо имела, на папика и его подачки. Да, я была дурой. И даже такой дурой ты меня любил. Воображаю, как бы ты удивился, что я изменилась сейчас. Наверное, я совершенно другой человек.