Александр Устинов - NEXT-2. Следующий. Книга 2. Империя

— Простите, доктор, но в нашей больнице нет кардиологического отделения… — Заметив странные манипуляции незнакомки, женщина осеклась на полуслове. — Что вы делаете?!

Бросив больничный флакон и подхватив с покрывала свой, Ангелина стремительно развернулась и, не скрывая досады, направилась прочь из палаты. Задуманная на сегодня акция была безнадежно провалена. Спасти ее теперь уже ничто не может, а вот самой госпоже Виннер следовало убираться с места несостоявшегося преступления как можно скорее.

— Я просила не мешать! — злобно бросила она, обогнув медсестру и оказавшись в коридоре больницы. — И буду вынуждена доложить!

В душе проштрафившейся женщины-киллера клокотала злоба. Удача сегодня явно была не на ее стороне, а смириться с данным фактом оказалось делом непростым.

Медсестра тем временем приблизилась к кровати Кирсановой и в недоумении приподняла болтающийся на трубке флакон с физраствором. Вернула его на прежнее место и развернулась всем корпусом к захлопнувшейся двери.

— Нет, это я должна сообщить, — приняла необходимое решение брюнетка.

Сгустившийся мрак позднего осеннего вечера полностью окутал город. Пешеходные и автомобильные потоки уже не были такими плотными, как пару часов назад. Улицы освещались при помощи фонарных столбов и рекламной иллюминации. Эффектные девчонки в коротких юбках и с вызывающим макияжем на лице оккупировали придорожные тротуары и дефилировали взад-вперед с таким достоинством, будто являлись не представительницами древнейшей профессии, а по меньшей мере женами крупных банкиров.

В пустом холле на одном из этажей здания Государственной думы негромко работал оставленный без внимания телевизор, по которому транслировался примитивный голливудский ужастик. То и дело в гнетущей тишине, лишь слегка разбавленной душераздирающими музыкальными фрагментами, повторялся один и тот же вопрос: «Есть кто-нибудь в доме?» После четвертой или пятой по счету попытки достучаться до невидимых хозяев особняка раздались приглушенные визги и хрипы героев фильма, которым, судя по всему, согласно динамичному сюжету, рвет кишки нечто страшное.

Пожилая уборщица невысокого роста с забранными на затылке в конский хвост седеющими волосами, миновав холл с телевизором, замерла возле одного из кабинетов с приоткрытой на пару сантиметров дверью. Остановив влекомый ею пылесос на колесиках, женщина коротко и решительно постучала.

— Санчо? — донесся из-за двери уставший тихий голос.

Уборщица просунула одну только голову в дверной проем и насмешливо ответила на странный приветственный вопрос хозяина апартаментов:

— Нет. Дульсинея.

Сидящий за столом Лавриков, кропотливо разбиравшийся с какими-то рабочими документами и абсолютно не замечавший планомерного течения времени, оторвался от бумаг и неспешно перевел взор на возникшую в дверях незваную визитершу. Все освещение кабинета трудолюбивого народного избранника составляла старомодная лампа с зеленым плафоном, расположившаяся у Федора Павловича почти под носом. Все остальное пространство данной обители погрузилось во мрак. Лавр и сам, наверное, вряд ли осознавал, что в огромном пустом здании, и в частности на этом этаже, он выглядел, как притаившееся в сумерках привидение. Когда Лавр развернулся лицом к уборщице, свет лампы упал ему на затылок, отчего лицо стало выглядеть безликим темным пятном. Это только усилило эффект иллюзии связи Федора Павловича с потусторонним миром.

— Образованный техперсонал попался, — с улыбкой отреагировал Лавр на последнее изречение женщины.

— Так ведь не в нужнике на трех вокзалах подтираю, — с достоинством парировала уборщица, уже более решительно переступая порог депутатского кабинета. — Порядок у вас когда можно навести, Федор Павлович?

Лавриков тяжело и протяжно выпустил воздух из легких, растер руками седые виски. Хотел было подняться со стула в полный рост, но передумал. То ли сил у него на это никаких не осталось, то ли просто посчитал, что еще не все дела на сегодня завершены.

— Ох, не скоро, Дуся, — медленно произнес он. — Сам пытаюсь, да ничего не получается.

Женщина энергично кивнула в знак согласия. Ей уже не раз по долгу службы приходилось сталкиваться с начинающими карьеру депутатами.

— Сноровка ко второму, а то и к третьему сроку приходит, уж поверьте, — со знанием дела заявила она. — Как на зоне.

— Что ты говоришь? — Федор Павлович не поверил собственным ушам.

— Точно. У меня дружок был, — доверительно сообщила уборщица, проникнувшись искренней симпатией к собеседнику. — Первая отсидка — кошмар. Второй раз спокойно пошел. И сейчас прямо ждет не дождется третьей ходки… А вы тут без году неделя. Вот и торчите. Ничего, скоро надоест. В пять часов будете — фьють — и на ранчо укатили… Я позднее тогда приберусь, — завершила она свою жизненную тираду и, покинув кабинет Лаврикова, прикрыла за собой дверь.

Федор Павлович криво усмехнулся. Затем неспешно снял с переносицы очки, дыхнул на них и протер стекла замшевой тряпицей. Вернул ставший в последнее время неизменным атрибут на прежнее место. Он решительно пододвинул к себе сброшюрованную распечатку страниц на пятнадцать. На титуле отчетливо бросилась в глаза резолюция, написанная от руки неразборчивым почерком.

— Чего? — Лавр склонился вперед всем корпусом и внимательно вгляделся в каракули. — «Категорически против. Вы… носить на комиссию нет смысла… Зам…» А подпись-то! — презрительно фыркнул Федор Павлович. — Подпись — как у директора казначейства на банкноте в миллион. Вот дятел!

Новое неприятное открытие вносило существенные коррективы в нынешнюю деятельность Лавра. Нужно было срочно предпринимать спасательные действия. Рука депутата подхватила со стола телефонную трубку. Он набрал какой-то короткий номер и прислушался к ответным гудкам. Щелчок соединения не заставил себя ждать.

— Добрый вечер, справочная, — бодро и весело произнес Лавр. — Роднуля, ты не подскажешь, как заму позвонить комиссии по правовой реформе, или как там она называется? Кекшиеву, правильно… В телефонной книге больно циферки маленькие и много их. У меня диоптрий не хватает. — Он старательно записал все, что сообщила ему невидимая оппонентка. — Спасибо, красавица.

Лавриков лишь на мгновение опустил трубку на аппарат и тут же снова поднял ее. Сверяясь с запиской перед глазами, набрал интересующий его номер. На этот раз подождать пришлось немного дольше. Наверняка Кекшиев был еще на своем рабочем месте, но надеялся на то, что звонивший придет к прямо противоположному выводу и оставит слугу народа в покое. К сожалению, Лавр не относился к категории подобных людей. Он ждал до победного, и вызываемый абонент все же ответил.