Николас Фрилинг - Сфера влияния

Он зашел в бар; после ослепительно сияющей на солнце бескрайней белизны снега глаза отдыхали в приятном полумраке, а воздух после гор казался несколько спертым. Он мрачно заказал коньяк. В голове его царил полный беспорядок, кое-что, конечно, прояснилось, но в целом…

Жан-Клод Маршал заскучал. Ему навязла в зубах его жизнь, в которой не было ничего захватывающего. И вдруг его осенило. Так бывает — человек вдруг обнаруживает, что все дается ему слишком легко. В его полном распоряжении огромное количество денег, и, вообще, у него все хорошо. Он получает все, что ему заблагорассудится, затрачивая на это минимум усилий. Если он теряет шестипенсовик, то взамен находит полкроны — они лежат прямо у него на пути. Доставить ему удовольствие не может ничто, включая любой из человеческих пороков, даже преступление. Решение простое — бежать. Просто потому, что он устал от этой легкости.

Нет, здесь было что-то большее. Он боялся. Канизиус направил по его следу полицию. Но он об этом не знал, хотя предполагал, что такое может быть. В ту секунду, когда он увидел Ван дер Валька, он осознал опасность в полной мере. Канизиусу что-то о нем известно. Возможно… хорошо, допустим, он совершил преступление. Возможно, он откуда-то сбежал. Возможно, — это только гипотеза, — он когда-то стал виновником дорожно-транспортного происшествия и скрылся, ну, или еще что-то в таком же духе.

Но почему тогда все случилось так неожиданно? По какой-то причине в какой-то определенный момент Канизиус стал представлять для Маршала такую серьезную опасность, что ему пришлось бежать.

Анн-Мари об этом хорошо знает. Но сначала она не принимает этого всерьез, а вот когда Канизиус звонит ей и говорит… Может, он позлорадствовал тогда, и они поругались. Когда Ван дер Вальк позвонил ему сказать о немецкой полиции, он немного поспешно вообразил, что его юный друг Жан-Клод Маршал уселся на пороховую бочку.

«Итак, — размышлял Ван дер Вальк, — я оказался в безвыходном положении. Анн-Мари лично убедилась в происходящем и очень испугалась; она совершает поспешные необдуманные поступки: предлагает мне деньги, очень много денег, предлагает переспать со мной — просто для того, чтобы я забыл о Жан-Клоде.

А Канизиус по причинам, которые мне неизвестны, станет все упорнее настаивать на том, чтобы я преследовал Жан-Клода, тем самым заставляя его решаться на все более опрометчивые поступки, а может, и на преступление. Все это выглядит таким образом, что Канизиус сознательно обратил внимание полиции на Жан-Клода…

Самое благоразумное сейчас — отправиться обратно в Амстердам и составить подробный, но осторожный рапорт, в котором вразумительно объяснялось бы, что все это время нас водили за нос и почему, в тот самый момент, когда я почти схватил за воротник Жан-Клода Маршала, я предпочел этого не делать. Потому, что я недостаточно информирован о причинах, почему это необходимо сделать.

Но против этого решения можно выдвинуть несколько довольно веских аргументов. Во-первых, это может выглядеть так, словно я переспал с Анн-Мари, ну, по крайней мере склонялся к этому — или еще хуже! Я ведь необдуманно принял от нее свитер, который она для меня купила!

Во-вторых, самая главная причина — юная «девушка из свиты». Не только то, что она была очарована и захвачена тем, что казалось ей романтическим приключением. Еще бы! Тайком сбежать из родительского дома с богатым красавцем! Но в данный момент Маршал, по причине, известной только ему, а может, довольно смутной и для него, не может бежать. Он загнан в угол и испуган. Способен ли он пойти на больший риск, чем угнать вертолет?»

Ван дер Вальк мог понять особенное очарование юной девушки для мужчины, которому опостылели искушенные богатые красотки; он мог понять возбуждение Маршала оттого, что он похитил девушку, вывез ее в другую страну покататься на лыжах, пусть за ними охотится полиция! Для кого-то это было бы слишком трудно, а для Маршала — волнующе, ведь он рисковая, безнадежно романтичная натура, это было понятно.

Но любил ли он ее? Насколько серьезны их взаимоотношения? Беспокоило ли его то, что он втянул ее в такую запутанную ситуацию, что ей трудно это осознать? Она-то любила его, несомненно, сильно, безоглядно: для него она могла бы пожертвовать чем угодно. Но он — он положил невинность совсем юной девушки на алтарь собственной скуки.

Итак, главной задачей Ван дер Валька было во что бы то ни стало вернуть юную Дагмар Швивельбейн ее убитым горем родителям в Кельн. Хайнц Штоссель был абсолютно прав — Маршал здесь не важен, главной фигурой во всей этой истории был не миллионер Жан-Клод, не Анн-Мари де Миус, экс-чемпионка по лыжам, не Канизиус, региональный менеджер одной из крупнейших в мире финансовых трастовых компаний, а восемнадцатилетняя продавщица магазина спортивных товаров в высокой казачьей шапке и высоких ботинках — в костюме, подчеркивавшем красоту ее ног и лица на карнавале. Ван дер Вальк допил коньяк и попросил у официантки пару кофейных зерен, чтобы отбить запах алкоголя.

Мистер Братфиш сидел на столе и говорил по телефону.

— Совершенно верно… повреждений нет?.. Ну что ж, значит, тогда и беспокоиться больше не о чем, так?.. Да, конечно, но это может подождать до завтра… Да, договорились. — Он положил трубку, потянулся за забытой в пепельнице тлеющей сигаретой и усмехнулся Ван дер Вальку: — Ну что, нашли вашего миллионера?

— Ну что, нашли ваш вертолет?

Брови Братфиша удивленно поползли вверх.

— Не слабый ветер, да? — Он поднялся и выглянул в окно. — Облака, явно становится теплее — ветер изменился, снег станет липким. Если бы это случилось вчера, мы бы проиграли слалом.

— Я там был, но мои мысли были заняты совершенно другими вещами.

— А, француз. Так это были вы. Он бросился бежать, когда увидел вас?

— Он меня не знает. Должно быть, догадался, что я из полиции. Сюда приехала его благоверная, предположительно для того, чтобы помочь найти его. Я был с ней. Она закричала, что видит его, — совершенная глупость с ее стороны. Мы были на самом верху, у начала трассы. Он-то был на лыжах, а я — нет. Да и все равно, я вообще не умею кататься на лыжах, так что я спустился по канатной дороге. Но он применил удивительно радикальный способ, чтобы сбежать.

— Все не так страшно. Мы особенно не волновались. Вертолет такая вещь, которую довольно трудно спрятать. Поэтому и найти не так сложно. Поиски отняли у нас всего пару часов. Вообще-то он особенно и не прятал машину. Приземлился в верхней части долины, среди сосен. Может, мы провозились бы с этим делом дольше, но мы послали другой вертолет отыскать первый. С прошлого года у нас их два. — Он затушил окурок, выудил откуда-то со стола наполовину отъеденный кусок хлеба с сыром и принялся жевать его белыми крепкими зубами, неаккуратно роняя на пол крошки. — Одно раздражает — я не успел как следует пообедать.