Александр Устинов - NEXT-2. Следующий. Книга 2. Империя

— Прощальные слова будут? — Один из ритуальщиков вопросительно взглянул на Андрея, ожидая ответа.

Семирядин на мгновение растерялся. К такому повороту событий он себя заблаговременно не подготовил. Что еще за слова такие прощальные? Как они должны выглядеть на практике? Черт его знает. Он сделал еще пару энергичных затяжек, выбросил сигарету и облизал пересохшие губы.

— Зачем? — Подсознательно он понимал, что его вопрос прозвучал в высшей мере глупо.

Парень недоуменно пожал покатыми плечами:

— От оркестра вы отказались. И говорить не будете?

Его назойливость начинала раздражать Семирядина. Ну, казалось бы, кому какое дело. «Такое ощущение, что это они мне деньги платят, а не я им». Однако, секунду поразмыслив, Андрей пришел к единственно верному, на его взгляд, решению. Присел на корточки и тихо процитировал, мрачно глядя на урну, с горьковатой улыбкой:

— «…Что золото твое? Что — серебро?.. В моей руке — лишь горстка пепла…»

После этого он вновь поднялся на ноги и перевел взор на двух работников ритуальных услуг. Те же молча взирали на самого Андрея.

— Все, ребята! — раздраженно бросил Семирядин, отступая на шаг назад. — Я все сказал! В поэтической форме… Опускайте!

Веревка медленно и плавно заскользила в руках ритуальных служащих, и урна стала погружаться в квадратную яму. Вскоре она и вовсе скрылась из вида, к немалому облегчению заказчика похорон. С каждой минутой Семирядин чувствовал себя все хуже и хуже. Как будто в ступор какой-то входил. Наконец и веревка, при помощи которой производилось захоронение, полетела следом за урной. Андрей машинально шагнул к могиле и еще раз заглянул в темноту, куда канул прах, замурованный в мрамор. Это был финал. Финал Владимира Кирсанова. А ведь все могло быть и по-другому.

— Раз «все», так посторонись… — грубо окликнул Семирядина землекоп, уже успевший зачерпнуть лопатой первую горсть земли.

Андрей отошел в сторону. Земля бесшумно обрушилась в яму. Похороны подошли к своей завершающей стадии. Семирядин закрыл глаза. И в эту секунду какая-то неведомая внутренняя сила заставила его обернуться назад, в сторону центральной аллеи, откуда они только что пришли. И он обернулся. Сквозь стволы деревьев и листву дикорастущего кустарника он заметил двигающийся по кладбищу черный «бьюик» шестидесятых годов выпуска. Точно такой же, на каком раскатывала Ангелина Виннер. Только на этот раз в салоне автомобиля никого не было. Даже водителя. Никого. К тому же все четыре дверцы машины были распахнуты и плавно покачивались на ветру. Наваждение какое-то, черт бы его побрал. Андрей энергично растер руками виски, переносицу, несколько раз моргнул и снова уставился на аллею.

«Бьюика» не было. Наваждение. Семирядин торопливо, как умел, перекрестился и прикрыл ладонью глаза. Сквозь кроны кладбищенских деревьев пробивались низкие слепящие лучи закатного солнца.

«Выпить! — решил для себя Андрей. — И срочно!»

Ангелина Виннер целеустремленно продвигалась по темным больничным коридорам, уже погруженным в вечерний полумрак, и никто из случайных встречных или ходячих больных не сомневался в том, что перед ними доктор. На женщине был белоснежный длинный халат, глаза скрывались под темными стеклами тонированных очков, а волосы были полностью спрятаны под накрахмаленной шапочкой. Даже если что-то и пойдет не так, вряд ли кто-либо сможет узнать госпожу Виннер при следующей встрече, произойди таковая при иных обстоятельствах.

Ангелина достаточно быстро достигла отделения реанимации с немногочисленными просторными палатами для больных и уверенно приблизилась к сидящей за столом постовой медсестре. Держалась знакомая Семирядина уверенно, решительно и с полагающимся при данных обстоятельствах достоинством.

— Больная Кирсанова в какой палате? — холодно и безапелляционно обратилась к пышногрудой брюнетке госпожа Виннер, намеренно буравя взором узкую переносицу собеседницы.

— В третьей, — неуверенно произнесла медсестра.

Суровый и непререкаемый тон неизвестного доктора заставил женщину на мгновение растеряться. Ответ на поставленный вопрос прозвучал машинально, на автомате. Медсестра хотела добавить еще что-то, но Ангелина уже потеряла к ней всякий интерес. Развернувшись, сообщница Андрея Семирядина устремилась к необходимой двери.

— Простите… — Брюнетка поднялась из-за стола и переборола обуявшую ее минутную робость. — Но Игорь Карпыч не разрешал никому… Только по специальному пропуску.

Ангелина небрежно обернулась через плечо. Железный взор буквально придавил бдительную медсестру, и она замерла на месте, не решаясь двинуться ни вправо, ни влево. Виннер догадывалась, что она в некоторой степени обладает искусством гипноза. Этот дар уже не единожды выручал ее в неординарных ситуациях.

— Игорь Карпович пять минут назад сам позвонил к нам в кардиологию и попросил дать заключение, — парировала она все тем же официальным тоном. — Не мешайте, женщина. И позаботьтесь, чтобы никто другой не мешал…

Госпожа Виннер решительно толкнула дверь и зашла в палату реанимации. Хищный взгляд иностранки мгновенно зафиксировал Ольгу Кирсанову, неподвижно лежащую на высоко поднятой кровати под капельницей. На лбу щеке и подбородке находящейся в коме Оли красовались аккуратные наклейки пластыря, скрывающие незначительные порезы. Многочисленные змейки проводов извилисто тянулись под простыню и покрывало, к телу Ольги. Беспокойное жужжание, пощелкивание, редкие электронные писки, блики дисплеев и контрольных лампочек — все это свидетельствовала о работе подключенной аппаратуры и о том, что Ольга не желала идти на поправку, но и хуже, слава богу, ей не становилось. Как принято говорить у врачей, положение продолжало оставаться стабильным.

Тусклые лучи ночного светильника освещали бледное, неподвижное лицо Кирсановой. Даже в этом состоянии жена покойного Владимира была необычайно красива. Картину увиденного Ангелиной завершала укрепленная над кроватью, под необычно высоким потолком, дуга с пластиковой занавеской, которая, немного сдвинувшись в сторону, чем-то напоминала старинный полог.

Госпожа Виннер едва заметно усмехнулась из-за неожиданно возникших у нее в голове ассоциаций.

— Спящая принцесса, — прошептала она с откровенной завистью. — Даже теперь.

Не растрачивая более понапрасну драгоценного времени, женщина стремительно приблизилась к штативу с физраствором и извлекла из бокового кармана халата небольшой флакон. Положила его на покрывало кровати и уже собиралась было извлечь из штатива точно такой же, от которого тянулась прозрачная трубка питания, но не успела. В этот момент в дверном проеме возникла все та же неугомонная постовая медсестра.