Татьяна Александрова - Порою жизнь как детектив

Светка помыла руки в ручейке (так наказывала бабушка), осторожно, чтобы не занести землю в бочажок, подошла к краю, сложила руки ковшиком, зачерпнула воды и напилась. Ух, зубы застыли — вода просто ледяная! Здорово и вкусно!

Поборов желание умыться холодной водичкой, — нельзя, если все будут умываться, что это будет за ключик — набрала полный бидон, закрыла его крышкой и попрощалась с ключиком.

Она вообще любила разговаривать — с вишней, например, или с черемухой. Конечно, если никто не слышит…

Обратный путь Светка прошла медленно, стараясь не расплескать драгоценную воду. Рыцарь, видно, умчался на своем коне. Но она и без него чудесно перебралась на другой берег через бурную реку и донесла воду умирающим от жажды бабушкам. Ну, как будто!..

— Чай только без меня не пейте! — крикнула она бабушке, ставящей самовар. — Я быстро, искупаюсь и обратно!

Ноги как-то сами по себе весело хлюпали по лужам. А лужи-то были просто необыкновенные — теплые-теплые и разлитые в выемках на траве! Они были, как бабушкин компот, который Светка любила пить, не дождавшись, пока он остынет. А еще их можно было назвать шелковыми, потому что они прикасались к ногам, как шелковый мамин платок к Светкиной щеке, когда, играя в царевну, она повязывала его на голову.

По таким лужам Светка шлепала бы до вечера… или даже вечно…

— Светка! Ты чего отстаешь? — это кричала Нина.

— Я же говорил — нечего было ее брать! Мала еще! Вот из-за нее до вечера домой не доберемся!

«Противный Мишка! Сам-то всего натри года старше», — подумала Света, а вслух крикнула: — Бегу!

Пришлось выбраться из чудесных луж и побежать за ребятами по расхлябанной от ливня тропинке.

До дома было далеко…

…Приключенье получилось классное!

А сначала никто и не думал брать Светку «на дело», да Сашка проговорился. А дело было — добыть с колхозного поля горох. Разведка донесла, что горох дорос до того, что есть его в самый раз, а убирать еще рано. Беда была в том, что поле с горохом было ужас, как далеко — за выгоном, за посадками, за огромными оврагами. Там Светка еще никогда не была, а ей так хотелось! Это ведь все равно, что поехать в дальние края. Там, наверное, и солнце другое, и небо.

Она тихонько выследила ребят, когда вечером они собрались под старыми ракитами обсуждать поход. Спрятавшись за деревьями, слушала их разговоры у костра. А потом как выскочит, да как закричит:

— Меня возьмите, меня возьмите! Я уже тоже большая! Мне восемь уже… скоро будет…

— Кто ее сюда позвал? — грозно спросил заводила Мишка.

— Никто меня не звал! Я сама!

— Ну и что делать теперь? Если ее не взять — взрослым расскажет. Все знать будут. А это же наша тайная операция!

— Может, возьмем? — Оля заступилась за Светку.

— Так она же не дойдет. Это шесть километров. Как до станции — дядя Коля говорил.

— Шесть? — даже Сашка, который был на целых два года старше Светки, был поражен.

— Ну, что? Кто еще струсил? — Мишка оглядел свою бригаду.

— Никто не струсил! — неожиданно для себя выпалила Светка, и все засмеялись.

Рано утром, когда бабушка выпускала корову и поэтому была очень занята, Светка незаметно проскользнула на улицу и побежала к ракитам — месту общего сбора. О тайном походе она рассказала только своему лучшему другу — дедушке. Только ему она могла доверить такой важный секрет.

По дороге дети шли весело, рассказывая друг другу всякие интересные истории. Очень скоро Светке стало все вокруг незнакомо. Давно кончилась околица — их любимое место игр, и началось кукурузное поле. Здесь как будто был лес, высокий, зеленый, пахучий. А на каждой высоченной кукурузине торчали толстые початки. Светка любила из таких початков делать принцесс с чудесными светлыми локонами. И сейчас захотелось сорвать початок и… но она вспомнила, что дала слово не отставать, и — передумала…

Потом и кукуруза кончилась, и наступил черед проса. Просо было хоть и симпатичное, но неинтересное… Светка ничуть не устала и подумала, что уже действительно подросла и может пройти хоть сто километров… она, когда совсем вырастет, станет, наверное, знаменитым путешественником, и будет открывать новые земли и страны!

…Шли долго… солнце поднялось высоко и палило ребячьи головы. Мишка, видя, что отряд подустал, объявил привал и дал всем напиться воды. Такая вкусная была вода! Светку так и подмывало спросить, когда же начнется горох, но она терпеливо молчала.

— Во-он там овраг, а за ним поле гороховое, — Мишка словно угадал ее вопрос. — Скоро уже.

Но овраг оказался совсем не близко, и брели они долго и уже не так быстро.

Зато так здорово было увидеть долгожданные высоченные кусты гороха! Они были гораздо выше, чем у Нинкиной бабушки. Со всех веток свисали плотные стручки, а кое-где еще виднелись нежные белые цветочки. А у Светкиной бабушки и вовсе гороха не было, она его почему-то не сажала. Наверное, не любила…

Каждый облюбовал себе куст гороха и примостился около него. Светка тоже принялась набивать свой мешочек, прихваченный из дома.

— Ложись! — вдруг раздался Мишкин окрик. — Объездной!

Светка не знала, кто это — объездной, но поняла, что это ничего хорошего. И поступила, как все — кинулась на землю.

Она лежала тихо, стараясь почти не дышать. Разогретая солнцем земля прильнула к щеке, а около глаз качалась зеленая ветка гороха с завитками… так они лежали целую вечность… Свете стало казаться, что она сейчас в окопе, а вокруг рвутся снаряды, и на нее движутся вражеские танки. Как в кино про войну. Сейчас она достанет гранату и подорвет танк…

Она вздрогнула — совсем недалеко раздалось лошадиное ржанье. Страшно! Не до шуток. Этот злющий объездной сейчас к ней свою лошадь направит и строго спросит: «Ты зачем колхозный горох воруешь?!» А у него, наверное, кнут есть… ужас…

И вдруг, как на настоящей войне, раздался оглушительный взрыв! Стемневшее было небо озарилось вспышкой молнии. И в тот же миг хлынул дождь. Он падал на Светку не отдельными каплями, а лил сплошным теплым потоком. Точно — как из ведра!

— Вставайте! Объездной ускакал! — раздалась Мишкина команда.

Ребятишки выскочили из-под своих зеленых убежищ. И как начали смеяться, указывая пальцами друг на друга. Все они были перепачканы черной землей и совершенно мокрые.

А видеть-то себя они не могли и смеялись друг над дружкой…

Обратно с трудом перебрались через овраг. Дождевые ручейки сбегали по краям оврага вниз и соединялись в бурливую речку. Вода в ней была прохладная и немножко мутная. Конечно, ручейки несли с собой все — и сухую траву, и кусочки земли, и легкие перышки, потерянные птичками…

…— Ох, окаянная! Иде ж ты была?! Я уж усе глаза проглядела… а мокрая-то какая…