Татьяна Александрова - Порою жизнь как детектив

И вот теперь она с Полем в Париже! Город очаровал ее! Веселые, беспечные французы проводили все свое свободное время в маленьких забегаловках, крошечных кафе и ресторанах. Казалось, их никогда не застать дома.

Был уже поздний ноябрь, но Оле нравилось и это время года здесь. На Елисейских полях, где нескончаемым потоком текла людская река, она опускала монетки безмолвным живым статуям, долго стояла на мосту, глядя на темные воды Сены, сидела на ступеньках церкви Сакре Кер, нежась в лучах осеннего солнца. Оля смотрела на крыши Парижа, фантазируя о том, какие счастливые люди живут под этими крышами. Ведь это — крыши Парижа…

Как-то незаметно для себя Оля влюбилась в своего французского друга. Возвращаясь в Питер, уже на второй день скучала и начинала строить планы следующей поездки. Поль при ее приездах был нежен, внимателен, иногда даже говорил что-то об их будущем, как они летом поедут на Лазурный берег, и он покажет Оле свой любимый Сен-Тропе. Речь о женитьбе пока не шла, но как бы все подразумевалось само собой.

Днем Поль был занят на работе, поэтому Оля во время своих приездов одна открывала для себя все новые уголки этого чудесного города. Как-то, бродя по рядам художников на Монмартре, она надолго задержалась у одной из акварелей, изображающей прелестный уголок Сены.

— Очень свежо, не находите? — рядом с Ольгой остановился мужчина, поглядывающий на нее с любопытством.

— Прекрасно! Хорошо передано настроение, — искренне ответила Оля.

— Вы не француженка? — уловил акцент у Ольги собеседник. Она ответила, что да, из России, здесь в гостях. Они прошлись дальше вместе, мило болтая. Интересно, что Франсуа — так звали Олиного нового знакомого — нравились те же работы, что и Оле. Или он из вежливости делал вид, — она так и не поняла. Перед тем, как проститься, Франсуа попросил Ольгин мобильный телефон, говоря, что скоро собирается по делам в Петербург и очень хотел бы, чтобы Оля показала ему город. Оля замялась на минутку, а Франсуа сказал: «А вам не говорили, что вы очень похожи на настоящую француженку?» Она улыбнулась и телефон дала…

Сегодня был их последний — в этот приезд — с Полем вечер. Для разнообразия они сходили в китайский ресторанчик неподалеку. Еда была очень вкусная, китайцы приветливые, настроение чудесное. Оле было даже не грустно расставаться — ведь скоро они увидятся опять.

После возвращения в Питер Оля окунулась в заботы и работу. Приходилось отдавать долги — работать несколько смен подряд за девочек, которые подменяли ее, когда она уезжала во Францию. Немного разобравшись с делами, Оля вспомнила, что Поль так и не звонил еще. «Занят, наверное», — подумала Ольга и позвонила сама. Телефон не отвечал.

Поль больше так и не позвонил.

Не вспомнить теперь, чего было тогда больше — обиды или разочарования. Исчезла куда-то уверенность в себе, в своей привлекательности и исключительности. Никогда она больше не будет счастлива, никогда! И не дай Бог опять влюбиться. Чтобы опять себя почувствовать несчастной? Да и в кого влюбляться — кругом или нищие, или бандиты, или пьяницы. Нищей она быть не хотела, пьяницы отпадали сразу — пример отца хорошо помнила. А бандиты — бандиты и есть, сегодня жив, завтра — неизвестно. Да и не влюбишься по принуждению. Это только в кино так бывает.

Серая, холодная погода апреля соответствовала Олиному настроению. Почему-то апрель в Питере всегда был ненастный. После ярких дней марта, когда уже казалось — вот она, весна, пришла, встречайте, прочь мороз и темень, да здравствуют светлые денечки с ручьями и повеселевшими птичками, — наступали хмурые апрельские дни, шел снег и даже метель мела.

И уже не верилось, что через какие-то три недели начнут набухать почки на сирени, а на черемухе проклюнутся листочки. Оля посмотрела на календарь и невесело усмехнулась — через полтора месяца они с Полем собирались поехать в Ниццу и Сен-Тропе!

От грустных мыслей отвлек звонок мобильного. Говорил мужчина, по-французски! Оля вздрогнула. Но это был не Поль… кто? Франсуа? Она еле вспомнила, кто такой этот Франсуа…

Он забрал Жана из садика, поиграл с ним на детской площадке, и они направились домой.

Там их уже ждала няня, чтобы посидеть с мальчиком, пока он поедет встречать жену.

Убедившись, что цветы расставлены красиво, как она любит, везде порядок, на кухне чистота, с любовью оглядел спальню. Они с женой долго искали и нашли тогда то, что нужно — итальянскую спальню с огромной кроватью, зеркальным шкафом, все в черно-белых тонах. Дорого, конечно, но очень красиво! Вообще, он гордился своей квартирой с высоченными потолками в старинном доме, из окон которой была видна набережная. Однако, пора. Он положил бутылку шампанского в холодильник и вышел из дома…

Ольга села в такси и назвала адрес. В Париже она останавливалась в маленькой квартирке, которую снимала в Латинском квартале. От ее любимого центра далеко, но цены здесь гораздо ниже. Да и бывает она в центре часто, в каждый приезд. Тогда, давно, после расставания с Полем, Оля спрашивала себя — кого она больше любила — Поля или Париж? Да, да, Париж был для нее одушевленным существом, приятелем и другом. Ответа она не находила.

Прошло время и, поразмыслив и немного успокоившись, Оля нашла место в туристической фирме и, благодаря своему отличному французскому, стала ездить сопровождающей с группами туристов. Каждый раз, рассказывая о достопримечательностях Парижа, она, сама не отдавая себе отчета, все искала глазами Поля, надеясь на чудо, на встречу. И однажды, набравшись смелости, поехала к нему домой.

Поль не отрицал, что немного испугался Олиной настойчивости и потому решил прервать отношения. А теперь, наверно, поздно начать все сначала?.. Прошло уже три с половиной года, как они не виделись, но, наверное, что-то осталось от прежних чувств, и теперь в каждый Олин приезд они снова встречались. Оля была счастлива…

Мимо проносились городские улицы, мелькали яркие витрины магазинов, уже украшенные к предстоящим праздникам. Он рассеянно глядел на дорогу. Почему-то вспомнилось, как он впервые наткнулся в компьютере на переписку жены с незнакомым мужчиной. Переписка была очень краткой — приветы, поздравления — ничего особенного. Насторожило то, что жена при его вопросе смутилась, а потом возмущенно потребовала не лезть в ее почту.

Да, он был виноват сам. Понадеялся на свое обаяние, а про годы-то забыл. Двадцать два года — разница, оказывается, большая. У него это был второй брак. Первая жена была вечно недовольна его любовью к матери, частыми поездками к ней, его холодностью, невниманием.

И в результате в один, совсем не прекрасный для него день он узнал, что она изменяет ему.