Николас Фрилинг - Ать-два!

Незадолго до обеда он решил взять быка за… есть ли у этого быка рога? Нет, разве только его жена была очень неправильно понятой женщиной, но главный комиссар полиции провинции Северная Голландия мог не согласиться с таким поворотом дел. Ван дер Вальк решил позвонить первым. Вышеназванному джентльмену.

— А, Ван дер Вальк. А я все думал, когда же услышу вас. Что там за ерунда с автоматом — Бонни и Клайд, что ли, нагрянули в город, а?

Ван дер Вальк искренне рассмеялся шутке, обрадовавшись, что этот старый кисляй пребывал в благодушном расположении духа.

— Тут есть одна сложность. Это, безусловно, кое-что из ее прошлого, а ее прошлое — это кое-что.

— Почему вы так уверены в этом?

— Когда она выходила замуж — за того сержанта, Зомерлюста; он хороший человек и против него ничего нет, — она поставила условие: никогда не говорить о ее прошлом. У нее был ребенок, это так. Она была французской военной медсестрой. Служила в Индокитае. В группе, которая могла иметь отношение к секретной службе. Соответственно, ко мне только что приходил человек из ДСТ, который уверял меня, что это не так. Но поскольку они вообще объявились, что-то есть. Что именно, увидим. Мы не делаем успехов. Мне пришло в голову, что лучше всего было бы поехать во Францию, выяснить, что представляет собой ее знаменитое прошлое, и тщательно проанализировать. Мне также кажется, что вы можете не слишком одобрительно отнестись к моей затее.

— О чем это вы, черт возьми? — прозвучал голос уже не так благодушно.

— Да были времена, когда наш бесценный голландский эквивалент ДСТ по своей тупости носился с сумасбродной идеей, что моя жена состоит в секретной службе.

В трубке раздалось рычание, которое вскоре вылилось в слова «Вздор, вздор».

— Я бы предпочел остаться на службе.

— Да-да. — Голос звучал раздраженно. — Но я не сказал, что вы можете ехать во Францию. Мне вообще не нравится эта идея. Но вы, Ван дер Вальк, прекрасно знаете, что дело тут не в моем отношении к вам. Вы знаете меня — лоялен со всех сторон.

— Я был в этом уверен, — очень вежливо ответил он.

— Так вот… я должен подумать об этом. Я должен посоветоваться с Гаагой, прежде чем смогу санкционировать ваш отъезд из страны. Я вам сообщу.

— Да, сэр.

Только Ван дер Вальк собрался пойти домой обедать, как раздался телефонный звонок. Телефон звонил как ненормальный.

— О… комиссар Ван дер Вальк? — произнес чистый, звонкий девичий голос.

— Да, у телефона.

— О… я хотела вам сказать… вам звонят из секретариата министерства юстиции. Министр хотел бы встретиться с вами. Он очень занят и был бы признателен, если бы вы смогли прийти сюда, в его офис, ровно в половине второго.

— О господи.

— Простите?

— Я сказал: да, спасибо.

— Значит, я могу сообщить его секретарю?

— Если вас не затруднит.

— И мы можем положиться на вас? Министр очень занят, на два часа у него назначена встреча.

— Да, мисс.

— Спасибо. — Сухо и профессионально.

Он нажал рукой на рычаг, сказал:

— Да заткнись ты, — потом убрал руку, услышал щелчок своего коммутатора и мрачно попросил: — Соедините меня с женой, хорошо? Арлетт? Что у нас на обед?

— Мясное ассорти с бобами.

— О господи. Там и гусь есть?

— Конечно нет. Уж не воображаешь ли ты, что находишься в Тулузе?

— Ну почему в Голландии нет гусей… только не говори мне, что это не гуманно. Мы же ели их раньше.

— Понятия не имею. Я бедная неграмотная босая провинциальная крестьянка. Я…

— Как сказать… Слушай, я не приду обедать. Мне придется ехать в Гаагу. Обойдусь сандвичем в закусочной.

— Я оставлю тебе на вечер. А я договорилась насчет школы.

— Отлично. Ну ладно, увидимся вечером… надеюсь.

— Черт тебя побери, — сказала Арлетт по-немецки — несколько более вежливый способ пожелать человеку счастливого пути, чем классическое «скатертью дорога».

Тем не менее он был приятно удивлен, когда ровно в половине второго уже сидел на стуле, произнося свою короткую речь, а напротив него, за столом в стиле ампир, в очень недурной просторной комнате в том же стиле ампир сидел джентльмен, погрузившийся в размышления.

— Не вижу причин, по которым эта французская секретная служба…

— Вот именно, ваше превосходительство. В этом-то и загадка — они дают мне неофициальную информацию и смотрят, достаточно ли я смел, чтобы воспользоваться ею. Они не станут с нами сотрудничать, естественно, потому, что они — воплощение тактичности и не собираются по-дилетантски вмешиваться в наши дела. Миссия кажется мне очевидной. Не секретная служба, но что-то за этим кроется. Возможно, они не знают. Может быть, не уверены, а может быть, речь идет о чем-то, чего они предпочитают не касаться. Возможно, они используют меня в качестве ширмы. Но мне представляется совершеннейшей глупостью не обратить внимания на это.

Кончики пальцев джентльмена были нацелены друг на друга, как шахматные фигурки, двумя чистыми блестящими рядами. Письменный прибор из зеленого оникса занимал нейтральную позицию между собеседниками.

— Чего бы это ни стоило, нам следует избегать всякой политики, — произнес спокойный голос. — Если вы поедете, газеты потеряют всякий интерес. Я позабочусь о том, чтобы после вашего отъезда был выпущен тщательно выверенный пресс-релиз. Честно скажу вам, что, если я соглашусь, это будет, возможно, наименьшее из зол. Французы… очаровательны, умны, приятны и жестоки… и отнюдь не всегда и именно в таком порядке…

— Мне конфиденциально намекнули, что смогут облегчить мою задачу.

— По крайней мере, вы хорошо подготовлены. Вам знаком язык, люди. Если я не ошибаюсь, ваша жена — француженка?

— Совершенно верно, ваше превосходительство.

— Я говорил с генеральным прокурором насчет вас. Однажды вас уже вызывали во Францию, чтобы провести расследование в интересах одной семьи. Похоже, вы хорошо справились с этим. Но в вас стреляли. Мы не хотим, чтобы такое повторилось. — Он протянул руку за стаканом молока, который стоял на углу его стола, и наполовину осушил его. — Простите… я не обедал.

— Сочувствую, ваше превосходительство… я тоже.

Нерешительная холодная улыбка.

— Очень хорошо, комиссар. Ваш опыт в подобных делах, вероятно, драгоценен. Вы не рассердитесь на меня, если я еще раз повторю, что ни при каких обстоятельствах нельзя допустить никаких конфликтов и скандалов с этими официальными и неофициальными французскими сторожевыми псами? — Столь фамильярная манера не показалась комиссару фальшивой. «Он просто приятный человек», — подумал Ван дер Вальк, которому очень понравилось это «не рассердитесь на меня?».

— Я не наделаю глупостей, — пообещал он.

— Ну-ну, — со вздохом. — Я поговорю с главным комиссаром. А вам нужно будет пойти к начальнику контрольно-финансового управления и выяснить все насчет валюты и прочего. Я прослежу, чтобы ему все объяснили.