Энтони Беркли - Суд и ошибка

Врач тоже заходил по три-четыре раза в день и обычно задерживался, чтобы побеседовать, а капеллан, убедившись, что мистера Тодхантера не интересуют догмы, богословские трактаты и спасение души (пребывающей, судя по всему, в прекрасном расположении), также показал себя отменным собеседником, готовым по первому сигналу обсуждать любую тему, особенно из не доступных пониманию надзирателей.

Недостатка в бумаге мистер Тодхантер не испытывал и потому смог исписывать аккуратно проштампованные листы мелким угловатым почерком и отсылать их Феррерзу в "Лондон ревью". Он прекрасно сознавал, что эта серия статей - уникальное явление в истории журналистики. Перечень удобств включал и запрет врача курить, к чему мистер Тодхантер и не стремился, и приятно удивившее его качество тюремной еды. Путем расспросов он выяснил, что бекон и яйца на завтрак, так воодушевившие его, были добавлены к стандартному рациону по настоянию врача.

Находясь в уютной камере, окруженный со всех сторон дружеским вниманием, мистер Тодхантер уже начинал сожалеть о том, что его пребывание в тюрьме будет слишком кратким - три полных недели со дня вынесения приговора. Он никак не мог примириться с тем фактом, что о нем заботятся лишь для того, чтобы в конце концов повесить.

Но об одной злой шутке судьбы он был прекрасно осведомлен. В тюрьме имелось всего две камеры смертников. Одну занимал сам мистер Тодхантер. Обитателем второй по-прежнему оставался Винсент Палмер. Даже обвинительный приговор, вынесенный мистеру Тодхантеру, не означал автоматического помилования и освобождения Палмера - ничего подобного! Власти держали Палмера в камере смертников и, судя по всему, не собирались выпускать его.

Прошло два дня, три, четыре, а известие об освобождении Палмера все не приходило. Мистер Тодхантер не знал, что эта ситуация беспокоит не только его. По прошествии сорока восьми часов власти наконец поняли, что могут с чистой совестью повесить мистера Тодхантера, но до сих пор не решались отпустить Палмера. На третий день этот вопрос был поднят на заседании парламента.

Министр внутренних дел с оскорбленным видом объявил членам парламента, что прошло слишком мало времени для решения об отсрочке исполнения приговора. Однако он не упомянул о том, что отсрочка сопровождалась бы окончательным помилованием, и на резонный довод оп позиции о том, что, поскольку присяжные поверили признанию мистера Тодхантера, следовательно, Палмера пора освободить, дал лишь уклончивый ответ. Под нажимом министр признался, что власти ни в коей мере не желают признавать Палмера возможным сообщником. Это компромиссное решение не устраивало никого, за исключением, может быть, самого министра, и на следующий день газеты впервые в истории своего существования проявили единодушие, требуя, чтобы Палмера наконец признали невиновным и освободили. После этого министр внутренних дел, доктринер и упрямец, закусил удила и наотрез отказался уступать. Единственным результатом стал перевод Палмера из камеры смертников в другую камеру, к взломщикам, убийцам и пациентам психоаналитиков.

Когда начальник тюрьмы сообщил об этом мистеру Тодхантеру, тот впал в такую ярость, что Фоксу пришлось спешно бежать за врачом.

- Все в порядке,- мрачно заявил врачу мистер Тодхантер.- Я не умру, пока не узнаю, что Палмер на свободе, так что можете убрать шприц ко всем чертям.

Врач, который уже приготовился усмирить пациента четвертью грана морфия, замер в нерешительности. В конце концов успокоить разволновавшегося узника удалось начальнику тюрьмы.

- Тодхантер, вам не о чем беспокоиться. Мне не следовало говорить вам, но пресса твердо вознамерилась добиться освобождения Палмера, а ее поддерживает вся страна. У правительства не хватит духу противостоять всему народу.

- Скорее всего,- буркнул мистер Тодхантер.

Покинув камеру, врач с усмешкой обратился к начальнику тюрьмы:

- Ловко у вас это получилось! Если бы я попытался сделать ему инъекцию, он начал бы сопротивляться и мог умереть от напряжения.

- Этого никак нельзя допустить,- пробормотал начальник.

За их спинами щелкнул замок. Мистер Тодхантер в изнеможении откинулся на подушке. Двое его недавних собеседников о чем-то вполголоса переговаривались, покидая камеру. Но мистер Тодхантер не был настолько утомлен, чтобы утратить остроту слуха. Он с любопытством прислушивался к разговору.

Результаты сказались на следующее утро, во время визита полнотелого врача.

- Я хочу встать,- объявил мистер Тодхантер после осмотра.

- К сожалению, это невозможно,- жизнерадостно отозвался врач.

- Ну разумеется!- ехидным тоном откликнулся мистер Тодхантер.- Отчего же?

- Вставать вы не в состоянии.

- А если ко мне придут?

- Посетителей вы сможете принять в постели.

- Понимаю, понимаю: вы твердо вознамерились сохранить мне жизнь,ехидство в голосе мистера Тодхантера послышалось еще явственнее.

- Само собой.

- Придется окружить меня неусыпным заботами, как новорожденного младенца. Такого драгоценного пациента вы пользуете впервые. Вы должны спасти меня во что бы то ни стало - для виселицы.

Врач пожал плечами.

- Тодхантер, все это вы знаете не хуже меня.

- Не слишком ли жестоко?

- Не стану спорить: чертовски жестоко. Но так положено.

- Стало быть, встать вы мне не разрешите?

- Не могу.

Мистер Тодхантер снова усмехнулся.

- Сожалею, но я хочу встать и встану. И остановить меня вам не удастся.

Врач улыбнулся.

- Это шантаж?

- Да, и вы это прекрасно понимаете. Удержать меня силой вы не сумеете. Если попробуете, я начну сопротивляться. А если я буду сопротивляться...мистер Тодхантер положительно сиял.

Врач расхохотался.

- Для заключенного вы чересчур умны. Ну хорошо, а если я разрешу вам встать, вы обещаете быть послушным?

- Предлагаю сделку,- хмыкнул мистер Тодхантер. Подобно пресловутому мистеру Рамсботтому, он был убежден, что добился своего, но не собирался рисковать, слишком бурно празднуя победу.- Я хочу осмотреть тюрьму. Если вы разрешите мне ходить, где мне вздумается, и время от времени выходить погреться на солнышке, я обязуюсь не мешать служащим тюрьмы исполнять свой долг. "Исполнять свой долг" - жутковато звучит, верно?- мистер Тодхантер дребезжаще засмеялся.- Ну что, договорились?

- Такие вопросы решает начальник тюрьмы,- объяснил врач.- Не возражаете, если я посоветуюсь с ним?

- Ни в коей мере,- великодушно откликнулся мистер Тодхантер.

Врач удалился. Мистер Тодхантер повернулся к надзирателям, не пряча торжествующую улыбку.

- Видели? Я заставлю всех вас плясать под мою дудку,- пообещал он.

Фокса явно шокировало обещание заставить офицеров королевской тюрьмы плясать, да еще под дудку, но Берчман только расхохотался.