Хью Пентикост - Где снег был красным

В поездке они наткнулись на блокпост на краю долины. Первая мысль Руфа — это работа Маклина, но выяснилось, что департамент по автотранспорту проводит какую-то свою проверку. Оказалось также, что полицейских минуту назад спрашивали, не проезжал ли с кем-нибудь в машине Роджер.

— Я знаю Линдсея, — сказал полицейский на посту. — Он тут точно не показывался.

Руф проехал через блокпост, сочтя, что в любом случае власти в Амори нужно оповестить. Взглянув на Лиз, он увидел, что та хмурится и кутается в свое пальто, словно ей холодно.

— Ты волнуешься за Роджера, — сказал Руф. Это был не упрек. Как ни странно, его уверенность в том, что их отношениям с Лиз ничто теперь не угрожает, стала непоколебимой.

— Дорогой, — она взяла Руфа за руку, — здесь есть что-то такое в самой идее, что на него охотятся… как на зверя…

— Понимаю!

Джип сильно подбросило в колее, и Гилсону пришлось убрать свою руку с ее ладони, чтобы выровнять машину.

— Лиз, ты по-прежнему думаешь, что он не виновен? Ты по-прежнему думаешь, что он говорит правду?

Она нахмурилась еще сильнее:

— Да, Руф, я так и думаю. Но доктор Смит заставил меня задуматься. Может быть, Роджер действительно видел, как кто-то выходил вместе с Терренсом, и, может быть, не забыл про это.

— Ты хочешь сказать, что он покрывает кого-то?

Она кивнула.

— Но зачем бежать?

Девушка снова поежилась в пальто:

— Может быть, он понял, что его загоняют в угол… что рано или поздно ему придется заговорить. Может быть, он хотел заставить нас думать, что это он виновен, чтобы отвлечь от правильного следа.

— Но зачем? Ради кого он мог пойти на такой риск?

— Ради меня.

Гилсон громко захохотал.

— Это не такая уж глупая мысль, Руф. Я не убивала Терренса и Дэна не убивала, но…

— Лиз, ради бога!

— Но он мог так подумать! Может быть, я вышла из комнаты в тот же самый момент, что и Терренс. Я не выходила вместе с ним, ты понимаешь, но Роджер мог подумать…

— Чепуха, — сказал Гилсон, все еще смеясь.

— Ну, может быть, он покрывает Сьюзен.

Руф вспомнил Сьюзен на вечеринке, танцующую со всеми мужчинами в доме, столпившимися вокруг нее.

— Если бы она вышла вместе с Терренсом, это заметили бы человек десять и рассказали бы, — покачал он головой. — Она была в центре внимания как своих друзей, так и недругов. Мисс Тина заметила бы ее и вонзила бы нож по рукоятку.

Какое-то время они ехали молча. Потом Лиз заговорила очень тихим голосом:

— Может быть, отец. Роджер решил бы прикрыть отца ради меня.

— Лиз!

— Отец был с Дэном после вечеринки, и если отец… если он это сделал… если он…

— Лиз, даже не произноси этого.

— Я должна… только тебе, Руф. Отец — странный, очень вспыльчивый человек. Он ненавидит Сьюзен, потому что она способствовала тому, чтобы сделать меня несчастной. Он мог пойти к Терренсу и рассказать ему, что тут делалось. Я могу допустить, что он предложил Терренсу убрать Сьюзен отсюда. Он часто говорил, что Сьюзен нарушает приличную, упорядоченную жизнь в поселке. Терренс мог сказать какую-то гадость и… Ну, могло произойти примерно так! Потом, если Дэн Саттер как-то об этом узнал и пригрозил отцу… то…

— Лиз, ты сочиняешь сказку! Ты знаешь, что Алонсо не такой.

— Я знаю, что все в Бруксайде не такие, Руф, но все-таки кто-то совершил два убийства!

— Давай встанем перед фактом, — сказал он, глядя прямо вперед. — Роджер — наиболее вероятный подозреваемый. Такая мысль, конечно, очень романтична — будто он скрылся, чтобы защитить кого-то другого…

— Ты будешь в первых рядах на охоте, Руф, вместе с Маклином.

— Думаю, да.

— Роджер был так уверен, что у него нет шансов, и в каком-то смысле у него шансов нет. Если он кинулся бежать, то именно потому, что знал — вариантов на спасение не будет.

Руф нахмурился. Он вспомнил белое, изможденное лицо Роджера, сидящего за кухонным столом рано утром, просящего помощи.

Рука Лиз снова накрыла руку Гилсона.

— Сделай для него, что можешь, Руф. Он ужасно запутался.

— Конечно, Лиз. Конечно, — сказал он и не почувствовал ревности.

…Руф вспоминал все это, когда Маклин, развернув перед собой на столе карту поселка, обращался к отряду.

— Он вышел из своего дома на главную улицу. Он не мог долго идти по улице без того, чтобы его увидели. Поскольку его не видели, он, должно быть, прошел через чей-нибудь задний двор либо на поле для гольфа на севере, либо на болото за церковью вот здесь. — Майлз вычерчивал карандашом стрелки. — Думаю, мы найдем его следы в одном из этих мест.

— Считаешь, он пошел к какой-нибудь из дорог через горы? — спросил Илайхью.

— Так можно подумать, но никто не сообщал, что его видел. Так что он, скорее всего, подался в леса и поля. Найти следы будет не сложно. Снег свежий.

— Чего мы тогда ждем? — сказал Стоун. — У него уже преимущество больше чем в час.

Маклин отодвинул назад стул и поднялся:

— Правильно. Илайхью! Ты и Руф знаете леса лучше, чем все остальные. Мы разделимся, ты будешь во главе одной группы, а Руф — во главе другой. Пошли.

Доктор Смит шагал по дороге к центру поселка, уткнув подбородок в поднятый воротник своего серого пальто. Доктор обращал мало внимания на то, где находился. Он думал о том, насколько быстро люди хватаются за возможность проявить насилие — даже такой уравновешенный гражданин, как Илайхью. Почему-то образ этого старого провинциала с ружьем наперевес особенно встревожил Джона Смита. Он сказал себе — если дело в ближайшее время не прояснится, то жители этого поселка, такого мирного еще двенадцать часов назад, могут оросить свои руки кровью невинного. Доктор вообразил жуткую картину: Роджер Линдсей в отчаянии пробирается по глубокому снегу на склоне холма и его преследует старик Илайхью, прищуриваясь в прицел своего ружья.

— Я мог ошибиться, — громко произнес Смит. — Видит бог, ведь и раньше я ошибался.

Предупреждающий звук автомобильного клаксона заставил его вспомнить, где он находится, и доктор отошел на обочину, чтобы дать машине проехать. Тогда он обнаружил, что стоит перед входом в дом Вейлов. Из каменной трубы спиралью поднимался голубоватый дым. Окруженный зимним холодом, дом выглядел уютным и милым. Было крайне трудно предположить, что он скрывал от внешнего мира жестокую вражду. Смит представил себе Сьюзен Вейл, собирающую вещи, стремящуюся уехать из этого места, которое она считала тюрьмой.

Доктор немного опустил поля шляпы. Так много частей картины отсутствовали. Хотя он больше не был связан с расследованием официально, Смит знал, что не сможет его оставить, пока не найдет ответы на некоторые вопросы. Он свернул в сторону и пошел по дорожке к дому Вейлов.